Сомнения омрачили его лицо.
— Я даже не знаю, искренне ли ты мне сейчас говоришь. — Голос Лео стал напряженным. — Но хочу, чтобы эти слова оказались правдой. Пожалуй, даже слишком сильно хочу. — Он уронил голову. — Ты вольна идти куда пожелаешь. У меня нет оснований удерживать тебя здесь. Нет никаких прав на тебя саму.
Что? Мина застыла.
Он встал, и ее рука соскользнула с его спины, задев крепкие мышцы зада. Бэрронс натянул бриджи и подхватил с пола рубашку. В пару шагов достиг порога, но заколебался.
Положив ладонь на ручку двери, он обернулся с совершенно нечитаемым выражением.
— Ты — единственное, что еще связывает меня с прошлым. Возможно, настало время тебя отпустить. Отпустить все это. — Сожаление плескалось в его глазах. — Прости, что задержал тебя дольше, чем следовало. Когда оденешься, я провожу тебя до стены. К сожалению, дальше мне нельзя, но не сомневаюсь, что ты вернешься домой в целости и сохранности.
Бэрронс ушел. Его шаги эхом прогремели по коридору, а сердце Мины медленно, с трудом вспомнило как биться.
«Ты же сказал, что не можешь меня отпустить».
Глава 19
Он уязвил ее самолюбие, и долго еще она пребывала в замешательстве, ощущая, как в груди разливается странное жгучее чувство. Уязвленная и, что более существенно, практически раздетая.
В комнате царила неразбериха. Как и в душе у Мины. Она заставила себя подняться с кровати и завернулась в простыню, подоткнув края на груди.
В ушах эхом звучали последние слова Лео: «Возможно, настало время тебя отпустить». Она могла вернуться домой, к своей королеве… но на сердце будто давил тяжелый кусок железа.
«Разве не этого я хотела?» Мина прижала к губам костяшки пальцев. Что теперь делать, непонятно.
Много лет назад она поставила перед собою цель и шла к ней неустанно. И на пути не должно было случиться никакого Бэрронса. Боже правый, а что если он сможет помочь?
Или же она совершит громадную ошибку.
Среди этой неразберихи совершенно не оставалось времени, чтобы все спокойно обдумать. Ей предстояло сделать выбор, причем срочно. Скоро вспыхнет война, в ее пламени сгорят трущобы и погибнут те, кого Мина недавно узнала — и кем уже почти восхищалась. А Бэрронс готов до конца оставаться здесь и защищать тех, кого любит.
Ну а Мориоч и принц-консорт со своими Соколами уж не дадут ему уйти живым… Если только она не помешает их планам.
«Господи, помоги…» Внутри все сжималось от ужаса перед неизвестностью. И, как была, в простыне на голое тело, Мина направилась прочь из комнаты вслед за Лео. Свой выбор — верный или неверный — она сделала.
***
— Не смей от меня уходить!
Когда в коридоре раздался гневный окрик герцогини, Лео уже преодолел половину лестницы. Он резко повернулся на каблуках. Мина плавно ступала ему навстречу, облачившись во что-то, похожее на простыню, и, казалось, была близка к обмороку. Щеки необычайно бледны, на шее алеют пятна от его щетины, а губы распухли от поцелуев.
У Лео сердце сжалось в груди. Решение уйти от нее далось ему невероятно тяжело. Он знал, что поступает правильно, хотя резать пришлось по живому. И на вторую попытку сил могло не хватить.
— Зачем ты вышла?
— Нам нужно кое-что обсудить.
Только не это.
— Не сейчас. Тебе нужно выбираться отсюда. Если оденешься быстро…
— Я никуда не уйду.
Он едва не потерял дар речи. От негодования так и замер на месте. «Да что ты делаешь? Прошу, не надо…»
— Если это снова твои игры… — Слова застряли в горле.
Неожиданно наверху лестницы распахнулась дверь, до них донеслись приглушенные голоса. Блейд замер на пороге и, прищурив зеленые глаза, с головы до ног смерил герцогиню насмешливым взглядом.
— По последней моде, что ли, нарядилась?
На ее щеках вспыхнули красные пятна.
— Что ж, мне нужно поговорить не только с Бэрронсом, но и с тобой. Сейчас я быстро оденусь и спущусь к вам в гостиную.
Блейд изумленно поднял бровь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Слышь, милая, а ты часом не забыла, где находишься?
Она встала к нему лицом, невероятно прекрасная в порыве гнева.
— Так тебе нужна моя помощь, чтобы одолеть Мориоча?
Лео недоуменно на нее уставился.
— Как будет угодно моей госпоже, — ответил Блейд после некоторого колебания. — Вот только шутить со мной тебе не стоит.
— Нет, зато тебе стоит придумать, как спасти трущобы и жену. А мне нужна одежда, — заявила она Блейду.
Тот пристально на нее посмотрел.
— Сейчас что-нибудь на тебя подберем. Но камеристочкой твоей, чур, будет Лео.
— Поскольку он-то как раз и виновен в том, что мое старое платье испорчено, я согласна.
Блейд посмеялся себе под нос.
— А помнишь, ты мне как-то говорил, что хорошо бы укоротить ей когти? — пробормотал он и пошел, видимо, за одеждой для герцогини, прикрыв за собой дверь.
Лео тут же поймал на себе яростный взгляд Мины, но остановил ее резким взмахом руки.
— Не здесь, — попросил он, направившись вверх по лестнице. — Если хочешь мне что-то сказать, скажешь наедине.
Меньше всего ему хотелось выставлять себя на посмешище перед шурином.
— Что же, нам есть о чем поговорить. — Она развернулась и, подхватив край простыни на манер пышной юбки, прошествовала в отведенные ей комнаты.
О, под коркой льда, несомненно, бушевало пламя. Лео вошел следом за ней, громко хлопнув за собой дверью.
— Мои искренние извинения. Мне казалось, тебе не терпится сбежать, ну, а мне, если хочу защитить родных, тоже есть, чем заняться. Господи, да чего ты ждала от меня? Думала, начну умолять, чтобы ты осталась?
Лео скользнул взглядом по постели, по беспорядочно разбросанным одеялам, и его прожгло изнутри нервной дрожью. Он ощутил чувство вины. Гнев. Боль. Эмоции, с которыми едва ли удастся совладать. Ведь прежде пришлось собрать все силы, чтобы отпустить ее.
— Ну да, мы с тобой потрахались, — сказал он, четко проговаривая последнее слово. — Только и всего. Я, похоже, пропустил тот момент, когда ты вдруг обо всем мне откровенно рассказала, перестала от меня бегать и доверила хотя бы…
— Вот здесь и случился тот момент, — крикнула она, тыча пальцем в стул. — Ты правда подумал, что я так легко бы тебе отдалась, если… если бы тебя не хотела?
Это остудило его пыл. Он бросил взгляд на стул, и тут же от нахлынувших воспоминаний все в душе перевернулось. Как, жарко дыша у его уха, она вскрикивает от наслаждения, как по спине скользят ее ноготки… Нехорошие мысли. Из-за них он отвлекся от цели, из-за них же едва не забыл о том, о чем рядом с герцогиней всегда должен помнить. Мина с детства училась притворству. Она владела им в совершенстве. Почему же теперь просто взять над ней верх стало ему недостаточно, почему все изменилось? Вышло за рамки обычного противостояния.
— То, что было между нами, ничего и не значило. Ты сама так сказала.
— Значит, я солгала. Для меня это важно! — вскричала она, и глазах ее сверкнул гнев, и ярость, и… и что-то еще, отчего мышцы на животе у Лео напряглись будто перед ударом.
— Что ты злишься на меня? Хочешь, чтобы я сказала правду? Да, я хотела, чтобы это случилось. Ждала этого много лет!
— А что тогда ты злишься на меня? — парировал Лео, раскинув руки в стороны. У него перехватило дыхание. Поверить в ее слова было невозможно… Потому как если она сейчас лгала… — Ты же сама говорила, что я тебе не нужен, что ты меня не держишь. Чего ты теперь бесишься? Разве не ты хотела, чтобы я от тебя отстал?
Мина обхватила себя руками, словно пытаясь защититься от слов, эхом разлетевшихся по комнате.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я не знаю, чего хочу. Не знаю, что мне делать. И не понимаю, чего от меня хочешь ты.
Хватит ли у него духу ей ответить? И выразить словами то, в чем прежде Лео не мог признаться даже себе.
— Ты знаешь, чего я хочу.
Иметь рядом с собою ту, кому он не был бы безразличен. Ту, о ком сможет заботиться. Согретую ее теплом постель, куда так приятно забраться, когда ранним утром возвращаешься со двора. Мягкие, уютные объятия и любимый голос, что-то тихо бормочущий сквозь сон. Едва различимую в темноте улыбку, к которой тянешься для поцелуя.
