231. РОДИНА
Шумная,Бескрайная, как море,Все твои дороги в Кремль ведут.И в твоих долинах и на взгорьяхТруд и доблестьЗапростоЖивут.Ты такая,Что не сыщешь краше,Хоть всю землю трижды обойди.Ты — как море,Нет, как сердце наше,Вечно с нами,Родина,В груди!
<1941>
232. У ПЛЕТНЯ
Ну что же, прощай,И коня вороногоКо мне подведи от плетня,Я скоро вернусь,И у камня седогоВ долине ты встретишь меня.
Никто, моя радость,Тебя не осудит —Ни добрый, ни злой человек,Обнимемся, что ли,Как близкие люди,И будем друзьями навек.
Я скоро вернусь,Но зачем ты прикрылаГлаза голубые? Рассвет…Ведь ты же самаИ коня напоила,И в гриву вплела горицвет.
1941
233. У МОГИЛЫ БОЙЦОВ
Отдав салют,Товарищей останкиТоржественно мы предали земле,И по командеБоевые танкиПошли вперед к сверкающей заре.
И я подумал вслух:Не на чужбине —Под сенью звезд далеких и родныхДрузья лежат…Когда-нибудь долинеПрисвоят имя одного из них.
1941
234. «Пусть враг коварен…»
Пусть враг коварен —Это не беда.Преград не знает русская пехота.Блестят штыки,Грохочут поезда,К победе рвутся вымпелы Балтфлота.
А в небе,Сделав круг и высотуНабрав, вступают в бой орлы.И сразуМы слышим сердца учащенный стук,Но действуем — спокойно,По приказу.
Мы знаем все,Что нет таких врагов,Чтоб волю русских преклонить и скомкать.Мы — это мы.Да будет наша кровьТакой же чистой и в сердцах потомков.
1941?
235. «Только фара мелькнет в отдаленье…»
Только фара мелькнет в отдаленьеИли пуля дум-дум прожужжит —И опять тишина и смятеньеУбегающих к югу ракит…
Но во тьме, тронув гребень затвора,От души проклинает связистЖуравлиную песню мотораИ по ветру чуть слышимый свист.
Ну а я, прочитав Светлова,Загасив в изголовье свечу,Сплю в походной палатке и сноваЛучшей доли себе не хочу…
1941
236. В РАЗВЕДКЕ
Во фляге — лед.Сухой паек.Винтовка, пять гранат.И пули к нам наискосокСо всех сторонЛетят.
Быть может, миг —ИТронет сердцеСмерть.Нет, я об этом не привыкПисать стихиИ петь.
Я говорю,Что это бред!Мы всех переживем,На пик немеркнущих побед,На пик судьбыВзойдем!
А то, что деньИ ночь — в бою,Так это не беда.Ведь мы за родину своюСтоим горойВсегда!
Винтовка, пять гранат.Пурга.Рвет флягу синий лед.Непроходимые снега,Но путь один —Вперед!
1942
237. ПОСЛЕ БОЯ
Портянки сохнут над трубой,Вся в инее стена…И, к печке прислонясь спиной,Спит стоя старшина.
Шепчу: «Товарищ, ты бы легИ отдохнул, солдат;Ты накормил как только могВернувшихся назад.
Ты не поверил нам. Ну что ж,В том нет большой беды.Метет метель. И не найдешьНа небе ни звезды.
Твоей заботе нет цены,Ляг между нами, брат.Они снежком занесеныИ не придут назад».
1943
238. «Когда в атаке отгремит „ура“…»
Когда в атаке отгремит «ура»,В ночи звезда скользнет по небосводу,—Мне кажется, что ты еще вчераСмотрела с моста каменного в воду.
О чем, о чем ты думала в тот миг?Какие мысли сердце полонили?Окопы. Ночь. Я ко всему привык,В разведку мы опять сейчас ходили.
Но как до счастья далеко! РекаБежит на запад по долине смело,А то, что шлем прострелен у виска,Так это ведь обыденное дело.
1944
239. ПЕРЕД ПОДЪЕМОМ
Проснулись, курим, седойДым гоним прочь от глаз.У каждого под головойВ траве — противогаз.
Такое утро, что и сонНе в сон, как говорят…Сейчас, наверно, почтальонПорадует ребят.
Он каску снимет. ГолубойПрижмет к виску платок.Сверкает солнце над землей,Как медный котелок.
И слышно, как бежит ручей,Как листья шелестят,И с полотенцем на плечеИдет к реке комбат.
А над туманною водойТакая синь и тишь,Что, разгоняя дым рукой,О прожитом грустишь.
1944
240. «Красный крест на сумке цвета хаки…»
Красный крест на сумке цвета хаки,Где они, твои шестнадцать лет?До войны с тобой на «ты» не всякийГоворить осмелился б поэт…
А теперь сидим мы вот и курим,Под рукой у каждого наган…Помню, как-то в огненную бурюПервая моих коснулась ран.
Я не знал тебя тогда, Мария,Но, прощаясь с жизнью, может быть,Обнял землю и сказал: «Россия,Ты ее не можешь позабыть».
Ну, а дальше — белая палатаДа повязки тяжкие в крови,В темной биографии солдатаСветлая страница о любви.
Что еще? Про ненависть и славуДо зари беседа, а потомНаизусть читаешь ты «Полтаву»,Битвы вспоминаешь под Орлом.
Да меня украдкой даришь взглядом,Дым табачный гонишь от лица…Так всю ночь. И всё за то, чтоб рядомБыть со мною вечно. До конца.
1944
241. «Такой, как все, — в треухе, полушубке…»
Такой, как все, — в треухе, полушубке,Не по годам заросший бородой, —Шутил солдат. А дым валил из трубки,И он его отмахивал рукой…
И говорил раздельно и негромко:«Ну разве, други, в том моя вина,Что русская беспечная девчонкаВ меня под Омском где-то влюблена.
Спасенья нет от писем и открыток,От самых веских в многоточьях строк…У юности всегда большой избытокДушевных чувств, догадок и тревог.
Спасенья нет! А началось всё просто:Пришла посылка… Экая беда!Но если б я, примерно, был Матросов,Тогда понять всё можно без труда.
А то — сапер!..» Все улыбнулись. МирноГорел костер. Дул южный ветерок.Смолистый пень в сугробе, как мортира,Стоял. И ночь трубила в лунный рог.
Преодолев молчанье, выпив водки,Он встал: пора! Снег падал с высоты.Вздохнули все. Но он пошел по тропкеЛомать мостам железные хребты.
1944 Восточная Пруссия
242. «Солдатское солнышко — месяц…»
Солдатское солнышко — месяц,Осенняя черная ночь…Довольно. Подохнешь без песен,Не нам воду в ступе толочь.
Любовь стала проще и строже,А ненависть трижды сильней.За тех, кто до этого дожил,Как пили отцы наши, — пей!
Нелегок наш путь, не изведан,Но кто, мне скажите, когдаСказал, что приходит победаВ терновом венке без труда?
Нам жить — не тужить! Но без песенДуша ни к чему не лежит.Солдатское солнышко — месяцНад нашей землянкой горит.
1945
БОРИС КОТОВ
