— …отправили посланцев к харийцам, напоминая об их обязательствах. — Воевода Януш неуверенно покачал головой, бросив на Правителя мимолетный взгляд. — После поражения в предгорье Ара, думаю, на них рассчитывать более не приходится. Откажут они нам в помощи.
— Не откажут, Януш. Харийцы верные братья. Они чтят традиции предков, которые плечом к плечу с нами сражались во имя Прави. — Правитель поднялся с трона, принявшись неторопливо прохаживаться по залу. — Не смей сомневаться в их верности. Все харийские мужи как один вступят в битву, защищая интересы Империи. Другое дело — поможет ли это нам. А что аримы?
Януш хмыкнул, недовольно нахмурившись:
— А что аримы? Страна Желтого Дракона — нам не союзник. Так и будут, прищурившись, выглядывать, кто в битве победу одержит. Кто победит — с тем и свадьбу гулять.
Правитель кивнул, соглашаясь со словами воеводы.
— Ты прав, Януш. Как всегда, прав. Никогда не будет согласия между нашими народами. Нет в них духа святорусского, нет идейности нашей. Они, подобно термитам, плодятся, разрастаясь в своем гнезде. А когда станет тесно, ринутся осваивать новые земли. И не дай Бог ослабнуть святорусам в те времена. — Правитель обернулся к Янушу, словно вспомнив о чем-то важном. — Но беду-то и загодя упредить можно? Оповести все княжества, что граничат с аримами, что нет у святорусов к ним доверия. Пусть усилят пограничные отряды. Да и пусть потомкам своим завещают стеречься Желтого Дракона. Это он сегодня затаился, словно в дрему впал, а стоит лишь бдительность утратить — тут же сомкнет на нашем горле свои стальные зубы.
Януш понимающе кивнул, внимая словам Правителя. Наконец, набравшись храбрости, он выпалил главную новость, с которой пожаловал на доклад.
— Хатти вооружаются!
Правитель изумленно вздернул бровь, не веря своим ушам.
— Что? Откуда такие известия?
— Угу. — Януш виновато опустил голову, словно сам был причиной этого неприятного известия. — Сорока на хвосте принесла. Давеча к ним явился большой древлянский отряд. Царь Рамунос объявил тайный сбор с князьями соседних городов-княжеств. Все их гарнизоны стали усиленно вооружаться. Объявлен дополнительный набор воинов. Кузнецы день и ночь куют мечи.
Впервые на памяти Януша Правитель выругался, в ярости стиснув кулаки:
— Змея Рамунос! Пригрели на груди Империи гада ползучего! — Подойдя к окну, он глубоко вздохнул, освобождая свой дух от нахлынувшей ярости. — Януш, твоя сорока случайно воинства их не сосчитала?
Воевода еще более погрустнел:
— Десять тысяч боевых колесниц да двадцать тысяч пеших воинов встанут на сторону древлян. Прости, Правитель, я не доглядел. Втайне их воинство собиралось.
Правитель долго молчал, пораженный численностью воинов, собранных потомками атлантов. Боевые колесницы — страшное оружие на поле битвы. Наконец, осознав всю опасность создавшейся ситуации, он произнес:
— Ступай, Януш. Готовь Асгард к осаде. — И проронил, едва лишь захлопнулась дверь за воеводой. — Ты глупец, Рамунос. Никогда человек не достигал желаемого, заключая сделки с Чернобогом. Не будет искупления твоему народу.
Глава 13
Дрожащими руками Рамунос принял кубок из рук Стояна, взглянув на бесценное ведьмачье зелье.
— Все пошли вон!
Испуганная прислуга и наложницы быстро покинули царские покои. Возлегающий на подушках ведьмак весело расхохотался, осмеивая нерешительность хаттского царя.
— Пей, Рамунос! И да прибудет Сила в твое смертное тело.
Поднеся кубок к губам, Рамунос принюхался, брезгливо скривившись от солоноватого запаха крови. Десять хаттских жрецов проверяли это зелье на яды. Сначала дали испить глоток кугуару. Животное словно обезумело от напитка, принявшись рваться с цепи. Затем слегло, сутки не приходя в сознание. Однако кугуар выжил и с утра вновь рыскал из угла в угол своей темницы, с еще большей яростью кидаясь на прутья клети. Казалось, напиток добавил ему невероятных сил, превратив испуганную кошку в обезумевшего зверя.
Подойдя к полированному стальному зеркалу, Рамунос нерешительно замер, вглядываясь в свое отражение.
— Если ты обманул меня, Великий Жрец, — произнес он, обращаясь к ведьмаку, — тебя ждет клеть с тигром.
Поднеся к губам кубок с зельем, царь отпил половину, прислушиваясь к своим ощущениям. Горячая волна заставила его содрогнуться, сердце бешено заколотилось в груди, разгоняя огонь по жилам. Неимоверный восторг овладел царем, тут же радостно испившим кубок до последней капли. Рамунос снова замер у зеркала. В глазах у него помутилось, отражение исказилось, словно насмехаясь над ним. Ноги Рамуноса подкосились, и царь рухнул на пол, утратив сознание. Упрежденные ведьмаком жрецы вошли в зал, склонившись над хозяином и обеспокоенно проверяя его дыхание. Бросая косые взгляды на беззаботного ведьмака, налегающего на фрукты, жрецы нахмурились, многозначительно переглядываясь меж собой.
— Чего коситесь, как стервятник на падаль?! — прорычал ведьмак, громко надкусывая сочное яблоко. — К утру ваш царь будет как новенький. Не до вас ему сейчас, Смерть к нему в гости пожаловала. Убирайтесь!
Склонившись в испуганном поклоне, жрецы гуськом направились к выходу, боясь призвать на свои головы гнев великого колдуна.
Прометавшись ночь в лихорадке, Рамунос к утру пришел в сознание. Безумно озираясь по сторонам, он прошептал дрожащими от страха посиневшими губами.
— Где она? Она приходила за мной!
Лежа на ковре, ведьмак задумчиво курил кальян. Жадно вдыхая белые клубы дурмана, он насмешливо ощерился:
— И как тебе она? Правда, красавица? — Стоян хрипло расхохотался, видя, что царь испуганно забился в угол, принявшись рыдать, как дитя. — Возьми себя в руки, Рамунос. Ты же мужчина! Ты царь!
Наконец, придя в себя, Рамунос поднялся на ноги, с опаской подходя к зеркалу. В облике ничего не изменилось. Лицо его было бледнее обычного, под глазами залегли темные болезненные круги, словно он перенес лихорадку. Казалось, он даже постарел лет на десять за прошедшую ночь. Царь гневно обернулся к Стояну, возмущенно взвизгнув, словно девица:
— Ты обманул меня?!
Ведьмак вновь расхохотался, блеснув одурманенными от курительных трав глазами, и неторопливо поднялся на ноги:
— Не оскорбляй меня, Рамунос. Я помню наш уговор. Ты желал получить бессмертие — я дал его тебе. Или ты думал, что я предлагаю тебе молодость? Ты ж не красавица девица, краснощека, белолица! — Подойдя к разгневанному царю, Стоян вынул из-за голенища нож, пристально вглядываясь в его глаза. — Давай проверим, как подействовало мое снадобье.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
