Великой Германии потребовалось, чтобы он Генрих выяснил некоторые секреты большевиков. А значит, какое-то время придётся пожить в Сибири. Недолго. Пока уцелевшие в войне русские, поставленные Германией на колени, не создадут там, за Уралом, марионеточное государство, зажатое с двух сторон величайшими в мире империями — Германской и Японской. И уж тогда он найдёт способ приехать на оккупированные территории или вообще вернуться на коренные земли Дойчланда.
Возвращаться он будет не один, а уже с семьёй. Хватит тянуть с завершением холостяцкой жизни! Пусть даже имеющей свои прелести, вроде возможности, хе-хе, разнообразить свою половую жизнь приглашениями в гости таких прелестниц, как глупенькая, но хорошо сложенная Женечка Зотова. Как завещал Гитлер и национал-социалисты, следует блюсти чистоту германской расы, и его женой станет такая же, как он сам, чистокровная немка. Основательная, сдержанная, склонная и привычная к германскому порядку. Они поженятся уже в Омске, куда она отправится вслед за ним примерно через месяц. А встретятся они в доме бывших односельчан-немцев, уехавших работать на один из сибирских заводов. Их адрес Генрих не поленился взять у родителей этих людей.
В-четвёртых, Штольца немного страшила Сибирь с воспетыми во множестве книг холодами, бескрайними лесистыми просторами и ещё более бардачным, чем на Волге, населением. Но, как он выяснил у стариков Мюллеров, их дети живут и там, неплохо устроились и не жалуются на жизнь. Значит, и они с Мартой смогут жить.
Но оказалось, что бояться нужно было не этого. На встречу, о которой он условленным образом сообщил Шлоссеру, явился совсем другой человек.
— К сожалению, у Курта возникли серьёзные неприятности, и он был вынужден покинуть Россию, — объявил тот. — Но всё, необходимое вам для выполнение его… м… просьбы, передам вам я.
Пришлось отдавать оригинал трудовой книжки, чтобы, как обещал Курт, изготовить её дубликат. На удивление, изготовили его всего за сутки. Отчего такая спешка, Отто так и не объяснил, но Генрих и сам не дурак, чтобы сложить два и два: время подпирает, вторжение вот-вот начнётся. И тогда германским разведчикам под дипломатическим прикрытием точно станет не до встреч с агентами. Их, в лучшем случае, вышлют из страны, а в худшем — отправят в лагеря как военнопленных.
Остановился он у знакомой. Нет, их отношения с ней не из того разряда, о котором вы подумали. Это была женщина пенсионного возраста, которая однажды выручила его, когда Штольц, приехавший в командировку, не смог найти место в гостинице. Сотрудница треста, тогда ещё работавшая, предложила ему пустующую комнату в своей квартире, и пару лет он, столкнувшись с подобной ситуацией, направлялся к Василисе Михайловне, зная, что за небольшую оплату она не просто предоставит крышу над головой, но и покормит дважды в день — завтраком и ужином. Теперь же он путешествовал не как командированный, что существенно облегчало поиск места в гостинице, а как «частное лицо», так что даже не пытался бегать по гостиницам. И это к лучшему: никаких посторонних глаз, вечно бдящих за тем, когда он ушёл из номера, когда вернулся, какие у него с собой вещи.
— Как вы думаете, Генрих Альбертович, эти разговоры о войне с Германией — это серьёзно? — удивила его хозяйка вечером, уже накануне отъезда.
— Какие разговоры? — не понял он.
— Ну, это заявление ТАСС от 14 июня о том, что Германия собрала войска у нашей границы и не объясняет, зачем. Люди это поняли именно так, что вот-вот начнётся война.
— К сожалению, 14 июня мне было не до газет, — помолчав с минуту, объявил Штольц. — А потом, в дороге, я их уже не покупал: книжку читал. Так что ваши слова о каком-то заявлении — для меня большая новость.
Старушка встала из-за стола и принесла ему нужный номер.
— Я думаю, всё обойдётся, — пришлось врать Генриху, когда он прочёл довольно короткое информационное сообщение.
Но ему не понравилось даже не то, что большевики, оказывается, осведомлены о готовящемся нападении, а то, что даже обывателям стало ясно: никаким миролюбивым заявлениям германского руководства они не верят и готовятся, готовятся к войне. В успехе Германии он был уверен: вон, англичане с французами не просто к ней готовились, а имели полностью отмобилизованные, занявшие боевые позиции армии. И доблестные германские воины, когда стало нужно, разгромили их в считанные недели. То же самое будет и с Красной Армией. А вся эта подготовка лишь на несколько дней продлит агонию большевистского государства.
— Гитлер просто не посмеет напасть на нас.
— Ну, и слава богу, — перекрестилась хозяйка. — Ведь с моей крошечной пенсией и без того тяжело сводить концы с концами, а война — это всегда рост цен на продукты. И ещё я о вас беспокоюсь: вы же немец. Как к вам отнесутся, если Германия всё-таки решится начать войну?
— Василиса Михайловна, в первую очередь — я советский человек и коммунист! — для порядка возмутился Штольц. — И сын командира Красной Армии. Если бы не состояние здоровье, не позволившее мне отслужить в её рядах, то непременно встал бы на защиту Советской Родины. Но, повторяю, я надеюсь, что всё обойдётся: империалисты точат зуб на государство рабочих и крестьян ещё с момента Революции, но так и не решились на него напасть. И вряд ли решатся это сделать сейчас, когда Красная Армия сильна, как никогда.
Хозяйка тут же принялась извиняться за допущенную бестактность, а Штольц впервые задумался: действительно, как теперь будут относится к его национальности те, среди кого ему предстоит жить в тылу до окончания этой недолгой, но жестокой войны? Ведь в том, что она будет жестокой, он не сомневался, прочитав главный литературный труд фюрера, книгу «Майн кампф».
Вывод, как избежать недоверия и враждебности, напрашивался сам собой: надо проявить себя даже бо́льшим патриотом, чем окружающие. Может быть, даже в первые дни войны подать заявление об отправке на фронт. Это совершенно безопасно, поскольку его сильное плоскостопие подтверждено не одной медицинской комиссией. Или устроиться в какую-нибудь тыловую военную структуру. Пожалуй, это даже лучше, поскольку позволит быть полезным Германии той информацией, что станет проходить через его руки. Или иногда «совершать ошибки», способные помочь немецким войскам в борьбе с большевиками.
В общем, подумать под перестук вагонных колёс поезда, медленно ползущего в сторону Челябинска, было о чём. Смущало лишь количество военных эшелонов, идущих с востока к Москве или стоящих на запасных путях станций, где меняли или заправляли водой локомотив пассажирского
