К счастью, твари, которые в изобилии водились в этих живописных местах, в большинстве своем не представляли серьезной опасности. Впрочем некоторые из них все же попытались отведать свежей плоти, за что поплатились своими жизнями, а одна, похожая на распухшую зубастую уткорыбу, даже пошла на ужин, оказавшись весьма недурственной на вкус.
В последний день перехода по долине Стиг умудрился подцепить диковинную мохнатую пиявку, которая залезла ему под рубаху и, напившись гномьей крови, раздулась до таких размеров, что осмелилась напасть на кормильца. Коэн, заметивший, что Стиг разом как-то побледнел и осунулся, подъехал поинтересоваться все ли у того в порядке и, как оказалось, очень вовремя. Ранее не замеченный горб на спине гнома зашевелился и стал быстро продвигаться в сторону его головы. Тварь выбралась из-под ворота и, зафырчав, обнажила круглый, усеянный зубами рот, готовый впиться в затылок жертвы. Клинок Коэна, со свистом пронесся у головы гнома и рассек раздутую тушу мохнатой пиявки, с плеском разбрызгав высосанную нею кровь. Стиг негромко вскрикнул от того, что лезвие меча зацепило его кожу, оставив на ней мелкий, тонкий порез. На выкрик брата обернулся Альдо, глазам которого предстала дикая, невообразимая, картина: Коэн на скаку разрубает голову ойкающего Стига, из которой во все стороны плещет фонтан крови.
Обескровленный Стиг вяло наклонился, что-то крякнул заплетающимся языком и выскользнул из седла. В последний момент рука Коэна подхватила грузное тело гнома, не дав тому грохнуться вниз головой и свернуть себе шею. Альдо, не веря своим глазам, рванулся на помощь брату, однако приблизившись быстро разобрался что к чему и направил коня на шипящую, извивающуюся в траве мохнатую тварь. Тяжелый удар копыта бискайца прервал конвульсии кровососущей погани, с легкостью размозжив ей голову.
Лиара, незамедлительно потребовав привал, приготовила какую-то дурно пахнущую настойку и на удивление быстро поставила Стига на ноги. Волшебница взволнованно сообщила, что гному откровенно повезло отделаться лишь небольшой потерей крови, поскольку напавший на него мозгогрыз, а это был именно он, не просто так получил свое красноречивое прозвище. Лиара искренне растрогалась и с деланной суровостью отчитала Стига за беспечность, в сердцах выпалив, что «даже дубовая голова самого упрямого в мире гнома не выдержит укуса этой пакости!».
Альдо, терзаясь виной за сомнения в добрых намерениях Коэна, долгое время терся вокруг него, всячески выражая признательность за спасение «непутевого балбеса». Подустав от благодарных излияний, Коэн принял суровый вид и пригрозил гному, если он не прекратит расшаркиваться, как «придворный лизоблюд», отыскать другого мозгогрыза и лично натравить его на «одну рыжую, надоедливую башку». Альдо расплылся в идиотской улыбке, похлопал друга по спине, схватил его в медвежьи объятия и только после этого отцепился.
На пригорке, за узкой полосой леса, показалась небольшая деревня. От нее извилистой летной в горизонт уходила заброшенная, поросшая бурьяном дорога.
В этот раз поселение решено было объехать, не нарываясь на возможные неприятности. Тем более хутор был настолько крохотным, что там не могло быть ни сколь-нибудь захудалого постоялого двора, ни таверны.
Таким образом, миновав деревню, путники еще до наступления темноты выехали на ухабистую проселочную дорогу.
— Мы уже вышли из диких земель? — полюбопытствовал Стиг.
— Вышли. Вообще-то долина, где ты прикормил зубастого паразита, уже не считается дикими землями. Но зверушке это было как-то побоку, так что я бы не расслаблялась. — ответила Лиара
— Расслабишься здесь. — недовольно буркнул Стиг, кожа которого после близкого знакомства с мозгогрызом все еще выглядела, как выцветший папирус.
— Честно говоря, Манора немногим приятнее диких земель. Тварей разных не особо меньше, да и двуногих негодяев хоть отбавляй. — поморщилась Лиара.
— Как по мне, двуногие похуже будут. — согласно кивнул головой Коэн. — Но радует то, что мы уже ближе к цели. Налг небось заждался.
— Пфф… Радует. — фыркнул Стиг. — Может он уже того, скопытился. А если и нет, то как мы к нему подберемся?
— Ну у меня есть мысли по этому поводу. — заверила Лиара.
— Есть план? — воодушевился Альдо.
— Не то, что бы план. Но есть кого спросить. Я же почти местная. — подмигнула волшебница.
— Есть у кого спросить — это не план. — Альдо кисло скривился. — Это больше похоже на «я знаю дядьку, который знает тетку, которая может что-то знать, потому что на иве растут груши».
— Доберемся в Даград — осмотримся и решим. В крайнем случае будем импровизировать. — сказал Коэн.
— О да, импровизировать. — Альдо шумно выдохнул и закатил глаза.
* * *
Тревожные мысли Коэна, не дававшие заснуть ему почти до рассвета, сменились ночными кошмарами. Окровавленный, с цепями на руках и ногах он сражался с полчищами неведомых чудовищ. Его руки отказывались повиноваться и, словно ватные, рубили мечем налево и направо в безнадежных попытках достать издевательски хохочущие, клыкастые морды. Вдали он слышал голоса звавшие на помощь, крики боли и отчаяния. Затем страшилища исчезли и в небе появились два огромных, огненных глаза, разъяренно глядящих из густого черного тумана, сквозь дымку которого на всем скаку несся всадник без лица. Топот копыт его коня раздавался все громче и громче, все ближе и ближе…
— Коэн! Вставай! — Альдо тормошил друга, пытаясь его выдернуть из объятий сна.
Из густых зарослей леса на поляну один за другим выехала дюжина всадников во главе с высоким воином в обсидианово-черных доспехах и золотом шлеме.
Горделивая осанка и надменный взгляд обсидианового всадника сразу выдавали в нем предводителя группы. На серебристых доспехах еще пятерых наездников красовался манорийский герб лорда Вильфреда — увенчанный короной медведь, разрывающий на части змею.
Однако больше всего Коэна и компанию поразили шестеро приземистых, широкоплечих седоков, облаченных в грубые кожаные доспехи с металлическими нагрудниками и заостренными шлемами. Вооруженные кривыми, зазубренными с внутренней стороны, ятаганами они нетерпеливо ерзали в седлах, будто выискивая малейший повод, чтобы ввязаться в драку. Особенно странным казался цвет их кожи, отливающий в лучах утреннего солнца едва заметным серым оттенком.
— Кто такие? Куда направляетесь? — требовательно спросил обсидиановый всадник, не утруждая себя даже намеком на обходительность.
— Странники. Едем в Даград. — вежливо ответил Коэн.
— Откуда? — сухо отрезал всадник.
— Из Валетт-Данора. — без колебаний сообщил Коэн, интуитивно решив скрыть правду. — Хотим наняться на службу к лорду Вильфреду.
— Валетт-Данора? — всадник повернулся к одному из воинов с манорийским гербом.
— Крепость в горах, вольный город. — кивнул манориец.
— Вольный? — черный всадник презрительно прищурился и посмотрел на Коэна. — Откуда такое рвение служить Вильфреду?
— Мы слышали он хорошо платит. — невозмутимо ответил Коэн.
По рядам манорийцев прошелся тихий смешок. Обсидиановый всадник резко обернулся и веселье прекратилось.
— Я доставлю вас к Вильфреду. Сдайте оружие! — приказал всадник не терпящим возражения тоном.
— Мы ничего такого сделали, чтобы нас разоружать. Разве мы преступники? — вступился Альдо. — Или в Маноре больше нет законов?
— Я для вас закон! Манора изменилась. И вы удивитесь как сильно. — с нажимом произнес обсидиановый всадник и нетерпеливо мотнул головой. — Сдать оружие!
— Тролля тебе лысого! Хочешь — приди и возьми его сам! — Стиг вскинул молот на плечо и свирепо оскалился.
— Как скажете. — обсидиановый всадник равнодушно пожал плечами и коротко скомандовал. — Взять их!
Первыми исполнять приказ бросились шестеро серых воинов. Они направили коней напролом, намереваясь нахрапом смять любое сопротивление. Лиара прошептала короткое заклятие и выкинула руки вперед. Мощный поток воздуха сбил коней с шага и, споткнувшись, они рухнули на землю, увлекая за собой наездников. Серые воины проворно повыскакивали из седел еще до падения и, избежав серьезных травм, вступили схватку.
