С точки зрения воображаемого внешнего наблюдателя, все это выглядело авантюрой, особенно поведение Скрэтти. Она невозмутимо собралась падать на 500 футов в лишь шортиках, ластах и маске, без дыхательного аппарата. Перед погружением она просто сожрала полкило сахара, ложка за ложкой, запив стаканом воды.
Камилла была в эти минуты слишком сосредоточена, проговаривая в уме все будущие действия от и до, поэтому не отвлеклась на осмысление увиденного. Ну, сахар, и что? Затем было падение сквозь толщу воды — прозрачной, зеленоватой, синей и (уже ниже виднеющихся вдалеке каменных «рогов») фиолетовой, столь темной, что вне световых конусов от фонарей не разглядеть ничего. В процессе предварительной активной разведки скорпионоидом, слой ила в овраге был целенаправленно сдут струей воды от двигателя (так обнажились крупные фрагменты затонувшего мусора), а маршрут был размечен на карте для дайверских планшетов. Камилла, не размышляя, двигалась над дном вдоль оврага и снимала видео, иногда чуть вздрагивая от бульканья пузырей, вырывавшихся из клапана при каждом выдохе. Ей требовалось держать в кадре Скрэтти, которая ловко перемещалась среди световых пятен, и собирала со дна всякую мелочь, распихивая по ячейкам прозрачного контейнера, спущенного на тросе с фишербота. В финале Скрэтти запихнула в контейнер два бурых предмета, напоминающих большие многослойные пиццы, подгоревшие по недосмотру повара. Большой палец вверх – это значит: всплываем. Как было оговорено, Камилла устроилась поверх контейнера. Ведь при ее мизерном опыте дайвера, самостоятельное всплытие в таких условиях стало бы бессмысленным дополнительным риском.
Лебедка медленно потащила наверх контейнер вместе с Камиллой. 10 метров в минуту, таковы правила. Вот вода уже стала синей, а лебедка остановилась. Декомпрессионная остановка. Скрэтти показала пальцами ОК и вверх-вниз, затем взлетела сквозь синеву к серебристому небу. В смысле, к поверхности моря. Оставшись одна, Камилла ощутила страх-холод, эти два разных дискомфорта воспринимались ей сейчас как нечто единое. Лебедка снова потащила трос вверх, и почти сразу с серебристого неба упала Скрэтти, энергично работая ластами. Камилла обхватила себя руками, показывая, что мерзнет, и Скрэтти в быстром темпе похлопала ее ладонями по плечам, спине и бедрам. Кажется, помогло, или просто дружески прикосновения подняли тонус.
Синева посветлела и разбавилась тускло-изумрудной зеленью. Затем снова остановка. Скрэтти еще раз всплыла на поверхность, и вернулась обратно к контейнеру на тросе. Камилла почувствовала, как наваливается сонное отупение. Происходящее показалось тягучим дурным сном, причем желание проснуться стало таким сильным, что Камилла потянулась туда, вверх, к серебристому небу. Скрэтти вовремя удержала ее – на такой глубине резкая декомпрессия могла убить ее, превратив кровь в шипучку. После этого Камилла уже не двигалась до самой поверхности. Она даже не поняла, как оказалась в ласковых волнах под жарким солнцем, как ее общими усилиями подняли на борт и как усадили в шезлонг. Она огляделась и с трудом сфокусировала как бы расплывающийся взгляд на Скрэтти.
— Это у меня глюки, или у тебя лицо сиреневое?
— У тебя не глюки, а у меня это от анаэробного дыхания, для которого я жрала сахар.
— Скрэтти, а запах перегара, как после зверской пьянки? – спросил Хлотар, стаскивая с Камиллы гидрокостюм и термобелье.
— Ну, запах тоже от анаэробного дыхания. И во рту вкус, как мыши насрали.
Хлотар махнул рукой, как бы признавая, что не понимает этих тонкостей биохимии.
— Ладно, девчонки, идите-ка в душ, а я сварю вам кофе.
— Годится! — отреагировала Скрэтти и повернулась к Камилле, — Идти можешь?
— Да, конечно… — та попыталась встать, но безуспешно, — …В смысле, кажется, нет.
— Расслабься, это быстро пройдет, — озвучив такой краткий позитивный тезис, Скрэтти просто взяла ее на руки, как субтильного подростка и зашагала к санузлу. Камилла не понимала, как это возможно, и собралась задать тактичный вопрос об этом, но мысли прыгнули в сторону: она поймала себя на том, что не чувствует своего возраста. Будто случился взмах волшебной палочки, срезавшей 40 лет, так что осталось 12. Между тем, путешествие завершилось, Скрэтти сгрузила ее на пол в душевой кабинке и аккуратно отрегулировала температуру воды, после чего спросила:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Так комфортно?
— Да, спасибо… Слушай, ты как-то нереально легко несла меня.
— Ничего нереального, просто физика. Ты сколько весишь?
— Перед отпуском было 67 кило, и вряд ли я успела сильно похудеть в экспедиции.
— Вот, а я вешу около 90 кило, оцени разницу.
— Ты 90 кило? Где они у тебя помещаются?
— Ну, вероятно, где-то здесь. Девушка-метаморф улыбнулась и провела ладонями по своему обнаженному телу – на первый взгляд (как и на второй, и на третий) довольно стройному, хотя далеко не как у профессионально-поджарых манекенщиц. Без хорошего знания анатомии трудно было оценить НАСКОЛЬКО далеко. Гармония тела, иная, чем у Homo vulgaris, предполагала массу почти в полтора раза больше при таком же росте.
Камилла тоже улыбнулась, и с некоторым трудом встала на ноги.
— Уф… Я забыла сказать: спасибо. Похоже, на глубине ты спасла мне жизнь.
— Вообще-то я лишь удержала тебя от опасно-быстрого всплытия. Так бывает.
— Да, так бывает… Скрэтти, а наша добыча?..
— Наша добыча в водонаполненных ячейках, ячейки в контейнере, контейнер в трюме.
— А видеозаписи?
— Ну, они там, куда записаны.
— Слушай, надо просмотреть их и залить на блог. Помоги, а то я плохо соображаю.
— Хм… Может, сначала попьем кофе?
— Скрэтти, ну пожалуйста!
— Ладно, давай параллельно с кофе, если у тебя вспышка медийной торопливости.
…
Камилла переоценила свою текущую психофизическую работоспособность. Попросту говоря: через полчаса ее неумолимо потянуло в сон. Вторая чашка кофе позволила ей продержаться еще получаса, а затем она обреченно проворчала:
— Скрэтти, я в ауте. Может, я оставлю тебе свой ноутбук, и ты добьешь эту тему?
— А это, правда, так важно для тебя?
— Да, это чертовски важно. Это долго объяснять…
— Не объясняй. Я займусь. И лучше если Хлотар утащит тебя в койку прямо сейчас, не дожидаясь, пока ты заснешь тут в кресле и грохнешься на пол, или вроде того.
— Да, наверное, так лучше… — сонно согласилась Камилла, — …Только вот что, Хлотар, пожалуйста, возьми мой телефон, свяжись с юристами Евро-Твин, и пусть придумают зацепку, чтобы греческие власти не спихнули нас отсюда, как со скал Скиафенгари. Я чувствую, что рифы Алитес намного серьезнее, тут нам надо вцепиться когтями.
— Я уложу тебя в койку, и сразу после займусь крючкотворством, - пообещал Хлотар и аккуратно извлек ее из кресла.
— Замечательно! Скрэтти, а можно попросить тебя побыть на блоге?
— Побыть в каком смысле?
— В смысле ответить хотя бы некоторым, кто заинтересуются деталями находки, чтобы подогреть интерес в первые часы после события, это золотое правило PR.
— Ладно, спи беззаботно, я тут подогрею! — по тону Скрэтти легко было догадаться, что подогрев произойдет по-хулигански, но Камилла уже почти спала и «не отражала».
…
*32. Палеоуфология в умелых руках сносит барьеры и башни.
Остров Лесбос лежит в десяти милях от извилистого выступа материковой Азии, где до Катастрофы Бронзового века возвышались неприступные стены Трои, позже воспетые Гомером. С балкончика второго этажа особняка XVIII века на восточном берегу, почти разрушенного при конфликтах XX века и нещадно переделанного под отель XXI века, можно было хорошей видеокамерой снимать нехитрый быт турецкой деревни на месте эпических битв ахейцев с троянцами. Но в это раннее утро генерал Штеллен торчал на балкончике не ради прекрасного вида, а чтобы не разбудить любимую женщину своим телефонным разговором. Этому способствовала планировка комнаты отеля, и довольно плотно закрывающаяся балконная дверь. Но недостаточно способствовала. Продолжая телефонный разговор, генерал краем уха услышал шум воды, свидетельствующий, что Кристина проснулась. Через четверть часа Вальтер Штеллен вернулся в комнату, и там обнаружил листок с краткой фломастерной надписью «backyard». Это могло значить: я слишком рано разбужена, и иду вниз на двор пить кофе.
