Оставшиеся в живых начали беспорядочно отстреливаться. Огонь велся наугад. Паника, поначалу охватившая караван, стихла, и ветер доносил до разведчиков резкие выкрики команд. В бинокль хорошо было видно: егеря быстро и сноровисто строили из каменных обломков и кусков льда огневые точки и укрытия, в то время как солдаты артиллерийских расчетов собирали и устанавливали минометы и орудия.
В синем небе над перевалом стали появляться облачка разрывов. Гитлеровцы обстреливали из ущелья предполагаемые позиции неизвестного противника. Беглый огонь велся поочередно, по «квадратам». На противоположном склоне у реки рвались снаряды и мины.
Горнострелковые подразделения имели на вооружении специальные орудия, приспособленные для ведения огня в горах, с прицелом, рассчитанным для стрельбы под большим углом к горизонту. Это повышало его эффективность, потому что в горах приходится вести огонь вдоль крутых склонов. Ориентирование, ведение разведки, применение оружия, правила ведения огня – все в горах имеет свои особенности.
Егеря вскоре прекратили огонь, не обнаружив никакого сопротивления. К счастью, ни разведгруппе, ни ополченцам обстрел не причинил вреда.
Группа автоматчиков короткими перебежками добралась до разрушенного моста. Часть штурмовой группы, используя для спуска веревки, ринулась отвесно вниз и вскоре залегла на берегу. Несколько автоматчиков с мотками альпшнуров бросились к реке. Перекинув на противоположный берег веревки с трехлапыми кошками на концах и убедившись, что железные крючья прочно зацепились за камни, бойцы-альпинисты пристегнулись к веревкам карабинами и заскользили через реку.
Желтошапочники открыли огонь практически в упор. Убитые «эдельвейсы» повисли на веревках, нелепо раскинув руки в стороны. Каска, сорванная выстрелом с головы висящего эсэсовца, одиноким белым корабликом плыла в бурном потоке, а потом без всплеска утонула, затянутая водоворотом.
Егеря, укрывшиеся за камнями, открыли ответный огонь, и остатки штурмовой группы отступили. Немцам не удалось наладить переправу. Сверху появились новые группы автоматчиков, но под метким огнем ополченцев им пришлось залечь. Старые ружья не знали промаха. Теперь путь вперед по горной тропе был надежно закрыт.
Немцы быстро сориентировались. Они поняли, что в лоб успеха не добьются и только зря положат людей.
Кузнецов наблюдал в бинокль, как высокий офицер в черной фуражке, стоя лицом к перевалу, отдает приказы подбежавшим к нему командирам. Фуражка с высокой тульей резко выделялась на голове человека, одетого в белый маскхалат. «Пижон! – с раздражением подумал Николай.– А я тут в каске лежу, дурак…» Он передал бинокль лежащему рядом желтошапочнику и показал пальцем, как будто нажимает на спусковой курок. С такого расстояния автомат был бесполезен. «Снять» военного модника можно было только из карабина. Ополченец посмотрел в бинокль, прицелился, плотно вжав приклад в плечо, и выстрелил. Пуля сбила черную фуражку с головы немца.
– Нужно делать поправку на ветер,– зло процедил Николай стрелку.
Офицер нагнулся и быстро поднял со снега пробитую фуражку. Отряхнул о ногу и потуже натянул на голову. Потом он погрозил кулаком в их сторону и спрятался за обломок скалы.
Солдаты тем временем распаковывали вьюки и под руководством людей в темных балахонах собирали конструкцию, напоминающую огромный черный барабан с двумя вертикальными бубнами по бокам. Этот диковинный музыкальный инструмент с огромными «ушами», стоящий среди камней, казался неведомым существом, жившим в древности на нашей планете и чутко прислушивающимся к неспокойному шуму в горах.
Немцы решили пройти к перевалу по верху ущелья. Егеря начали с кошачьей сноровкой карабкаться по скалам, на секунду прилипая к острым карнизам и бесследно исчезая в темных расселинах.
Поднявшись на оба склона ущелья, немцы начали наступать несколькими группами. Для тирольцев и баварцев горы были родным домом. Быстро преодолев каменные склоны, горные стрелки обходили позиции разведчиков с флангов.
С левого фланга прибежал связной. Он сбивчиво сообщил, что отряд гитлеровцев численностью около взвода наступает двумя цепями. Срочно нужна подмога.
– Ни шагу назад! – глубокомысленно изрек Задов, подражая комиссару отряда, и нахмурил брови. Больше ничего дельного ему в голову не приходило.
– Да, да, мы знаем, Великий! Сзади пропасть,– ответил посыльный. По его лицу было видно, что он глубоко тронут проявленной заботой Пятого о них, простых смертных.
Кузнецов отправил со связным несколько человек, сняв их с центра обороны. Оголять позицию ему не хотелось, но выбора не было. Задов, деликатно отвернувшись, сковыривал с носа сосульку. Ополченцы, пятясь и безостановочно кланяясь, двинулись на помощь товарищам: никто не смел поворачиваться спиной к живому Богу.
В воздухе прошелестела мина. Позади разведчиков грохнул взрыв. Второй ударил уже ближе. Третья мина разорвалась прямо перед разведчиками. Пронзительно взвыли осколки и полетели куски отбитого взрывом гранита. Для обороняющихся они были не опасны: склон отразил их в противоположную сторону, но десантников накрыло взрывной волной, с силой швырнув на камни.
Кузнецов перевернулся на спину и, ощупывая лицо руками, глухо сказал:
– Та-а-ак! Я сломал переносицу.
Рядом с ним на боку лежал Задов. Моргая глазами, Лева рассматривал указательный палец, которым ковырялся в носу.
– Кажется, я достал пальцем до мозга,– трагическим шепотом сообщил Лева.
На правом фланге началась ожесточенная перестрелка. На широком гребне ущелья показалась густая цепь «эдельвейсов». Солдаты поначалу шли во весь рост. Ружейные залпы заставили их залечь. Началась перестрелка, и через некоторое время егеря поднялись и перебежками, от камня к камню, медленно двинулись вперед.
Кузнецов окликнул Леву, потихоньку отходившего от шока. Оказывается, к ним вернулась одна из групп, отправленных на подрыв скал. О второй команде минеров не было ни слуху ни духу.
Кузнецов решил вместе с Левой и вернувшимися подрывниками усилить самый опасный участок – правый фланг.
Наспех сформированная группа шла очень осторожно: немного впереди – четверо желтошапочников, за ними – Кузнецов, а чуть ниже прикрывал Задов.
Ополченцы, шагавшие впереди, начали обходить огромный обломок скалы. Едва они скрылись, раздались выстрелы. Разведчики обогнули гранитный обломок и оказались на пологом склоне, окруженном выступами скал. Желтошапочники лежали за камнями. Пули свистели рядом и плющились о гранит. Николай упал на землю и укрылся за небольшим валуном. Он стал осторожно оглядываться, чтобы хоть немного сориентироваться в обстановке. Ополченцы лежали не отстреливаясь. «Неужели все убиты?» – мелькнула мысль у Кузнецова. Задов успел укрыться за гранитным монолитом. Из-за камня виднелся край ободранной каски с нарисованным лютиком.
Немцы вели огонь по неподвижным желтошапочникам. Надо было немедленно отходить.
– Коля, ты жив? – крикнул Задов.
– Жив, жив. Стреляй! Прикроешь меня! Будем отходить.
Наметив скалу метрах в пятнадцати позади, Кузнецов вскочил и помчался к скале, каждую секунду ожидая пули в спину. Стрелял Задов длинными очередями, стреляли в ответ немцы. Командир группы мчался к скале.
Лева продолжал бить, но короткими очередями, экономно расходуя боеприпасы. Он уже успел опустошить один магазин. Егеря засели метрах в восьмидесяти от них. Четверо ополченцев продолжали лежать без движения. Чтобы дать им возможность отойти, Кузнецов начал обстреливать точки, откуда вели огонь «эдельвейсы». Трое желтошапочников получили передышку и начали отползать к скалам. Один так и остался лежать на склоне. Немного в стороне лежал его карабин с прикладом, расщепленным пулей.
Обстрел почти прекратился. Немцы вяло постреливали. Разведчики были для них в мертвой зоне. Кузнецов подполз к Леве. «Эдельвейсов» заинтересовали люди, одетые в их форму и сражавшиеся против них. К обстрелу с правого фланга добавился снайперский огонь с дальнего хребта. Николай и Задов находились в небольшом углублении за скалой и пули снайперов не доставали до них. Ударяясь, пули откалывали куски гранита и обозначали уровень, выше которого подниматься не стоило.
Лежа в каменной выемке, Лева впервые испытал «моральную силу» снайперского огня: каждая пуля предназначалась ему и Кузнецову. Заодно Лева постиг и одну из особенностей боя в горах. Здесь недостаточно представления о фронте и тыле. Решающую роль начинает играть и то, что происходит над тобой и под тобой.
Из-за скалы, со стороны непроходимого отвесного обрыва появилась рука и стала ощупывать выступы на крутой стенке, обращенной в сторону разведчиков. Потом высунулась по пояс фигура бойца-верхолаза. Он в два удара забил в трещину крюк, нацепил альпинистский карабин, вставил в него веревку и, немного спустившись, полностью вышел на обращенную к разведчикам сторону скалы. Противников разделяло не более ста метров. Из-за камня возник ополченец, прицелился из длинноствольного ружья и выстрелил. Солдат повис, раскачиваясь на веревке.
