После посещения «Плас Ньюидд» Уильям Уордсворт написал в честь двух подруг вдохновенное стихотворение, обращаясь к ним как к «влюбленным сестрам, чья любовь позволяет подняться над суетой, над временем». И Уордсворт был не единственным поэтом, увековечившим эти взаимоотношения: вдохновленный посещением приятельниц, Сауди написал стихотворение; его примеру последовала и Анна Сьюард, которая охарактеризовала взаимоотношения двух женщин как отношения «Давидовой дружбы», имея в виду библейскую любовь Давида и Ионафана. И действительно, несмотря на годы, прошедшие после их смерти, про «ленголленских леди» — а мир знает их именно под этим именем — по-прежнему слагают проникновенные стихи.
В 1790 году в одном из выпусков «Дженерал ивнинг пост» была опубликована статья под заголовком «Необыкновенная женская привязанность», где приятельницы изображались следующим образом: «Мисс Батлер высокого роста, мужеподобная, неизменно одета в костюм для верховой езды, шляпу вешает на манер спортсмена, вошедшего в помещение, и во всех отношениях похожа на молодого человека, если не считать нижних юбок, от которых она пока не отказалась. Мисс Понсонби, напротив, обходительна и женственна, кротка и прелестна». Это напоминает классическую лесбийскую пару мужлан — голубка. Однако нельзя утверждать, что это описание привело дам в восторг. Интересно бы знать почему. Никто из знакомых не верил в то, что они «лесбиянки». Скорее всего потому, что на самом деле они таковыми и не были. Или, может быть, потому, что сельский образ жизни двух дам надежно уберегал их от малейшего намека на пороки города, с которыми мог невольно ассоциироваться газетный портрет, несмотря на всю симпатию, с которой он был написан. Когда леди спросили своего друга Эдмунда Берка, стоит ли подать иск на газету, последний отсоветовал обращаться в суд.
Вряд ли когда-либо мы узнаем о подлинном характере взаимоотношений двух женщин, не считая, однако, того, что примечателен сам отказ от условностей света — ведь Батлер и Понсонби явно предпочли пожертвовать гетеросексуальным замужеством ради совместной жизни. Во многих иных случаях подруги не были столь радикальны. Историк Лилиан Фэйдерман пишет: «Общество полагало их взаимоотношения не только приемлемыми, но даже желательными. Одна из причин такого уважительного отношения заключалась в том, что подобная жизнь не воспринималась как половая — или, скорее, просто в голову не приходила мысль о возможности сексуальных проявлений в одной постели… Обществу того времени было удобнее видеть в этой паре воплощение высоких идеалов духовной любви и чистых помыслов романтической дружбы».
Фэйдерман далее говорит о том, что именно новизной взаимоотношений Батлер и Понсонби и дорожило общество: избери такой образ жизни большинство женщин, это скорее всего расценивалось бы как угроза общественному порядку, как «опасный тип нового образа жизни». Взаимоотношения этой пары не были аномальными, но Фэйдерман приводит ряд других примеров «романтических дружеских отношений», которые имели место в ту эпоху и которые были сопряжены с большим эмоциональным накалом: между Элизабет Картер, признанной переводчицей «Epictetus», и другим автором по имени Катрин Тэлбот; между поэтом Анной Сьюард (которая воспела ленголленских леди в стихах) и Гонорой Снид; между Мэри Уоллстоункрафт и Фанни Блад.
Каким бы ни был подлинный характер взаимоотношений Элеоноры Батлер и Сары Понсонби, они необыкновенно расширили рамки представлений конца XVIII — начала XIX Века. Как женщины известные, которые поддерживали близкие отношения, помогали, утешали, поддерживали друг друга и были неразлучны на протяжении более пятидесяти лет, ленголленские леди своей жизнью и делами способствовали созданию условий, благодаря которым прочные человеческие взаимоотношения стали возможными вне рамок гетеросексуальной семьи.
40. Давид и Ионафан
Приблизительно 1000 г. до н. э.
Библейская притча о Давиде и Ионафане приведена в Ветхом Завете в Первой книге Самуила. Впервые имя Давида упоминается в главе 16, когда злые духи начинают одолевать израильского царя Саула. Слуги Саула решили попробовать — не успокоят ли царя нежные звуки арфы, и один из слуг рассказывает царю о Давиде, «сыне Иессея Вифлеемлянина, умеющего играть, человека храброго и воинственного, и разумного в речах, и видного собою». И послал Саул вестников к Иессею и сказал: «Пошли ко мне Давида, сына твоего, который при стаде». Как повествует строфа 21: «И пришел Давид к Саулу, и служил пред ним, и очень понравился ему, и сделался его оруженосцем… И когда злой дух от Бога бывал на Сауле, Давид, взяв гусли, играл рукою своей».
Складывается впечатление, что 17-я глава Книги Самуила не связана по смыслу с предыдущей. В ней Давид — самый младший из восьми сыновей Иессея из Вифлеема. Трое старших братьев служат в армии Саула, который выстроил войска в Сакхофе, что в Иудее, для войны с филистимлянами. Иессей посылает Давида в расположение войск отнести хлеб и сыр братьям своим и принести от них весточку. Когда Давид приходит в лагерь Саула, то узнает, что самый сильный воин из армии филистимлян Голиаф ежедневно вызывает воина-израильтянина сразиться с ним один на один. Это продолжалось сорок дней, однако ни один израильтянин так и не решился принять вызов Голиафа. И вот Давид Добровольно принимает вызов. Саул, который в этой главе, похоже, прежде и не слышал о Давиде, предлагает ему оружие и снаряжение, но юноша отказывается принять дар, предпочтя пращу и пять гладких камней. Убив Голиафа и обезглавив филистимлянина его же собственным мечом, Давид возвращается с победой в лагерь израильтян. И Саул не перестает спрашивать: «Чей сын этот юноша?»
Глава 18 начинается довольно неожиданно: «Когда кончил Давид разговор с Саулом, душа Ионафана сына Саула прикрепилась к душе его, и полюбил его Ионафан, как свою душу. И взял его Саул в тот день, и не позволил ему возвратиться в дом отца его. Ионафан же заключил с Давидом союз, ибо полюбил его, как свою душу. И снял Ионафан верхнюю одежду, которая была на нем, и отдал ее Давиду, также и прочие одежды свои, и меч свой и лук свой и пояс свой».
Вскоре Саул начинает ревновать Давида к победам в войнах и боится его. Саул пытается отдать в жены Давиду свою дочь Мерову, но Давид отказывается. Однако попытка царя отдать за Давида другую свою дочь Мелхолу увенчалась успехом. Еще одна победа Давида в войне заставляет Саула рассказать сыну своему Ионафану, что замышляет он убить Давида. Ионафан, конечно, предупреждает Давида и выступает в роли посредника, чтобы примирить своего отца и друга. После того как Саул попытался, и не единожды, пригвоздить Давида копьем к стене, пока тот играл на гуслях, Давид решает скрыться. Сильно гневается Саул на Ионафана за помощь и соучастие Давиду и порицает его: «Сын негодный и непокорный! Разве я не знаю, что ты подружился с сыном Иессеевым на срам себе и на срам матери твоей?»
