небе. Из головы все никак не шла картина, которую я только что увидел. «
Подобие рая», смешно. Наверное, я и вправду рассмеялся, потому что люди, стоящие рядом, тут же снова обернулись на меня. Я приложил ладонь к лицу и закрыл глаза. «Все хорошо, все и правда хорошо. Если сделать еще пару глубоких вздохов, то все станет просто прекрасно». С каждым глотком свежего воздуха становилось лучше. Конечно же, Эл заметила меня тогда, иначе ее лицо не поменялось бы так резко. Но в тот момент, когда улыбка исчезла, мне даже показалось, что в ее глазах было нечто большее. Такое трудно объяснить. В том взгляде уже не было веселья или намека на опьянение, но в нем мелькнула необъяснимая грусть, словно всего за мгновение она поняла, через что нам еще предстоит пройти, сколько еще нам надо потерять. Нет, она смотрела на меня так, будто заранее знала, что я та часть ее жизни, которую она безвозвратно потеряет. По спине пробежался озноб.
***
Когда я снова вернулся в столовую спустя почти что час прогулки на свежем воздухе, больше половины ребят ушло спать по домам, остальные же заснули прямо на лавках. Эл и компанию я нашел чуть ли не в противоположном конце зала. Ри сидел на скамье, опираясь грудью на стол, и мирно сопел носом. Тея и Ката сидели на холодном полу в обнимку. Они спали глубоким сном, потому что даже не дернулись, когда я подошел. Эл же аккуратно лежала на лавке, над ней склонился Марк. Он поднял голову на звуки моих шагов.
— У нее открылась рана, — сказал парень, показывая мне свою ладонь, испачканную в крови.
Я немного спустил лямку ее платья. Бинты, обмотанные вокруг плеча, и правда были все красные от крови.
— Доплясалась, — прокомментировал я.
— Мы, наверное, должны что-то сделать?
— Пусть лучше лежит. Если она встанет, то кровь пойдет с новой силой. До утра мы все равно ничего особо не можем сделать.
— А если Эл вдруг…
— Она знала, на что шла, верно? Если что-то случится с ее раной, никто не будет виноват кроме нее.
— Так-то оно так, но и оставить ее мы не можем, — Марк пожал плечами.
Я еще раз окинул взглядом эту разношерстную компанию. Ри все так же размеренно и глубоко дышал, не производя ни единого храпа. Удивительно, что он влился именно в эту компанию. Раньше он всегда был сам по себе, а когда становилось скучно, то приставал ко мне со всякой ерундой. Ката тоже всегда была как-то сама по себе, предпочитая одиночество шумным компаниям. Меня всегда беспокоили такие люди. Какими бы хорошими бойцами они не были, но находиться одному на войне крайне опасно. Однако с появлением Эл все каким-то образом начало меняться. Ката теперь стала неотъемлемой частью их компании, и даже Ри, который в принципе ни к кому не привязывался, все чаще появлялся где-то рядом с ними.
— Разбуди девушек и отведи их по домам, — сказал я Марку. — Будет плохо, если они проспят всю ночь на полу.
— А что с Ри?
— Его теперь и выстрелом не разбудишь. Да и он достаточно взрослый, чтобы отвечать за то, где и когда заснул. Я останусь тут и пригляжу за этими оболтусами.
Марк сразу же бросился выполнять то, что я ему сказал. Он с трудом распинал Тею и Кату и повел сонных девушек по направлению к выходу. Они протирали заспанные глаза, зевали, спотыкались, но все же шли за ним. За них можно было не переживать. Кажется, Марк был самым ответственным человеком во всей этой компании.
Я опустился на скамейку рядом с Эл. Какой это уже по счету раз? Я аккуратно положил ее руку на пояс так, чтобы она точно не упала. Кровь вроде бы уже остановилась. Кто-то вышел на улицу и легкий сквозняк, пробежавший по полу, заставил Эл поежиться. Мне пришлось накрыть ее своей толстовкой, потому что кроме платья на ней ничего и не было. Конечно, ей это просто так с рук не сойдет. Я обязательно придумаю что-то такое, отчего Эл никогда не забудет этой своей оплошности. Но это будет уже после.
Глава 5
Когда на следующий день Эл открыла глаза, то мир предстал перед ней в совершенно ином, непривычном свете. Я понял это исходя из следующих фактов. Во-первых, как только девушка очнулась, то начала кричать. Во-вторых, Эл болталась у меня за спиной вверх тормашками.
— И тебе доброе утро, — поприветствовал я ее, продолжая свой путь.
Едва услышав мой голос, девушка перестала верещать. Задумалась. К сожалению, молчание длилось не долго, и вслед за этим посыпалась порция отборных ругательств, направленных в мою сторону. Я никогда раньше не подозревал, что девушка может знать такое количество нецензурных слов. В этом плане она превзошла все мои ожидания.
Мы медленно шли по территории лагеря, вернее, я шел и нес Эл. Ее ноги, перекинутые через мои плечи, я обхватил руками, словно лямки рюкзака. Остальное тело было перекинуто через мою спину. По началу, не зная за что хвататься в подобных случаях, Эл попыталась уцепиться за мои ноги. Однако, когда я чуть не упал, запнувшись, девушка быстро сообразила, что это было не самым разумным решением, а потому отпустила ноги и принялась цепляться за мою спину. Через пять минут безуспешных попыток Эл оставила и эту идею.
— Знаешь, Вик, у меня есть ряд вопросов, на которые я бы хотела получить ответы, — прошипела она, пытаясь повернуться в мою сторону.
— Обычно я бы дошел до этого места за пять минут, но, поскольку ты вчера лопала как не в себя и набрала пару лишних кило, у меня это займет все десять минут. Поэтому задавай свои вопросы, не стесняйся.
— Ты знаешь, что ты последний засранец?
— Вопрос неверный, — ответил я и подпрыгнул так, чтобы ее голова ударилась о мою ногу.
Послышался протяжный стон. Но дело было вовсе не в том, что удар оказался слишком сильным.
— Если бы ты столько вчера не пила, то и голова бы сейчас не болела, — равнодушно отозвался я.
— Как же я тебя ненавижу!
— Неужели хочешь повторения?
— Ладно, куда ты меня несешь?
— Я же сказал, что ты знатно набрала за вчерашний день. Сейчас будешь приводить себя в форму.
— Но, — она замолчала, придумывая что-то, что могло бы ее оправдать. — Но я же ранена! Мне противопоказана любая физическая нагрузка в течение недели. И это как минимум!
— Но ты же отплясывалась вчера всю
