уже человек двадцать, живут они в вагончиках. Одни говорили, что горцы торгуют крадеными машинами, другие – что продают наркотики, но были слухи и похуже. Обстановка в раздевалке разрядилась, парни расслабили мышцы, особенно те, что управляют языком. Один из новых игроков повторил шутку про таксиста, и на этот раз многие засмеялись. Немного приободрившись, первый парень пошутил, что, когда горцы только прибрали свалку к рукам, у них начались проблемы с тем, как засунуть своих верблюдов под капот, – на этот раз смех был не таким дружным, но парень уже вошел в раж и продолжил: «Свалка у нас семейное предприятие, ведь все обезьяны друг другу родня!» Тут все разом замолкли и покосились на Амата, будто ждали, что он сорвется. Шутник покраснел как рак, так что Амату сразу стало ясно, какие шутки бывают в ходу, пока его нет в раздевалке, но еще красноречивее было молчание остальных. Притворившись, что ничего не слышал, Амат собрал вещи и вышел из раздевалки, уговаривая себя, что у него есть дела поважнее.
Лев приходил на все тренировки, он никогда ни с кем не разговаривал, только молча следил за Аматом. Шутки в раздевалке прекратились, по крайней мере в присутствии Амата, но в воздухе висела неловкость. Мужики, приходившие на каждую тренировку, пересели подальше, а игроки все чаще косились в сторону трибуны. Амату никто ничего не говорил, все ждали, что он как-то прокомментирует ситуацию, попросит прощения у команды за своего неудобного гостя, но он молчал. Может, он был сыт по горло их шутками, а может, ему надоело за все отвечать. Так продолжалось две недели, пока однажды вечером девчонка, у которой он брал таблетки, не помотала головой: «Сорри. Я больше не могу тебе продавать». Амат удивился: «Кто тебе такое сказал?» Та коротко ответила: «Лев». Амат спросил: «Ты что, у него их покупаешь?» Девчонка снова помотала головой, и Амат прошипел: «Тогда при чем тут он?» Она пожала плечами: «Какая разница? Думаешь, мне жить надоело? Если Лев сказал “нет”, значит, нет. Я с горцами ссориться не собираюсь. Сам с ним говори».
На следующий день после тренировки Амат, ко всеобщему удивлению, поднялся на трибуну и, глядя Льву прямо в глаза, взревел: «Тоже решил побыть моим папочкой?!! Как и все в этом городе?!!»
Лев, сидевший откинувшись на спинку стула, спокойно покачал головой, не отводя взгляда, поправил золотую цепь и молча позволил Амату слушать, как в ушах стучит кровь.
– Вовсе нет. Зачем тебе папочка? Ты принадлежишь самому себе, да? Зачем тебе папочка? – сказал он некоторое время спустя. После долгого молчания Амат спросил, на этот раз не так резко:
– Тогда что ты здесь делаешь?
Лев ответил:
– Хочу тебе помочь, да?
По интонации было непонятно, вопрос это или утверждение, поэтому Амат пробормотал:
– Все мужики в этом городе хотят мне помочь…
Лев улыбнулся во все лицо:
– Я похож на других мужиков? – Он сказал это на родном языке мамы Амата, хотя выглядел не так, как люди из той страны, откуда она родом.
– Откуда ты? – спросил Амат, стесняясь своего произношения, ведь на мамином языке он говорил только с мамой.
– Я из ниоткуда, я говорю на разных языках, тебе ведь тоже иногда так кажется, да? Что ты из ниоткуда? – улыбнулся Лев.
Вначале Амат чувствовал себя неуверенно. Лев предложил его подвезти, Амат долго колебался, но под конец согласился – скорее из любопытства.
– Ты больше не будешь пить эти сраные таблетки, да? – серьезно сказал Лев. – Если тебе больно, я принесу хорошее лекарство, да?
Амат кивнул.
Посмотрев ему в глаза, Лев спросил:
– Тебе больно?
Амат снова кивнул. Он впервые в этом признался. Больше Лев темы не касался, а стал задавать другие вопросы, только не про хоккей, как все остальные, а про Амата и его маму, о том, каково это – вырасти в Бьорнстаде. Поначалу Амат был немногословен, но вскоре его ответы превратились в длинные монологи. Он рассказал, что Хед и Бьорнстад ненавидят друг друга, и Лев ответил, что эта ненависть обращена только на тех, у кого есть деньги.
– Дело не в разнице между людьми в Хеде и Бьорнстаде. А в разнице между бедными и богатыми, мой друг. Я живу в Хеде, да? Но разве ты не больше похож на меня, чем на богача с Холма? В его глазах мы одинаковые, ты и я. Нищеброды. Прислуга. Такие люди, как он, требуют, чтобы ты был благодарным, да? Но за что ты должен благодарить? Думаешь, богачи стали бы о тебе беспокоиться, если бы ты плохо играл в хоккей? Они не такие, как мы, Амат. Мы никогда не станем частью их города.
Впервые за долгое время Амат чувствовал, что его понимают.
* * *
– Осторожно, дерево! – крикнул Петер, ткнув пальцем в сторону бревна, перегородившего полдороги.
Деревья валялись повсюду, проезжая часть напоминала гигантское поле для игры в микадо. Теему то и дело сбрасывал скорость и пару раз чуть не влетел в кювет. Телефон в его кармане снова завибрировал.
– Держи баранку, – сказал Теему и отпустил его, так что Петеру пришлось срочно метнуться к рулю.
Теему отвечал на сообщение, пока Петер маневрировал между бревнами и сучьями.
– Ты… не мог бы… Теему!! – наконец закричал Петер, и тот в последний момент затормозил, чуть не врезавшись в кусок забора и прикатившийся откуда-то огромный чан для бани.
Теему остановился, продолжая тыкать в телефон.
– Что-то народ нынче расписался, – пробормотал Петер.
– В ледовом дворце расписание изменили. Знаешь, с кем мы играем в первом раунде? С Хедом! – прошипел Теему.
– Ой, – только и сказал Петер.
– Слухи пошли, я должен… – продолжил Теему, тут же пожалев о своих словах.
– Какие слухи? – спросил Петер, хотя совсем не желал этого знать.
Теему покосился на него, словно взвешивая, что говорить, а что нет, затем, вздохнув, ответил:
– Муниципалы вчера встречались с твоим дружком. Фраком. Буря разрушила дворец в Хеде, их команда будет тренироваться у нас.
Петер долго молчал. Окна были закрыты, но ему казалось, он чувствует, как под тонкую одежду пробирается ветер с озера, раздувающий приспущенные флаги возле ледового дворца.
– Думаю, это временно, Теему, твои ребята не должны…
– Коммуна использует это, чтобы соединить клубы в один, сам знаешь! – перебил его Теему.
Петер кивнул, поколебался, вздрогнул.
– Они и раньше пытались соединить клубы, Теему. Я бывал на таких заседаниях. Но это никогда не…
– На этот раз все серьезно.
– С чего ты взял?
Теему нахмурился:
– Потому что теперь Бьорнстад разбогател. От слияния клубов выиграют такие, как Фрак.
– Может, это не так уж и плохо? Ресурсы коммуны
