В свою очередь, Коджи почти не получил информации. Его присутствие в лагере было тихим, и его попросили оставаться в палатке в течение нескольких дней. Коджи чувствовал, что вокруг него разворачивались важные события, но пока его единственной обязанностью было ждать.
В прошлом он бы боролся с бездействием. Но теперь для него это не было большой проблемой. Впервые за все время у него не было желания спешить и принимать участие в мировых проблемах. Он был с женщиной, о которой заботился.
— Так ты себя чувствуешь? — спросил он.
Она растерянно посмотрела на него.
— Я знаю, что надвигается буря, но пока я счастлива просто быть здесь. Меня не особо волнует, что происходит за пределами этой палатки.
Она кивнула.
— Иногда. Возможно, это эгоистично, но иногда мне кажется, что мы настолько озабочены попытками создать лучший мир, что забываем остановиться и насладиться тем, в котором мы живем.
Он взглянул на нее.
— Ты тоже изменилась.
Она продолжала играть с его волосами, не отвечая. Выйдя за пределы лагеря врага, они тихо говорили, направляясь к лагерю клинков. Она описала свои приключения, но он заметил, что она мало рассказывала о собственном плену. Коджи знал ее достаточно хорошо, чтобы знать, что она расскажет ему, если когда-нибудь захочет.
— Что дальше? — спросил он, размышляя вслух.
— Я хотела бы присоединиться к одной из следующих экспедиций, — ответила Аса.
Коджи удивился, что решение не расстроило его. После всех событий идея оставить все позади казалась еще более заманчивой, чем когда-либо. Но надежда все же тяжело умирала.
— Думаешь, Хаджими не сможет создать соглашение?
Она печально покачала головой.
— Нет. Я думаю, что после событий последних лет для нас больше не будет дома в Королевстве. Особенно, когда леди Мари уступила трон Такахиро. Нас окружает столько слухов, что никто не знает, что правда, а что нет. И я не думаю, что многим людям все равно. Они считают, что мы сожгли Убежище, что мы убили королей и лордов, и что теперь мы убиваем знать в их домах, — она пристально посмотрела на Коджи.
Он поднял руки, сдаваясь. Он слишком часто был причастен к зарождению этих слухов.
— Да, в некоторых историях есть правда, — продолжила Аса. — Но правда не имеет значения. Я думаю, мы зашли слишком далеко. Люди верят, что мы разрушили Королевство, и я не думаю, что это доверие можно восстановить. Я думаю, что если мы останемся, мы либо будем уничтожены одним большим ударом, либо нас будут медленно преследовать до вымирания. Наша единственная надежда — уйти.
Коджи обнаружил, что соглашался с Асой. На этот раз их взгляды совпали. Он не мог избавиться от того, как солдаты Каташи смотрели на него, когда везли его. Он привык к намёкам на страх и косым взглядам, но никогда раньше не видел такого отвращения. Если остальная часть Королевства была такой же, Коджи не мог представить себе, сколько нужно было добра, чтобы исправить ущерб.
— Если ты пойдешь, — решил Коджи, — то и я пойду.
Она посмотрела на него с удивлением.
— Они ударили тебя по голове, когда схватили?
Он печально усмехнулся.
— Иногда мне хотелось, чтобы они это сделали. Но нет, я просто понимаю твои рассуждения лучше, чем раньше, и не уверен, что мы можем улучшить ситуацию. По крайней мере, нам нужно защитить свой народ.
Сказанные слова все еще заставляли его поежиться. «Народом» для него были все. Но когда остальной мир не соглашался, что толку было от его идеалистичных взглядов? Коджи не считал, что клинки отличались от других, но он один так думал.
Аса склонилась и поцеловала его в лоб.
— Спасибо. Я не хотела снова покидать тебя.
Он притянул ее ближе.
— И тебе больше не придется.
21
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мари сидела напротив Хаджими в своей приемной. Она хотела бы встретиться с ним в кабинете, который часто использовала, но та комната перешла Такахиро. Теперь он трудился там, встречался с аристократами и советниками, строил планы на месяцы вперед. Лето заканчивалось, и урожай в этом году был плохим. Мари не знала, голод или война убьет больше ее людей в течение следующих шести месяцев.
Такахиро жаловался, но он хорошо освоился в роли лорда. Он был стражем на протяжении многих лет, тесно связанным с повседневными делами семьи Мари, поэтому уже знал каждую благородную семью. Он был главным советником Мари, так что не было почти ничего, о чем он не знал, когда стал главой дома. В общем, это был невероятно плавный переход.
Они наслаждались короткой передышкой от летнего хаоса. Мари знала, что это было ненастоящим. Мир взорвется в течение следующего полумесяца. Силы обоих домов выступили против них, а Фумио и Масааки отступили. В лучшем случае Фумио сможет выбрать поле битвы. Помимо этого, надежды было мало. Силы Такахиро будут в меньшинстве, по крайней мере, два к одному, а то и три к одному, если верить некоторым отчетам разведки.
Вопрос был не в том, будет ли финальная битва, а в том, когда она произойдет. Теоретически Фумио мог отступить со своими силами до Стоункипа, но тогда его армия умерла бы медленной смертью, а не быстрой. Каташи не нужен был Стоункип, чтобы править землей. Все, что ему нужно было сделать, это отрезать его, что он мог сделать уже через несколько дней. Такахиро мог накормить людей, уже находящихся внутри Стоункипа, но он не будет кормить всех солдат, если они устроятся на долгую осаду.
Нет, они должны были сражаться, и этот решающий конфликт, вероятно, наступит в следующие две недели.
И теперь перед ней встала другая проблема. Как ни странно, Хаджими пришел не к Такахиро. Он специально просил леди Мари, и это очень заинтересовало Мари. Она не видела причин отказывать, поэтому подготовила свою личную гостиную, и старый клинок вошел.
Стресс от управления клинками определенно состарил Хаджими. Мари знала его много лет, но он никогда не казался ей таким старым. Его волосы были почти полностью белыми, и, хотя он все еще двигался со смертельной грацией клинка, он слишком сильно похудел, чтобы быть здоровым. Некоторое время они болтали о бессмысленных вещах, особенно Хаджими интересовал новый брак Мари.
Обычно он не вел светскую беседу. Во всех ее воспоминаниях он часто избегал условностей и сразу переходил к делу. Но что-то в его поведении заставило ее не упоминать о наблюдении. Эта встреча, как и многое другое в ее жизни, казалась концом.
Наконец, после некоторого затишья в разговоре, Хаджими передал Мари письмо.
— Это от Коджи.
— Он жив? — Мари не могла скрыть своего удивления, а Хаджими еще ничего не сказал. До них доходили слухи, что Каташи убил клинка ночи и нанизал голову на шест, который вел свою армию. Никто не смог подтвердить слух, но Мари приняла его за правду.
