пришлось наехать на бугорок, под которым прячется бордюр.
— Теперь прямо! — крикнул я.
Водитель подчинился. Какие-то несколько сантиметров отделяли «BMW» от мусоровоза. Такое ощущение, что последний принялся соскальзывать с пригорка. Одно неаккуратное движение, и мусоровоз ляжет, накрыв собой (и вдобавок одеялком из мусора) все припаркованные автомобили.
Груженая хламовозка, подпрыгнув на невидимой кочке, стряхнула небольшой кусок скопившейся на крыше вязкой массы из снега, каких-то тряпок, пищевых объедков, стекла и бумаги — одним словом, всего, что зацепилось за люк мусоросборного бункера. Под наклоном все это великолепие скатилось и нашло пристанище на крыше автомобиля мужика в костюмчике.
Я был этому несказанно рад: «Так тебе и надо. Жри!»
— Что там?! — крикнул шофер мусоровоза.
— Все нормально! — ответил я. — Руль вправо теперь!
Когда мусоровоз освободился из тисков, его водитель в благодарность посигналил мне и поехал дальше. Я же, напоследок взглянув на кучу мусора на крыше «BMW» (словно кто-то опорожнил на машину одну из местных урн), зашагал обратно, придерживая найденную собачонку и воображая последующую реакцию автохама на столь неприятный сюрприз.
«Пашка бы давно уже выперся из магазина прямо в мои лапы, — заключил я. Его здесь нет. Следовательно, я выбрал не тот магазин. — Если тебя и там не будет, Брадобреев… Прибью», — думал я, шагая к следующему магазину, что означает вновь пройти мимо общежития. На этот раз я не один.
***
Чтобы дойти до указанного в объявлении дома, я преодолел несколько кварталов. В итоге вышел к нужной мне десятиэтажке на улице Орджоникидзе. Чем ближе я подходил к ней, тем чаще у собачонки билось сердечко. Она периодически взвизгивала, дрожала, судорожно оглядывалась по сторонам, а однажды и вовсе предприняла попытку выпрыгнуть и пуститься наутек. Следовательно, я двигаюсь в правильном направлении. Темнота тем временем уверенно наползала на город — окрестности становились все более таинственными и устрашающими.
Вычислив, в каком из подъездов располагается нужная квартира, я воображал, как же обрадуются хозяева собачки, кем бы они ни были. Одновременно со мной к двери подъезда подошли два медика из подъехавшей скорой помощи — мужики в синих костюмах и с ярко-оранжевым чемоданчиком.
Я набрал номер квартиры. Видимо, фельдшер, что помладше, хотел проделать то же самое, поэтому удивленно спросил:
— Вы тоже в 39-ю?
— Да, — обернулся я. — И вы?
— Верно. А вы не оттуда?
— Нет, — удивленно покачал головой я. — Я по делу.
Медик постарше нахмурился:
— Как вы только умудряетесь быстрее нас приезжать, гады?!
— Я вас не понимаю.
— Все ты понимаешь, — наезжал на меня второй фельдшер. — Кто тебе информацию сливает, а?!
— Отстаньте, — сказал я, — я не ритуальный агент.
— И приехали мы лечить, а не смерть констатировать, — напомнил фельдшер помладше, останавливая порыв старшего коллеги.
В домофоне послышался дрожащий мужской голос…
Поднимаясь с медиками на лифте, я размышлял, что же могло приключиться в квартире. Ладно, если кто-то приболел или кому-то поплохело. Не застрять бы тут до глубокой ночи: не очень-то и хочется на трупы глядеть. На пару мгновений я даже забыл про той-терьера, которого вез отдавать. К месту ли сейчас это?
Невозмутимые работники скорой первыми вышли из лифта и прошли в сторону нужной двери. Я же скромно пристроился за ними. Кромешная темень в подъезде вскоре озарилась ярким желтым светом из тамбура. Дверь квартиры отворил высокий молодой человек. Мы даже растерялись немного, ибо одет он в форму гаишника — вплоть до салатового светоотражающего жилета. «Только жезла не хватает, — подумалось мне, — а еще пожарных и службы газа для полного комплекта».
— Проходите, пожалуйста, — промолвил растерянный работник ДПС.
Медики поспешили внутрь, попутно о чем-то спрашивая хозяина квартиры и производя отработанные до автоматизма действия. Меня бы никто и не заметил, если бы не Буся, которая убедилась, что находится на пороге родных пенатов, и залилась радостным лаем.
Гаишника, проводившего медиков в комнату и принявшегося грызть ногти, передернуло. Он посмотрел в мою сторону и вытаращил глаза. Я, предъявив Бусю, объявил, что пришел по объявлению. Молодой человек из квартиры в тот момент превратился в ликующего пятилетнего мальчугана, которому родители сделали сюрприз — подарили собаку, о которой тот мечтал всю жизнь. Вряд ли, конечно, он мечтал в детстве именно о такой.
— Господи, — сломя голову гаишник побежал ко мне, чтобы принять пропажу в трясущиеся руки, будто это не собака, а древний глиняный сосуд. Как же он сиял — чуть не расплакался, ей-богу. Буся явно признала паренька и принялась извиваться, облизываться и вертеть своим обрубленным хвостиком.
— Мама, мама! Буся нашлась! — гаишник запрыгал от счастья. Прежде я ни разу не видел такого неистового ликования. Победа в финале Кубка Гагарина, конечно, не в счет.
Я прошел внутрь квартиры, оглядываясь по сторонам. Очевидно, что в двушке обитают пожилые люди. Все вокруг прибрано, запустения не наблюдается, присутствует небольшой старческий душок. Некоторые вполне современные вещи соседствуют с дорогой сердцу рухлядью. В комнате, куда зашли врачи скорой помощи, пахнет медикаментами. Стараясь особо не отсвечивать, я заглянул туда. Небольшая спаленка с шифоньерами, тумбочками, старыми креслицами, ковром на стене и застеленной кроватью, на которой лежит седовласая морщинистая женщина в поношенном халате. Медики осматривали ее: один измерял давление, другой что-то искал в своем чемоданчике. Молодой человек в полном обмундировании радостно тряс собачку в руках. Схвативший правой рукой собственный подбородок худощавый, но жилистый дедок стоял в углу и наблюдал за действиями врачей. Мигом он перенял ликование сотрудника госавтоинспекции, всплеснув руками. Теперь оба радостно пытаются донести слегшей хозяйке, что ее любимица вернулась. Лишенная сил старушка, завидев Бусю, прямо на глазах стала возвращаться к жизни и даже тянуть немощные руки к собачке.
— Нашлась, — прохрипела она.
Свистопляска вокруг собачки и ее хозяйки отвлекала медиков, которых интересовало, принимает ли пациентка какие-либо лекарства и какое у нее обычно давление.
— Теперь понятно, отчего весь сыр-бор, да? — сказал фельдшер поопытнее.
И действительно: осознание того, что пропажа возвращена, выгоняло из дома уныние, навеянное внезапным приступом у женщины. Мне даже стало неловко здесь находиться. Скромность требовала мигом удалиться, но я не сдвигался с места, наблюдая, как внезапно нахлынувшее счастье омолаживает жильцов квартиры: заставляет стариков забыть о болячках и чуть ли не вытанцовывать на месте давно забытые ритмы зарубежной эстрады. Больше всех возвращению радовалась собачка, с удовольствием высунув язычок. От такого умилительного зрелища мне стало несколько легче на душе.
Только я захотел уйти (меня же могли хватиться в общежитии), гаишник и сухощавый дедушка кинулись осыпать меня благодарностями:
— Спасибо тебе, спасибо! Мы же места себе не находили. С ног сбились в поисках…
Опытные
