Она отступила назад и вырвала у каждого из груди полоску кожи. Сестра терпеливо ждала, пока утихнут вопли, а потом еще дала им время слегка порыдать: это помогает лучше усвоить урок.
– Прошу вас, сестра! – простонал Вебер. – Мы служим Создателю. Так учили нас сестры. Создателю, а не Владетелю!
Она холодно взглянула на него:
– Если ты так предан Создателю, Сэм, я позволю тебе выбирать первым. Хочешь ли ты остаться в живых или умереть сегодня ночью?
– Почему он? – прохрипел Рэнсон. – Почему ты дала ему выбирать первым?
– Попридержи язык, Невилл. Будешь говорить, когда придет время! – Она вновь посмотрела на Вебера и подняла его голову за подбородок: – Ну, Сэм? Кто же умрет – ты или твой лучший друг? – Она отпустила его подбородок и скрестила руки на груди.
Сэм затравленно смотрел на нее. Лицо его было уже не белым, а серым. На Рэнсона он старался не глядеть. Когда Сэм заговорил, голос его был едва слышен:
– Меня… Убей меня. Пусть Невилл живет. Я не присягну Владетелю в верности. Я лучше умру.
Некоторое время она молча смотрела в его пустые глаза, а потом повернулась к Рэнсону:
– Так что ты хотел сказать, Нэвилл? Кому жить? Кому – умирать? Тебе или твоему лучшему другу? Кто принесет присягу Владетелю?
Облизнув губы, он бросил взгляд на товарища, потом – на сестру.
– Вы же его слышали. Если он хочет умереть, пусть умирает. Я хочу жить. Я присягну Владетелю в верности. Я дам ему свою клятву.
– Свою душу.
Он медленно кивнул. Глаза его пылали.
– Мою душу.
– Ну что ж. – Она улыбнулась. – Похоже, друзья пришли к согласию. Таким образом, все довольны. Быть посему. Я рада, Невилл, что именно ты останешься с нами. Я горжусь тобой.
– Должен ли я присутствовать? – спросил Рэнсон. – Должен ли видеть это?
– Видеть это? – Сестра вскинула брови. – Да ты ведь сам должен это сделать.
Он нервно сглотнул, но жестокий блеск не исчез из его глаз. Сестра всегда знала, что это будет именно он. О, на этот счет у нее не было никаких сомнений. Она слишком хорошо его изучила. Она потратила немало времени, направляя его на этот путь.
– Нельзя ли исполнить мою последнюю просьбу? – прошептал Вебер. – Нельзя ли перед смертью снять с меня ошейник?
– Чтобы ты освободил Огонь Жизни волшебника и умер своей смертью в то время, когда твоя жизнь должна принадлежать нам? – рассмеялась сестра. – Ты думаешь, я глупа? Ты думаешь, я глупая, мягкосердечная женщина? – Она покачала головой. – Отказано.
Она ослабила хватку ошейников. Вебер упал на колени, голова его поникла. Рзнсон выпрямился и расправил плечи.
– А как быть с этим? – показал он на кровавую полоску у себя на груди.
Сестра повернулась к Веберу.
– Вставай, Сэм. – Вебер встал, не поднимая головы. – Твой лучший друг ранен. Исцели же его.
Не говоря ни слова, Вебер положил ладони Рэнсону на грудь и начал исцеление. Рэнсон спокойно стоял, ожидая, когда боль утихнет. Сестра отошла к двери и, опершись о косяк, смотрела, как работает Вебер. Работает в последний раз.
Он закончил и, по-прежнему не глядя ни на Рэнсона, ни на сестру, отошел к дальней стене, опустился на корточки, спрятав голову между колен. Рэнсон, все еще голый, стоял посередине комнаты и ждал. Когда молчание стало невыносимым, он спросил:
– Что я должен делать теперь?
Сестра встряхнула рукавом, и в руках у нее снова возник скальпель. Она подбросила его в воздух и, поймав за лезвие, протянула Рэнсону.
– Ты должен содрать с него кожу. С живого.
Она держала скальпель до тех пор, пока Ренсон не взял его. Взгляды их встретились. Потом Рэнсон опустил глаза на скальпель в вытянутой руке.
– С живого, – повторил он.
Сестра вынула из кармана статуэтку, которую взяла в своем кабинете: она изображала коленопреклоненного человечка, держащего в руках большой кристалл. Его миниатюрное личико было обращено вверх, словно в изумлении. Кристалл имел вытянутую форму и был слегка огранен. Внутри, в прозрачной полутьме, мерцали морозные искорки, напоминающие звезды. Рукавом плаща сестра смахнула с фигурки пыль и поставила ее перед Рэнсоном.
– Это магия и вместилище магии, – сказала она. – Кристалл называется квиллион. Он вберет в себя магию, когда она начнет вытекать из твоего приятеля после того, как ты снимешь с него кожу. Когда вся его магия переместится в квиллион, кристалл засияет оранжевым светом. Ты принесешь его мне, чтобы я убедилась, что ты выполнил задание.
Рэнсон проглотил комок в горле:
– Да, сестра.
– Но прежде чем я уйду, ты должен принести присягу. – Она подобрала с пола фигурку и, дождавшись, пока Рэнсон возьмет ее в руки, продолжала: – Это будет твоим первым заданием после того, как ты дашь клятву Владетелю. Если ты не справишься с ним – впрочем, как и с любым последующим заданием, – то пожалеешь, что не оказался на месте своего приятеля. И будешь жалеть об этом до скончания времен.
Рэнсон стоял, держа в одной руке скальпель, а в другой – квиллион.
– Да, сестра. – Он бросил через плечо взгляд на человека, сидящего у дальней стены, и понизил голос: – Сестра, не могли бы вы… нельзя ли лишить его языка? Если он будет говорить, я не знаю, смогу ли…
Она вскинула бровь:
– У тебя же есть нож. Отрежь ему язык, и дело с концом.
Рэнсон на мгновение закрыл глаза и сглотнул. Потом он снова открыл их.
– А что, если он умрет раньше, чем из него вытечет вся магия?
– Поскольку рядом квиллион, он будет жить до тех пор, пока в нем остается магия. Когда вся она окажется в квиллионе, кристалл начнет светиться. Это значит, что твое задание выполнено. Дальнейшая судьба твоего приятеля меня не интересует. Если хочешь, можешь убить его сразу.
– А если он попытается сопротивляться? – Рэнсон по-прежнему говорил негромко. – С помощью магии?
Она с улыбкой покачала головой:
– Именно поэтому я и оставила на нем ошейник. Вебер не сможет остановить тебя. Кстати, когда он умрет, его жизненная сила, поддерживающая Рада-Хань, иссякнет, и ошейник откроется. Принесешь его мне вместе с кристаллом.
– А что делать с телом?
Она пристально посмотрела на него:
– Ты же владеешь Магией Ущерба. Я потратила столько времени, чтобы научить тебя, как поступать в таких случаях. – Она взглянула на Вебера. – Воспользуйся ею. Уничтожь тело с помощью Магии Ущерба. Здесь не должно остаться ни одного кусочка кожи, ни одной капельки крови.
Рэнсон встал прямо и кивнул:
– Хорошо.
– После того, как ты закончишь, и прежде, чем поднимешься ко мне, тебя ждет еще одно поручение.
Рэнсон тяжело вздохнул.
– Еще одно поручение? Я должен сделать что-то еще этой же ночью? – переспросил он.
Она улыбнулась и потрепала его по щеке.
– Это поручение тебе понравится. В определенном смысле оно будет наградой за первое. Ты убедишься, что верная служба Владетелю вознаграждается щедро. Предательство, правда, карается строго, но, я надеюсь, тебе это не грозит.
Он недоверчиво посмотрел на нее:
– И каким же будет второе поручение?
– Ты знаешь послушницу по имени Паша?
Он ухмыльнулся:
– Во Дворце Пророков нет мужчины, который не знал бы Паши Маес.
– И насколько же хорошо они ее «знают»?
Рэнсон пожал плечами:
– Ну, говорят, она не прочь поцеловаться в уголке.
– И не больше?
– Говорят, кому то удалось даже залезть ей под юбку. Я слышал, как парни обсуждали, какие у нее ножки. Но не думаю, чтобы дело зашло дальше этого. Некоторые от нее без ума, в особенности молодой Уоррен.
– А этот Уоррен тоже норовит залезть ей под юбку?
– По-моему, она не узнает его, даже столкнувшись нос к носу, – хихикнул Рэнсон. – Да и то, если он наберется храбрости высунуть свой нос из архивов, чтобы взглянуть на нее. – Он внезапно нахмурился. – Так какое же будет задание?
– Когда закончишь здесь, поднимись к ней в комнату. Скажешь, что завтра покидаешь Дворец. Скажешь, что, когда прошел последнее испытание, Создатель ниспослал тебе видение. В этом видении, скажешь ты, Он повелел тебе научить послушницу по имени Паша использовать дар красоты, которым наделил ее Создатель. Скажешь, что она должна уметь с помощью этого дара доставить мужчине наслаждение, ибо Создатель сказал, что ее ждет особая миссия и ей надо быть готовой к ней. Создатель, так ты ей объяснишь, желает помочь ей в воспитании нового ученика, который будет труднее, чем все предыдущие за всю историю Дворца. Скажешь, что Создатель избрал тебя и специально сделал нынешнюю ночь столь жаркой, что жар проник в ее тело и дошел до самого сердца, чтобы душа ее пробудилась и она была бы готова исполнить Его волю. – Сестра ухмыльнулась. – А после этого ты будешь учить ее доставлять наслаждение мужчине.
