- Почему? Потому что он тоже бербер?
- Почти,- рассмеялся Мулай.- Понимаешь, представители
моей семьи веками владели этой землей и правили местными племенами.
Конечно, многие ушли в города. Но уважение к моей семье живет у них
в крови. Они почитают за честь помочь мне. Тебя не должно это удивлять.
- Так ты вроде султана?- восхищенно спросила я, хотя отпрыски знатных семей мне прекрасно знакомы еще по школе.
- Ну нет, не султана, - развеселился Мулай.- Скорее обнищавший потомок правящей семьи. Теперь ты понимаешь, почему после смерти отца я был вынужден вернуться домой?
Я задумчиво рассматривала свои руки.
- И ты никогда, никогда не сможешь жить в городе, как большинство
людей?- спросила я со смешанным чувством сожаления и восторга.
- Никогда,- твердо ответил Мулай.- Иесли у меня
появится сын, он тоже должен многим пожертвовать ради моего народа.
* * *
Рано утром Мулай поговорил с кем-то по телефону и вышел. Вернулся он с кассетой.
- Одевайся, ее негде послушать сейчас, только в машине.
Он демонстративно вышел на балкон, чтобы не смотреть, как я неловко напяливаю на себя непривычные одежки и путаюсь в них. Наконец я справилась и даже относительно быстро замотала голову. Еще немного, и я превращусь в заправскую мусульманскую жену.
Я ожидала в безлюдном холле Мулая, отправившегося за машиной на стоянку. Сонный портье за стойкой подпирал рукой подбородок, глаза у него слипались. Я отвернулась и стала рассматривать чеканное панно, украшавшее противоположную стену. Внезапно за спиной я услышала знакомый голос, на отвратительном французском он попросил заказать такси в аэропорт.
Я замерла и боялась пропустить хотя бы слово из их разговора. Слышала, как портье набирает номер и говорит что-то по-арабски.
- Мсье уезжает?
- На пару дней. Но номер оставляю за собой. Может, я вернусь даже завтра,- тщательно подбирая французские слова, произнес Юрий.
Я запаниковала, не понимая, куда он собирается, и боясь упустить его. К счастью, в этот момент в холле появился Мулай. Он обратился ко мне по-арабски, повернулся и пошел к выходу, а я засеменила за ним, держась на почтительном расстоянии. Я уже заметила, что женщины здесь всегда держатся немного позади. Усаживаясь в машину, стоявшую прямо у входа, я зашептала:
- Мужчина в холле- Юрий. Не смотри на него в упор, сделай вид, что открываешь багажник.
Но Мулай вернулся в отель, подошел к стойке портье и, не глядя на Юрия, сказал:
- Забыл сдать ключ,- он бросил на стойку ключ с большим брелоком.
- Спасибо, мсье,- заученно вежливо отозвался портье.
Мулай сел в машину, а я разволновалась:
- Мы можем его упустить. Он заказал такси в аэропорт, сказал,
что уезжает на день или два. Что делать?
- Сначала послушаем кассету, а потом поедем за ним,- он
отъехал на боковую улочку, откуда хорошо просматривался отель, и воткнул кассету в автомобильный магнитофон.
Слышно не слишком хорошо, но говорили по-русски. Мулай вопросительно смотрел на меня.
Я узнала ненавистный голос Лидии:
- Это точно?
- Абсолютно. Прошла неделя. Какая-то ее местная подруга подняла всех на уши. Правда, тело не нашли, и это проблема, но вполне разрешимая. Вы прилетите и опознаете тело, какое вам покажут. В любом случае она погибла, пытаясь выбраться. Но пешком пустыню не пройти.
Правда, пришлось пожертвовать одной шлюшкой... Ну, это уже детали,- он цинично рассмеялся, а я почувствовала, как мне становится трудно дышать и опять отвратительно пахнет жжеными перьями.
Я пришла в себя в объятиях Мулая.
- Что с тобой случилось?- испуганно спросил он, вглядываясь мне в лицо.- Это из-за того, что он сказал?
- Отчасти, - вздохнула я. - У меня бывают приступы
после травмы. К тому же я давно не принимала своих лекарств. Я надолго отключилась?
- Минута, может, две. Ты способна слушать дальше?
- Да,- твердо ответила я.
Испытывая неведомое мне раньше отвращение к голосам на пленке, я поняла,
что сегодня поздно вечером в Касабланку прилетают мои заботливые родственнички, чтобы закончить формальности, связанные с моей смертью. Еще я услышала гнусную ссору из-за денег:
- Ко всему еще я изображаю тут из себя гида, чтобы вызывать как
можно меньше подозрений,- и это, между прочим, вставь в счет!
Мне ведь пришлось доплатить турфирме и поехать сопровождающим, чтобы в последний день попасть в эту группу, а рейс до Касабланки только раз в неделю.
- Это твои проблемы,- холодно заявила Лидия.
- А я думал, что и твои тоже,- повысил голос Юрий.
- Ты что, не мог сделать все так, чтобы можно было предъявить тело,заорала Лидия.
- Но ты же требовала устроить несчастный случай. Думаешь, это так просто?!
- Ты не выполнил своих обязательств,- настаивала на своем Лидия.- У нас могут быть проблемы с получением свидетельства о смерти, это ясно, как божий день!
- Да ладно! Местная полиция так же продажна, как и везде!- успокоил ее Юрий.- Им все равно, кого ты опознаешь, местную бродяжку или еще кого.
- Тогда эту сумму я вычту из твоего гонорара,- безапелляционно
заявила Лидия.- Ты и так слишком дорого нам обходишься.
Чертыхнувшись, Юрий бросил трубку. Кассета шипела, а я вспоминала
тот день, когда встретила его в аэропорту, как он был нежен со
мной, как я искала его защиты и помощи. Усвоего убийцы.
- Переведи,- потребовал Мулай, прервав мои невеселые воспоминания.
- Они прилетают вечером в Касабланку опознавать мой труп,
безучастно сказала я.
- Да приди же в себя,- Мулай взял меня за плечи и встряхнул.- Теперь все ясно. Он летит в Касабланку встречать их. Мы тоже там будем, только надо хорошо подготовиться,- он загадочно улыбнулся.
Ты можешь вернуться в отель, а у меня еще есть дела.
В шесть вечера мы вылетели в Касабланку. Недалеко, всего час полета.
Мулай был сосредоточен и почти не разговаривал. Чтобы не открывать
лицо, я даже отказалась от апельсинового сока, который разносила стюардесса.
Меня знобило, хотя в самолете довольно жарко. Мулай посвятил меня
в свой план, и я молила бога, чтобы он удался, чтобы навсегда избавиться
от этих негодяев. Правда, для его осуществления ему пришлось одолжить
кое-что у Петра и Анри.
Мы сидели в баре аэропорта и молчали в ожидании прибытия московского рейса. Мулай держал меня за руку и этим придавал мне уверенности.
Он выглядел так, как будто точно знал, что все получится.
Наконец самолет приземлился. Мулай резко поднялся и отрывисто велел мне следовать за ним. У выхода толпились встречающие, в основном представители туристических компаний с табличками в руках. Между ними расхаживал Юрий в неизменном джинсовом костюме. Теперь он мне не казался привлекательным: бычья шея, неприятный красноватый загар, контрастирующий с выгоревшими волосами и бровями, маленькие, близко посаженные белесые глазки, выдающие лживую и жестокую натуру. Правда, тогда он казался мне простым, незамысловатым, надежным парнем, которому можно довериться. Непонятно, как я не замечала того, что вижу сейчас, раньше, ведь все так очевидно. С доверчивостью у меня явно не все в порядке.
За стеклянной перегородкой показалась импозантная пара: молодая стройная женщина в черном костюме и высокий хорошо одетый брюнет, поддерживавший ее под руку. Они резко выделялись среди толпы пестрых джинсово-маечных туристов, сразу ясно, что они прибыли сюда не отдыхать.
Мне стало страшно, и я крепко сжала ладонь Мулая.
Юрий встретил их на выходе, пожал руку моему мужу. Странно думать о нем как о муже! Будто с тех пор прожита целая жизнь...
Троицу сразу же окружила толпа носильщиков в галабиях, предлагавших свои услуги. Другие, мало от них отличимые, тоже протиснулись к богато одетой парочке с криками: "Такси, такси!" Юра с раздражением от них отмахивался и что-то резко говорил на своем ужасном французском.
В этот момент Мулай извлек из кармана трубку сотового и быстро сказал несколько слов по-арабски. Навязчивые носильщики и таксисты тут же куда-то исчезли и вместо них возникли полицейские. Прислонившись к колонне, я наблюдала за их диалогом: настойчивые требования полиции открыть сумку, попытки Юрия объясниться, возмущенные возгласы Лидии, недоумение Александра, чье красивое лицо от напряжения покрылось неприятными капельками пота, выдающими страх. Наконец Лидия раздраженно расстегнула сумку и демонстративно сунула ее почти под нос полицейскому. Тот заглянул в нее и с видимым удовлетворением выудил оттуда пакетик с белым порошком. А у мужчин это нашли в карманах.
Я откинула полупрозрачную черную ткань, и последнее, что они увидели перед тем, как их увели в полицейский участок, было мое торжествующее лицо.
- А знаешь, в Марокко ужасные тюрьмы и огромные сроки за ввоз наркотиков,- философски заметил Мулай.
