Формально герр ван Ройберн не подчиняется военному ведомству, но мы всегда работали и работаем в тесной смычке, да и сам Андреас является моим единомышленником. Хотя, признаюсь, я его терпеть не могу. Все меня бесит в нем — буквально все, от манеры речи до внешности. Почти уверен, он тоже не питает ко мне симпатии, но это совершенно не мешает нашему сотрудничеству. Любовь к Родине порой сближает самых разных людей.
— Чем обязан? Насколько я понимаю, ваш визит продиктован…
— Срочными известиями. Но, боюсь, приятными их назвать нельзя.
— Думаю, речь пойдет о том, что мирные инициативы Британии являются не чем иным, как прикрытием приготовлений к войне?
— Именно, — совершенно спокойно ответил ван Ройберн и тут же вернул мне укол: — То есть в дезинформации фольксраада уже нет нужды…
«Ну что же… — отстраненно подумал я. — Нет так нет. Значит, быть войне».
ГЛАВА 23
Южно-Африканский Союз. Река Оранжевая.
Граница с Капской колонией
6 октября 1903 года. 00:00
Домой вернулся выжатый, словно лимон. Правда, устал больше морально, чем физически.
Увидев в гостиной Клеопатру, сначала удивился, но потом вспомнил, что Арцыбашев говорил мне о том, что она приехала в Блумфонтейн. Компанию Клео составляли Пенни и Лизхен, сильно сдружившаяся с ней. Дамы вовсю о чем-то судачили, но при виде меня разом замолчали.
— Дамы… — Я быстро раскланялся и попытался улизнуть к себе, но не тут-то было.
— Милый, останься с нами. — Пенни взяла меня за руку и буквально насильно потащила к дивану. — Ты знаешь, у нас есть замечательная новость…
— Какая? — Я повертел башкой, нашел взглядом горничную и жестом приказал ей тащить бутылку виски с бокалом.
— Герр Арцыбашев сделал предложение Клеопатре! — торжественно выпалила Пенелопа.
Лизхен с елейной улыбочкой на губах закивала, а Клео тут же застенчиво потупилась.
— Поздравляю! — преувеличенно радостно гаркнул я и ухватил с подноса бокал. — За это надо выпить… — но потом заметил, как дамы требовательно уставились, как будто ожидая каких-то известий, и поинтересовался: — Что?
— Михаэль… — Пенни нахмурилась. — А разве ты не имел сегодня разговор с герром Арцыбашевым?
— Имел… — Я опять припомнил, что полковник просил у меня руки Клео, по ее дурацкой прихоти. — А, вот вы о чем…
— Так что?.. — Пенни поощрительно улыбнулась. — Расскажи нам все, Михаэль.
— Расскажи, расскажи, мы хотим знать! — Лизхен умильно сложила руки ладошками внутрь перед грудью.
— Да какой-то он странный был… — Я пожал плечами. — Зачем-то просил у меня руки Клеопатры. Я отказал на всякий случай.
— Что-о-о? — в один голос завопили Пенни и Лизхен. — Отказал?
Клео просто закрыла руками лицо.
— Ну да, зачем нам еще один умалишенный в семье?
— Еще один? — озадаченно переспросила Пенелопа.
— Да, еще один. Как можно назвать того, кто придумал подослать своего жениха ко мне?
У Клео брызнули слезы из глаз, а по лицу своей жены я понял, что в идее она тоже прямо поучаствовала. Лизхен просто уставилась на меня, словно на изверга и садиста.
Я спокойно допил виски, встал и направился к выходу из гостиной. А уже у двери обернулся и бросил:
— Ладно, не нойте. Дал я согласие, дал. Поздравляю, Клео…
И убрался к себе.
Уж не знаю, как дамы перемывали мне косточки, но уши весь вечер горели со страшной силой.
А уже в постели получил свирепую выволочку от жены.
— Нет у тебя сердца! Девочка считает тебя вторым отцом, а ты… бессердечный мужлан!
— Отцом? — Я припомнил некоторые моменты нашего совместного с Клео путешествия в Европу. — Вот уж не думал…
— Да, так и есть! Она очень любит и уважает тебя! — горячо подтвердила Пенни. — Поэтому для нее было важно твое согласие на брак.
— Ну ладно-ладно, это была просто шутка… — Я прижал жену к себе. — Я же согласился!
— Ты изверг, Михаэль Игл!
— Извини, милая. Просто много всего навалилось. Сам не свой сегодня.
— Нет тебе оправдания! — уже не так свирепо заявила Пенни, а потом, немного помолчав, тихонечко поинтересовалась: — Скоро начнется?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Очень скоро. Думаю, у нас есть всего пара месяцев, не больше. И я хотел с тобой поговорить. Мы должны выиграть эту войну, но… В общем, может, тебе с детьми стоит переждать в Америке?
— Еще слово, Михаэль, и я подам на развод! — совершенно спокойно и очень уверенно ответила Пенелопа.
— Пенни…
— Ты все услышал, Михаэль, — резко оборвала меня Пенелопа. — Я никуда не собираюсь уезжать. А если потребуется, стану с винтовкой рядом с тобой. И остерегись опять начинать этот разговор.
«А чего ты ожидал, дурень? — мысленно себя отругал. — Теперь ты просто обязан нахлобучить бриттов…»
Заснуть сразу не получилось, пришлось употребить еще стакан «снотворного».
А рассвет встретил уже в поезде. Через сутки он остановился на одном из дальних полустанков, а дальнейший путь проделали уже верхом.
К ночи я стоял на наблюдательной вышке у самой границы, рядом с одной из наших пограничных застав, разбросанных на всем протяжении Оранжевой реки.
Ничего особенного: сложенные из дикого камня казарма с конюшней, еще несколько вспомогательных строений, пара наблюдательных вышек и цепочка огневых точек в виде дзотов, на случай внезапного нападения. Оборонительного значения застава почти не имеет, для этого в глубине нашей территории расположена система укрепрайонов, но необходима как пункт базирования подразделений пограничной стражи.
Визит состоялся в рамках проверки общей боеготовности и совпал с проведением одной из спецопераций. Изначально планировалось вырезать пару британских блокпостов для того, чтобы простимулировать агрессию англов, но с недавних пор надобность в этом отпала. Ограничились взятием языков для участия в пропагандистском шоу. Для всего мира, но в первую очередь для делегатов фольксраада. Увы, разведывательные данные, особенно без материальных наглядных доказательств, выглядят не очень выразительно, так что, дабы полностью убедить старцев, приходится организовывать залепуху.
— Прошу, минхеер генерал… — Симон подал мне курящуюся парком жестяную кружку.
Я сделал глоток одуряюще крепкого кофе, на добрую треть разбавленного ромом, и глянул на наручные часы. Отливающие мрачным зеленоватым цветом стрелки показывали ровно полночь.
Отпил еще глоток, поставил кружку на перила вышки и опять взялся за бинокль.
На небе сияла удивительно яркая луна, все вокруг просматривалось почти как днем.
В полутора сотнях метров от заставы поблескивала широкая лента Оранжевой, обрамленной по обеим сторонам густой стеной камыша.
Дул легкий ветерок, приятно холодя кожу после дневной дикой жары, в темноте орало на разные лады невидимое зверье, в воде плескалась рыба и важно расхаживали длинноногие цапли. По берегам и на отмелях угадывались темные длинные туши крокодилов.
«Африка, мать ее ети… — мелькнула мысль. — Если бы раньше мне кто сказал, что я полюблю эту забытую Богом землю, ни за что не поверил бы. А тут — на тебе, даже тосковал в Европе. Но ладно, хватит лирики. Где там шляются бездельники Мишустова? Не дай бог вхолостую за реку сходили — порву на хрен вместе с руководством. Жаль, самому уже не по масти в рейды ходить…»
Неожиданно рядом прозвучал тихий басок Наумыча:
— Идут…
Мгновением позже я уже сам увидел на противоположной стороне реки несколько смутных силуэтов, в темноте напоминающих сказочных кентавров. Перед водой всадники спрыгнули с седел и повели невысоких лошадок на поводу. Пара крокодилов на отмели неподалеку встрепенулась, но почти сразу угомонилась, видимо посчитав добычу слишком дорогим удовольствием.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
В этом месте Оранжевая сильно сужалась, так что уже через полчаса диверсанты благополучно переправились к берегу на нашей стороне.
К тому времени как мы слезли с вышки, группа уже добралась к заставе и спешилась. Сброшенных с лошадей двух связанных британских солдат с черными мешками на головах потащили к заставе, а сами разведчики выстроились в неровную шеренгу.
