на Адиану.
— У моих людей свои приказы. Ты теперь под моей защитой. Оставайся здесь с детьми, ешь и пей, сколько хочешь, отдыхай в моей постели, пока тебе не приготовят подходящее место. Вам никто не помешает. Если есть что-то, чего ты хочешь, нужно только попросить об этом.
— Тогда я прошу о нашей свободе.
Улыбка тронула полные губы Ришоны.
— Свобода не всегда желательна. Защита лучше. Сегодня вечером мы будем праздновать нашу победу в Моэне. Тебе найдут подходящее платье. Я хотела бы, чтобы ты сидела за моим столом и пила из моей чашки, как мы это делали в более счастливые дни Круга Кори. Потом поговорим.
Ришона ушла, окруженная охраной. После себя она оставила гул деятельности: слуги собирали мебель, проветривали постельное белье и расставляли еду. Никто из них не обратил внимания ни на Адиану, ни на девочек. У Адианы возникло тревожное ощущение, что ее положение ничуть не улучшилось.
— Поиграем? — Катарина хлопнула в ладоши. — Сан’иломан научила нас замечательной игре на доске из черного дерева с фигурками людей и монстров. Она говорит, что в нее играет вся знать Эх'Налама.
Но Таша притянула Адиану к себе и прошептала ей на ухо:
— Мне не нравится это место. Все притворяются добрыми, когда на самом деле они эгоистичны и жестоки. Пожалуйста, госпожа Адиана, отведи нас домой. Я хочу снова быть с Магой Эолин. Пожалуйста.
Адиана вздохнула, собираясь пообещать, что так и будет, но затем прикусила язык, хотя это и разбивало ей сердце. Нет большей жестокости, сказала она себе, обнимая Ташу, чем дать обещание, которое она, возможно, не сможет сдержать.
* * *
Было уже поздно, когда стражи разбудили Адиану.
Она заснула рядом с Ташей, поддавшись очарованию мягких подушек на низком диване. Таша была сонной, и ее волосы спутались. Даже сейчас она цеплялась за Адиану, словно решила никогда не отпускать. Адиана быстро поднялась, потянув за собой девочку, как всегда смущаясь под агрессивным взглядом людей принца Мехнеса.
— Катарина, — позвала она.
Девочка оторвалась от счастливого созерцания восьмигранных карт, оставленных ей Ришоной, каждая из которых была расписана странными и красочными символами.
— Вы с Ташей должны остаться здесь и присматривать друг за другом, понимаете? Я вернусь, как только смогу.
— Сан’иломан вызвала всех троих, — сказал один из охранников.
— И детей? — Адиана нахмурилась и посмотрела за плечи мужчин. Снаружи горели факелы, и ночь была черной. — Но уже так поздно.
Единственным их ответом было мрачное молчание.
Адиана задавалась вопросом, почему она настойчиво подвергала сомнению каждый отданный ей приказ, когда было ясно, что, пока продолжается этот кошмар, у нее не будет выбора.
— Но я хочу пойти с вами, госпожа Адиана, — сказала Катарина. — Сан’иломан обещала, что будет музыка, танцы и много еды.
— Держу пари, она превратит нас в еду, — возразила Таша. — Она бросит нас в печь и поджарит до хрустящей корочки.
— Таша, — упрекнула Адиана. — Не надо пугать Катарину такими историями.
— Я не боюсь, — сказала Катарина.
— А надо бы! — парировала Таша.
— Хватит, — Адиана пригладила волосы Таши и поцеловала ее в лоб. — Я не допущу, чтобы вы ссорились, как разъяренные гуси, после всего, чего нам стоило снова собраться вместе. Сан’иломан призвала нас, и мы должны идти. Это конец.
Она потянулась к Катарине, и девочка взяла ее за руку.
Их ждал паланкин, закутанный в прозрачные шелка, бледные, как туман в лунном свете. Транспорт был элегантным и роскошно обставленным, но от его вида у Адианы перехватило дыхание. Ее сердце колотилось в груди, а руки вдруг стали холодными от пота.
«Чем большую доброту проявляют эти люди, тем сильнее подозрения».
Один из стражей толкнул ее вперед, и она с большой неохотой залезла внутрь.
— Госпожа Адиана, — пробормотала Таша, занимая место рядом с ней, — что случилось?
Адиана заставила себя рассмеяться.
— Прохлада ночи глубоко пронзает тех, кто только что проснулся. Я должна была выпить немного вина, прежде чем покинуть палатку.
— Здесь есть вино, — Катарина сняла пробку с серебряной фляги и понюхала.
— Я не думаю, что тебе следует это трогать, — сказала Таша.
Преувеличенно закатив глаза, Катарина сделала глоток. Она протянула флягу Адиане, которая покачала головой, охваченная тошнотой при мысли о глотке.
— Как вы думаете, что это? — Катарина перебирала несколько маленьких корзин перед собой. От них исходил удушливый аромат, насыщенный странными специями, напомнивший Адиане рынки Селкинсен. У нее закружилась голова.
— Оставь это, — сказала она. — Вспомни, что Мага Эолин говорила о незнакомых травах.
Катарина надулась, но сложила руки и, наконец, села неподвижно.
Над ними висела небольшая клетка с белой совой, которая визжала и шумела крыльями, когда паланкин подняли и понесли. Борясь с приступом тошноты, Адиана изучала птицу, уверенная, что уже видела изображение раньше. Возможно, во сне или в кошмаре.
— Госпожа Адиана? — голос Таши появился, затем дрогнул и исчез.
В голове Адианы раздался низкий ритмичный стук. Она закрыла глаза и прижала ладони к ноющему лбу.
— Вам нездоровится?
— Ничего, — по правде говоря, она поддалась необъяснимой волне паники. Ливень черных точек взорвался перед ее глазами. — Ты что-то слышишь, Таша?
— Что, госпожа Адиана?
— Гул. Как шипение тысячи змей. Слова, которые я не могу понять…
Зимний холод проник в мозг ее костей. Затем дикий вой пронзил Адиану мучительным тоном. Черные когти потянулись к ней. Позади них она увидела зияющие дыры в призрачных и искаженных лицах.
Адиана изо всех сил пыталась вырваться из фантомов, чувствуя себя рыбой, пойманной в сеть, за исключением того, что ее тянуло глубже в самое темное из всех морей, а не вверх, к свету и воздуху.
— Помоги мне, — прошептала она, но течение было слишком сильным. Тревожные крики Таши стихли, Адиану унесло рекой теней и ужаса. Щупальца тумана тянулись к ней, хватая ее за лицо, как бешеные собаки, обвивая ее конечности и горло, ускользая и возвращаясь, чтобы снова схватить ее. В ушах гудели голодные стоны. Нестройный рев сводил ее с ума. — Рената, пожалуйста! — закричала она.
Старый маг прошептала ей на ухо:
«Музыка — это твое волшебство. Мелодия — это твое заклинание».
Но какую музыку можно было найти в этой темноте? Какая мелодия была в этом ужасном хаосе? Адиана протолкнула воздух через горло, пытаясь снова закричать, но с ее губ не сорвалось ни звука. Щупальца цеплялись за нее, как колючие лозы, врезались в лодыжки и запястья и тянули ее против течения.
Мощная вонь ударила ей в ноздри, словно гниль человека, умершего много дней назад. Яростно она дернулась и снова очутилась в паланкине.
Она увидела шелковый занавес.
