ожидает нечто новое в их привычном окружении»…
Ну, да не суть. Короче, в текущий момент все массово кинулись НАБЛЮДАТЬ за косарями. Валентиныч, вторую неделю работающий секретаршей, получает в день по несколько наблюдений на несчастных мальчишек. И в каждом – какой-нибудь недочёт. Косарей чихвостят и в хвост, и в гриву: то у них наушники не одеты, то канистра с бензином не закрыта, то они срезанные кусты собирают голыми руками, без перчаток… И каждый раз – «работа остановлена, нарушителям прочитана краткая лекция, недостатки исправлены».
Я уже даже начинаю подозревать, что косари специально нарушают правила, дабы несколько минут постоять без работы и отдохнуть… Спокойно подремать под монотонное бухтение очередного наблюдателя!
Однако же, был на их работу и положительный отзыв: сегодня добрый и интеллигентный пожарный спасатель принёс наблюдение, прекрасное в своей краткости: «Скашивание растительности. Похвалил работников».
Представляете? Похвалил! Хорошие работники, годные! «Good boy!» И погладил по ерепенистому загривку…
Косари, когда я им об этом рассказал, расплакались, прямо не снимая наушников, и слёзно попросили меня сделать для них копию этой «скошенной растительности». Чтобы отвезти её домой, вставить в рамку и гордиться – как лучшей наградой за свой скорбный труд.
Как почётной грамотой.
Видите – зарождается рабочее самосознание-то! Грамот косари алчут. Признания. Похвалы. А не только этих ваших жалких денежных подачек! Микроскопическими шажками, но меняются некогда антиобщественные элементы в лучшую сторону! Приедут домой – и родители их не узнают. Степенные, рассудительные. Уже в коридоре почти совсем не орут и дверями – после пяти воспитательных бесед и двух лёгких распитий водки – практически не хлопают. Ну, то есть хлопают, но без былой бесшабашности. С опаской. И периодически начинают ожесточённо шипеть друг на друга после очередного удара дверью: «Тише ты, блять, Леонид спит!!!», делая это, впрочем, всё равно настолько громко, что я, один чёрт, просыпаюсь – не от грохота, так от шипения. Однако же, это неважно. Главное – подвижки головы в нужном направлении. А они наблюдаются.
Такими методами мы их, возможно, и правда, к финалу перевоспитаем. Приучим бандерлогов к дисциплине! Пусть уже ходят строем, раз такие умные!
В общем, я всего лишь хотел сказать, что доброе слово – не такая уж бесполезная штука, каковой оно считается в наше непростое время.
Доброе слово – оно и косарям приятно. Ну, и вы там любите друг друга.
Доколе есть такая возможность.
Все под потолком
Тут внезапно выяснилось, что в кабинете компьютерщиков потолок держится не на потолке, а на и без того хлипкой пожарной сигнализации. Выяснилось это после того, как оный потолок неожиданно, в течение полутора лет, начал ПРОСЕДАТЬ. Программист тут, конечно, вскричал и принялся бегать по инстанциям, криками мешая серьёзным людям перебирать бумажки.
Добежал и до отдела ТБ. Главный ТБ-шник ему говорит:
– Потолок тебе поменять мы никак не можем. Потолок этот уже 7 лет висит, а ты только теперь взволновался. Вот, гляди, колченогий ты птеродактиль, даже если оный потолок однажды и рухнет, то… Ты вот где сидишь? Ну-ка, сядь на свой стул! Ага… Видишь? Даже в этом предельно гипотетическом случае на твою неразумную голову придётся удар не жёсткой части металлоконструкции, а мягкой и пенопластовой плитки. Что, безусловно, легко переживаемо.
Но айтишник и тут воспротивился. Ему, видите ли, грустно весь день под одной конкретной пенопластовой плиткой сидеть без движения. Ему, дескать, угодно для каких-то своих целей иногда отклоняться в стороны, и отказываться от такой возможности он, право же, отнюдь не намерен.
– А шкап! – говорит ему тут ТБ-шник.– Шкап рядом с тобой! Ты его не учитываешь, а ведь именно он примет на себя всю основную тяжесть траектории движения! Так что пострадает только сидящий напротив тебя телекомщик. А телекомщиков – кто их считает? Ты же даже при самом худшем обороте просто будешь сидеть, усыпанный трухой и извёсткой. Безо всякого вреда для своего драгоценного яшмового здоровья.
Компьютерщик удивился и ушёл себе прочь – обдумывать складывающиеся перспективы.
Так смекалка в очередной раз победила косность.
Собачья жизнь
Вчера Валентиныч в очередной раз пошёл после работы гулять вокруг завода, и местный безымянный пёс вдруг увязался следом. До сих пор он свою полянку вообще не покидал – что неудивительно, учитывая, сколько ему всего пришлось пережить за полтора года жизни. Там вообще история, достойная Э. Сетон-Томпсона.
Сначала из ниоткуда на предприятии появился пёс – такой же, как нынешний, вылитая Псина из «Fallout». Живой, весёлый, умильно прыгал, лапами махал. Радовался.
Затем у него, откуда ни возьмись, завелась дама. Маленькая, всклокоченная, недоверчивая.
А вскоре родились и щенята. Пять штук. Хотя некоторые люди утверждали, что изначально щенков было семеро, но один угодил под машину, а ещё одного унёс орлан. Врать не буду – не видел. Я приехал – их уже пятеро было.
И получилась идеальная семья. Мама лежит на солнышке, дети кусают родителей за лапы, а друг друга за уши, папа копытит пищу и учит наиболее смышлёных детей прятать припасы, зарывая их в землю посреди поля. Идиллия, натурально.
Но руководство объекта, разумеется, так этого оставить не могло. Логично – кому нужна на подведомственной территории свора неконтролируемых собак, пусть даже небольших размерами?
И вот с Сахалина были выписаны отстрельщики. За сумму, которую я уже не помню, помню только, что даже у меня, не самого низкооплачиваемого работника, она вызвала оторопь, а ларновцы дружно заявили, что уж за такие-то деньги они лично попередушили бы и собак, и руководство, и друг друга, и присланных для подавления восстания спецназовцев.
Тем не менее, как рассказывали очевидцы, дальнейший ход событий поначалу напоминал притчу про замёрзшего воробья, на которого сначала нагадила корова, отчего он согрелся и зачирикал, и которого тут же съела кошка, предварительно отчистив беднягу от гавна. Потому что отстрельщикам в сопровождение выдали охранника, который до этого тех собак всячески и постоянно пугал и гонял. И охотники долго не могли понять, почему вокруг других рабочих собаки скачут, как вокруг родных, а от них мгновенно прячутся, стоит им только выйти на территорию вместе с тем охранником.
Иными словами, как в ситуации с воробьём: не всяк тот плох, кто гадит на вас, и не всяк тот хорош, кто вас очищает. Мораль, притча.
В конце концов, отстрельщики, будучи уже на грани нервного срыва – срывается же заказ! – чуть ли не в последний день своего пребывания на объекте догадались выйти в поле одни, без сопровождения.
И
