Да уж, понимаю. Кому бы отдать эту силу? Хоть бы и с доплатой? Ладно, это риторический вопрос.
“Ты можешь посоветовать, как создать иллюзию, неотличимую от реальности? И чтобы она продержалась хотя бы несколько минут?”
“Попробуй закрепить иллюзию кровью. Это должно помочь”.
Попробую, только завтра.
“Что ещё ты можешь мне посоветовать?”
“Верь в себя и свои силы. Те, кто предан мне, окажут поддержку. Можешь рассчитывать на помощь ковенов. Зови, если будет нужен совет”.
Богиня растаяла, и я открыла глаза. Шея и плечи затекли от неудобной позы. Интересно, не приснился ли мне этот разговор? Я встала, потянулась и зашла в дом.
Надо выспаться и с новыми силами приступить к созданию иллюзий. Я должна добиться нужного результата до того, как вернутся Ника и Аргус. Потом не до иллюзий будет.
Проснулась от звука входящего сообщения. Ника написала, что шаман ещё не вернулся, они со Светой в порядке и ждут его, заодно собирают сторонников и осторожно следят за Проводниками. Я встала, позавтракала и задумалась, какие камни лучше подобрать для портала. Лицо бывшего любовника Хельды я помнила, но недостаточно хорошо, чтобы создать качественную иллюзию. Поэтому нужно попасть в прошлое кровной р-р-р-родственницы и обновить воспоминания.
Поскольку собиралась я в реальность, где будет сразу два сильных колдуна, то выбор пал на обсидиан. Древний магический камень и мощнейший амулет способен защитить от темных воздействий, неосторожных поступков и замаскировать моё присутствие в прошлом Хельды.
Несколько глубоких вдохов-выдохов, и я погрузилась в транс, а когда открыла глаза, увидела знакомый домик в лесу. Отлично. Портал всё-таки привел меня в нужную реальность. Осталось только дождаться появления действующих лиц.
Дом ведуньи оказался пуст. Я начала медленно прокручивать время, пока не добралась до нужного момента. Хельда вошла в дом, скинула плащ и осталась в темно-синем сарафане, надетом на белую рубашку. Она успела только поставить в угол корзину, накрытую отрезом ткани, и налить в глиняную кружку какой-то отвар. Дверь скрипнула, и в дом вошел Конн.
Я внимательно рассматривала высокого мощного мужчину, запоминала мельчайшие детали: рыжие волнистые волосы стянуты в хвост и перевязаны кожаным шнурком, аккуратная рыжая борода, темно-синие, почти черные глаза, небольшой старый шрам у левого виска, высокий лоб, тонкие губы. Пришлось прокрутить несколько лет жизни Хельды, прежде чем черты лица Конна и несколько вариантов его одежды намертво врезались в память.
Открыв глаза, я уставилась в потолок и помассировала виски. Голова болела, а перед глазами плавал образ рыжего викинга. Пришлось скатиться с кровати и тридцать раз отжаться, вытряхивая муть из головы. Короткая пробежка и контрастный душ позволили окончательно взбодриться, и я приступила к созданию иллюзий.
Сегодня дело продвигалось так же медленно: спустя два часа мучений, взмокшую спину и разыгравшуюся мигрень у меня получилось на несколько минут воссоздать корзину с яблоками. Такими темпами до викинга и через месяц не доберусь...
Я решила сделать перерыв и ещё раз перечитать всё, что старый шаман написал про иллюзии. Ничего нового не открыла – наставник Аргуса явно считал это дело бесполезным. Только одна заметка привлекла внимание: если нужно создать иллюзию человека, лучше выбирать кого-то хорошо знакомого. Потренироваться Нику создавать что ли? Когда наскребу сил на новый виток издевательств над собой. Но для начала не мешало лишний раз вспомнить, зачем я всё это делаю.
Выпила укрепляющий травяной отвар, приняла душ и на всякий случай заперла дверь: если Ника или Света вернутся раньше, чем я рассчитывала, не хочу, чтобы они видели меня такой. Жалкой. Сломленной. Беспомощной. Я вытащила из-под кровати объемную спортивную сумку, вытряхнула из неё все вещи, расстегнула молнию потайного кармана и достала продолговатый деревянный футляр. Пальцы слегка дрожали, когда я открывала его и вынимала атам из бархатного ложа. Единственная память о нем. Провела ладонью по лезвию и даже не заметила, как поранила палец, пока отполированный металл не потускнел от крови. Что-то щелкнуло в рукояти кинжала, и из потайного отделения мне на ладонь выпал сложенный в несколько раз небольшой лист бумаги.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Кажется, я забыла дышать, пока осторожно разворачивала его.
“Полина, девочка моя. Любимая. Единственная во всех мирах и во все времена. Что бы ни произошло, помни: ты единственный смысл и свет всех моих жизней”. Слова начали расплываться и пришлось вытереть глаза тыльной стороной ладони. “Если ты читаешь эти строки, значит, всё пошло не так. Прошу тебя только об одном – не сделай глупость. Проживи эту жизнь столько, сколько отведено судьбой. Но в следующей жизни мы должны помочь нашим душам найти друг друга. Для этого нанеси атамом на любой участок тела руны с оборота записки. Знаки простые, но постарайся воспроизвести их как можно четче. Главные условия: только сама, только атамом – он впитал много моей крови и способен соединить нас – и только так, чтобы никто не видел и не знал о том, что ты делаешь. Ты сильная и со всем справишься. Я верю в тебя и очень тебя люблю. До встречи в новой жизни. Твой Алекс”.
Кинжал давно выпал из ослабевших пальцев. Поверх него приземлилась записка. Хотелось выть, скулить, как побитая дворовая собака, голыми руками разодрать грудную клетку и вырвать из неё больное кровоточащее сердце. Хотелось плакать и орать в голос, но слезы почему-то высохли. Здесь и сейчас я перестала принадлежать себе. Только рефлексы и одна-единственная цель: выполнить его последнюю волю.
Я нашла ручку и аккуратно перерисовала руны с записки на предплечье левой руки. Правой взяла атам Алекса и повторила рисунок, не чувствуя боли. Только тонкие ручейки крови и темные капли на деревянном полу подтвердили, что всё идет как надо. Я будто впала в транс: весь мир перестал существовать, оставив острое как опасная бритва желание увидеть его. Хотя бы на миг. В самый последний раз. Закрыла глаза, и перед мысленным взором моментально возникло лицо Алекса. Мужественное и прекрасное, самое желанное и недосягаемое. Я помнила каждую морщинку в уголках его глаз и губ. Готова была отдать все прожитые жизни, чтобы ещё хоть раз провести по ним подушечками пальцев. Прикоснуться к твердым горячим губам. Почувствовать сильные руки на талии и опьяняющий аромат его кожи.
Открыть глаза и вернуться в реальность заставила ноющая боль в предплечье. В первый миг я решила, что сошла с ума. В следующий, что каким-то непостижимым образом загнулась от кровопотери. Передо мной стоял Алекс. Настоящий. Каким я помнила его в нашу последнюю встречу. Он печально улыбался, склонив голову набок. Я всхлипнула и протянула руку, чтобы коснуться любимого лица. Пальцы ощутили только пустоту. Иллюзия. Я – к демоновой праматери эту гребаную жизнь! – создала идеальную иллюзию. Неотличимую от реальности иллюзию того, кого больше всего на свете хотела видеть живым!
Не сразу осознала, что булькающие звуки, вырывавшиеся из груди, – это истерический хохот. Перед глазами всё поплыло, и я рухнула на колени. Когда проморгалась, поняла, что иллюзия Алекса исчезла. С трудом поднявшись, побрела на кухню. Я знала, где шаман хранил алкоголь, и решила, что лучшим окончанием этого адского дня будет качественно напиться.
Спустя примерно полбутылки выдержанного молдавского коньяка и литра слез, в дом ворвалась Ника.
– Так, я не поняла, – схватила она бутылку и потрясла ею. – Мы тут, понимаешь ли, жизнью рискуем, чтобы достать этот чертов ножик, а она нажирается, как свинья. – Ника хорошо приложилась к горлышку и резко вдохнула. – Рассказывай.
Меня не нужно было просить дважды: слова, вперемешку с новой порцией слез, полились щедрым весенним потоком воды в горах.
– М-да, подруга, даже не знаю, что и сказать, – подвела она итог моему словоизлиянию. – Но одно знаю точно: завтра ты нужна бодрой и отдохнувшей, поэтому извини, но придется сделать так.
