у дверей лифта.
За закрытыми дверями квартиры № 39 я мельком расслышал разговор между отцом и сыном:
— Мне тоже пора, — заявил молодой человек.
— Куда это ты собрался?!
— Пап, у меня вообще-то уже час, как идет дежурство.
— У тебя мать чуть не окочурилась! И ты даже не останешься?!
— Останусь… без работы.
— Ну и вали, неблагодарный!
— Пап…
Двери лифта захлопнулись.
Температура снаружи заметно опустилась. Либо просто за пазухой не было собачьей грелки.
«Да уж, — пустился в обратный путь я, обдумывая увиденное, — не все у них там в порядке в семье. Кстати, моим нужно позвонить, — я решил сделать звонок предкам. — Надеюсь, за время моего отсутствия в общаге ничего серьезного не произошло», — я невольно ускорил шаг.
Эх, знал бы я, что там творится… Волосы бы встали дыбом.
История девятая. «Птички в клетке»
Только я скрылся из виду, Пашка Брадобреев подумал: «Тип вообще не с этой планеты. На кой хуй ему сдалась эта собачонка? Куда он с ней поперся? Чудак-человек!» Он медленно побрел в сторону крыльца общаги-гостиницы — Брадобреев чувствовал, что опасность не миновала, однако ждал ее совсем не с той стороны.
Груженный под завязку хоккеист, державший вдобавок в узких внутренних карманах куртки пивные бутылки, стал аккуратно взбираться по ступенькам ко входу, как оттуда вылетел какой-то мерзкий белобрысый парнишка в маленькой черной шапчонке — явно на взводе и с претензией на крутость. Столкнувшись с Павликом, парень стал извиваться как уж на сковородке, пытаясь предъявить претензии коренастому Брадобрееву, зная, что в поле зрения находится группа поддержки. Пашу же печалило другое: при столкновении с борзым Глебом одна из пивных бутылок выскользнула из куртки и вдребезги раскрошилась об крыльцо. Павел зажмурил глаза, ведь думал, что вместо несуразного хулигана перед ним сию секунду возникнет табло Елизарова и придется объясняться — это станет вершиной айсберга в череде будущих экзекуций и унижений. Благо, что ассистент тренера уже достаточно отдалился и не мог услышать звон раскуроченной бутылки.
— Ха, — усмехнулся Глеб, — тебе и без меня хреново, поц, — злорадно отметил он и отвалил от расстроенного Паши.
Темнело рано. Глебушка сгорал от нетерпения, отчего дергался пуще обычного. Еще бы: забить на учебу (так себе повод, конечно) и на прибыльные делянки, чтобы проторчать здесь полдня, забыть о еде (но никак не о сигаретах), дабы провернуть очередное злодеяние.
Его хитроумный план изящен до зловония. Он со своими подручными бандюками в качестве наружного наблюдения патрулировал округу, подстерегая Свету и того мудака, который вчера наглее всех подкатывал яйца к Витиной девчонке. Вскоре вернулись хоккеисты — несколько удрученные, как показалось Глебу. Однако двух закадычных подружек, Светы и Амиры, до сих пор не видно. Это в некоторой степени напрягало и Зеленцова — агентура докладывала Глебу, что хоккеист то и дело проверяет дверь в комнату девчонок. Когда рядом с ней не было Никиты, там был Глеб: как со стороны коридора, так и со стороны окна, разрисованного морозными узорами. Глеб заключил, что настырный хоккеюга готовится к более убедительному подкату — значит, все идет как по маслу. Оставалось подкараулить их вдвоем и сообщить старшему брату об измене Светланки. Главное, чтобы братишка не подкачал со скоростью — ему все равно нечего делать, хоть найдет себе цель на вечер. «А может, отбросить предрассудки и тройничок замутить? — размышлял Глеб. — Думаю, кудрявому не привыкать. Спортсмены ведь все такие, разве нет?» — он надеялся, что у Зеленцова хватит таланта дотащить Свету до постели, а та не станет орать и звать на помощь, как это часто делали с Глебом. Так или иначе, любой компрометирующий Светочку эпизод подогреет в глупом и подсознательно неуверенном в себе Вите ревность вселенского масштаба. Эмоции, конечно же, будут бить через край, а изменница захочет соскочить, обернет ситуацию против Вити, будет стоять на своем. Зная нрав брата, Глеб предполагал, что тот может оскорбить ее и даже ударить. И вот тогда прикрывающий тыл брательник ворвется в комнату и хорошенько отделает Виктора, защитив Свету. В итоге та останется без ума от новоиспеченного защитника и поцелует его (минимум) или переспит с ним (максимум). Что в это время будет делать Зеленцов, Глеба почему-то не интересовало. Кухонный тиран должен быть повержен, а дама должна уйти к Глебу, благородному, но на самом деле расчетливому, гадкому и желчному. А не надерет ли хоккеист задницы двум братьям? А что с него взять: он явно преследует цель удовлетворить низменные потребности и со дня на день свалить из этого города без оглядки на эмоциональное состояние своей однодневной суженой. Глеб мог бы подобрать ее и так, но он привык завоевывать, плести заговоры подобно пауку, в паутину которого постоянно залетают недалекие мухи. К тому же кто, если не он, является идеальным спутником для Светы — не будь та девушкой брата, Глеб не питал бы к ней столько симпатии (если чувства, которые он способен испытывать, можно назвать таким словом).
«Я подберу за другим. Я не брезгливый. Нужно просто быть рядом, ибо часто все получают те, кто вовремя выскакивает из тени», — грел себя мыслями подлый гаденыш, отплясывая канкан на морозе. В грядущих событиях он не видел какой-либо серьезной опасности для брата — сейчас ревнивцу надо лишь угодить в ловушку, а основную суть замысла он и за тысячу лет не разгадает.
К хоккеисту, который разбомбил бутылку у входа, подскочил другой (тот самый) — оба кудрявых встретились. Глеб припал к стеклу. Вряд ли он что-то сможет услышать — только примерзнет до весны.
Дорогу Брадобрееву действительно перегородил Зеленцов, чей разум беспросветно сосредоточился на грядущем совокуплении со Светочкой.
— Ты купил то, что я просил?
— Конечно, — Пашка выудил из пакета солидную коробку конфет. Зеленцов выхватил ее, даже не поблагодарив курьера. — А ты разве не с нами? Я тут столько всего накупил, — Никита не отреагировал. — Ни пуха ни пера тебе, казанова! — бросил Пашка вслед Зеленцову — тот вновь ничего не ответил, улепетывая вверх по лестнице. В том же направлении потащил покупки Брадобреев.
«Вряд ли ты сладкоежка, лось», — думалось Глебу.
— Можно пройти? — внезапно зазвенело около левого уха. От неожиданности Глеб отпрыгнул от дверей и машинально приготовил кулаки. Мимо него прошел темноволосый паренек с изящной стрижкой, надменной миной и с белой коробкой в руках.
«Явно у кого-то ожидается нехилый алкогольный трип», — смекнул Глеб, глядя на Данила Озерова.
Молодой псевдобизнесмен с важным видом проследовал по фойе первого этажа, минуя вахтера. До старичка порой доходило как до
