что война против СССР вообще не представляет проблемы с военной точки зрения.
В два-три месяца немецкие войска будут стоять на Урале. Механизированная русская армия поставит себя под удар немецкого наступления в западной части СССР и будет там разбита на голову в кратчайший срок, так как Красная армия со своими устаревшими броневым оружием и устаревшей авиацией не будет в состоянии устоять перед выступающим и превосходящим количественно немецким оружием, которое далеко её превосходит. В немецких посвящённых кругах нет ни одного человека, который имел бы, хотя малейшее сомнение в немедленной победе над СССР.
В политическом отношении акции против СССР выглядят труднее. По немецким планам нельзя ожидать восстановления частной собственности в СССР после вступления немцев. Русские крестьяне, как и до сих пор, должны будут производить в общественных формах для того, чтобы предотвратить полную дезорганизацию русской хозяйственной жизни. Предусматривают разделение СССР на отдельные государства, однако с немецкой стороны будут избегать, по возможности, привлечения эмигрантов и вообще не будут спешить при установлении нового политического положения СССР. План создания самостоятельной Украины с собственным национальным правительством является в настоящее время неактуальным. Военная оккупация и управление всех нынешних СССР стоит гораздо ближе на переднем плане, чем все политические проекты. Войска для умиротворения СССР и для обеспечения немецкого господства в занятых русских областях имеются в достаточном количестве. Как Германия должна получить в свои руки больше всего её интересующую русскую нефть с Баку и Батуми — это не совсем ясно. С немецкой стороны готовится нелегальное действие в Кавказской области, а также десантно-парашютные войска для того, чтобы предотвратить уничтожение промышленных установок в нефтяных областях путём саботажа. Вообще с немецкой стороны считаются с тем, что Германия должна получить Россию разрушенной саботажем. Переходное время до реставрации будет ставить немецкое управление перед самой тяжёлой задачей. Однако также и в этом отношении с немецкой стороны сделаны все приготовления. По моему мнению, война против СССР предстоит определённо и наши войска будут стоять в Москве скорее, чем мы можем себе представить. В военном отношении мы стоим перед нетяжёлой задачей, в политическом же положении, напротив — перед самыми тяжёлыми проблемами».
АБЦ частично повторяет и позднее то, что передал ранее. Считаю, что это заслуживает внимания.
В Румынии в настоящее время слухи о скорой войне с СССР заметно стихли. Однако ряд руководящих кругов по-прежнему питает надежду на скорое возвращение Бессарабии. В последние три дня (особенно в ночь на 28 мая и днём 28 мая) наблюдалось усиленное движение через Бухарест с юга на родину немецкого автотранспорта с пехотой и бронемашинами (три из них четырехосные). Терри и ряд посетителей метро (посольство СССР в Бухаресте. — М.А.) утверждают, что эти войска двигаются в Молдовию.
27 мая выезжал в Плоешти под предлогом смотра нашего кинофильма. Наблюдал, что часть транспорта остановилась в бараках южной окраине Плоешть и часть прошла через Плоешть. Установить куда, нельзя, так как нас сопровождали друзья.
В заключение должен сказать, что заметно «затишье», неясность с Гессом и молчание прессы по этому вопросу, усиленное движение немцев и нахальное поведение румынской прессы — дает право думать о всё продолжающейся подготовке немцев к войне с нами.
Ещенко».
Пометы: «т. Чувырину. Совместно с т. Кузнецовым ряд моментов из этих двух сообщений включить в проект спец. сообщения, т. к. НО-1 в последнем донесении «X» [Герхард Кегель] получил ряд аналогичных сведений. Голиков. 29.05.41 г.». «НО-2, НО-1. Рассмотрите вместе для проекта с/с [спецсообщения]. 2. подчеркнутое на стран. дайте мне выпиской». Голиков. 29.05.41 г.».
«Терри» — источник бухарестской резидентуры Разведуправления ГШ КА.
В донесении «АБЦ» со ссылкой на источника «Март» (судя по всему, сотрудник Управления разведки и контрразведки (Абвер) Верховного главнокомандования вооруженных сил Германии), с одной стороны, подчеркивается, что «военные приготовления идут как часовой механизм и делают вероятным начало войны еще в июне этого года», указывая на то, что «если эта война не наступит, то это должно быть чудом или Гитлер должен играть какую-то совершенно утонченную игру». Однако, при этом «Март» дважды уточняет. Первый раз, подчеркивая следующее: «Является ли этот огромный механизм, который работает против СССР, только маневром или прелюдией к уже решенной войне, никто не знает, кроме Гитлера и его ближайшего окружения». И второй раз: «При военных и своих доверенных людях Гитлер избегает по возможности всякого выражения, которое могло бы позволить сделать точный вывод о его конкретных планах по отношению к Москве».
Допущение возможности «утонченной игры» подчеркивалось тем фактом, что Гитлер, казалось, избегал каких-либо определенных заявлений о своих намерениях относительно Москвы или проведения переговоров со своими союзниками, территориально граничившими на Западе с Советским Союзом. Не говорил он о войне и с японцами.
О метаниях Гитлера в части принятия окончательного решения о нападении на СССР говорил бывший начальник штаба оперативного руководства Верховного главнокомандования вермахта генерал-полковник Йодль. Из стенограммы допроса защитой Альфреда Йодля на заседаниях Международного Военного Трибунала от 3–6 июня 1946 г.:
«Экснер [защитник]: Гитлер пытался выяснить ситуацию дипломатическими мерами?
Йодль: Он пытался так сделать на хорошо известной конференции с Молотовым (переговоров с Гитлером и Риббентропом в Берлине 12–14 ноября 1940 г. — М.А.) я должен сказать, что я возлагал большие надежды на эту конференцию, так как военная ситуация для нас солдат была следующей: с определенно нейтральной Россией в нашем тылу — Россией которая дополнительно снабжала нас — мы не могли проиграть войну. Вторжение, такое как произошло 6 июня 1944, совершенно бы не обсуждалось, если бы мы имели в своём распоряжении все силы, которые мы использовали и потеряли в этой безмерной борьбе в России. И мне никогда в голову не приходило, что государственный деятель, который, в конце концов являлся стратегом, без необходимости упустит такую возможность. И факт в том, что он месяцы боролся сам с собой об этом решении (выделено мной. — М.А.), определенно находясь под влиянием идей предлагавшихся ему рейхсмаршалом, главнокомандующим флотом также как и министром иностранных дел»234.
И Геринг235, и Редер, и Риббентроп были противниками развязывания войны с Советским Союзом. В отличие от начальника штаба верховного главнокомандования и главного командования сухопутных войск.
Однако реально после 22 мая, как уже отмечалось ранее, повлиять на ход развития событий Гитлер уже не мог. Оставалась только иллюзия всемогущества, которая поддерживалась начальником штаба верховного главнокомандования вермахта и главнокомандованием сухопутных войск.
Ощущение, что один неверный шаг, будь то военная провокация или дипломатический промах, может вызвать войну, привело Сталина к чрезмерной осторожности.
В телеграмме, поступившей из Вашингтона 28 мая, сообщалось, что «Германия начнёт враждебные действия против СССР в
