из коробок, которую до сих пор не разобрала. И первым, что бросилось мне в глаза, была лежавшая сверху спортивная куртка Мэтта. Я постаралась проглотить комок в горле, но он все никак не исчезал. Мне так и не представился случай надеть ее.
В другом мире я бы обязательно сделала это сейчас. И подбадривала бы его среди толпы болельщиков. Но я даже не была уверена, что Мэтт примет участие в матче. Да у меня и вовсе не было настроения поддерживать кого-либо. Его или еще кого-нибудь из «Эмпайр-Хай». Если честно, я удивилась, что Кеннеди по-прежнему хотела поехать на игру.
Я попыталась прогнать от себя все эти мысли и запихнула куртку подальше на дно коробки, а потом вытащила свои кеды. Миссис Пруитт они наверняка не понравятся, так же, как и Изабелле. Но почему-то эта мысль доставила мне особое удовольствие. Я завязала шнурки, взяла подписанный договор и спустилась вниз.
– Вот, держите, – сказала я, отдавая бумаги мистеру Пруитту и стараясь не обращать внимания на красноречивые взгляды, которые бросали на мои кеды хозяйки дома.
– Чудесно. Я немедленно внесу изменения в завещание. – Он щелкнул пальцами, и перед ним появился один из представителей обслуживающего персонала, которого я не встречала прежде. – Немедленно вызовите моего адвоката, – сказал он.
– Твое завещание, папочка?
– Да. – Он отхлебнул кофе из своей чашки. Мистер Пруитт был абсолютно спокоен, но я чувствовала, как напряжение в комнате начало нарастать.
– Ты, наверно, шутишь? – спросила миссис Пруитт.
– Не шучу. Теперь у меня две дочери, и я хочу разделить между ними мое имущество.
– И ты даже не обсудил это со мной?
– Если одна из вас скажет сейчас еще хоть слово, то я могу изменить его и в третий раз. И поверьте, вам это не понравится.
У миссис Пруитт буквально отпала челюсть. Мне даже захотелось наклониться к ней через стол и поставить ее на место, но это, наверняка, нарушило бы заведенные в доме правила. Кроме того, я сама была немного поражена услышанным.
– Не волнуйтесь, – сказала я. – Вам ничего не стоит менять. Мне ничего не нужно.
– Вот именно поэтому я и хочу изменить его. Ты даже не воспользовалась кредитной картой с тех пор, как я тебе ее дал. А ты представляешь, сколько эти двое тратят за неделю?
– Ричард…
– Я уже принял решение, – резко бросил он. Я думала, что мистер Пруитт сейчас швырнет свою чашку с кофе об стену, но он со спокойным видом сделал из нее еще один глоток. – Я сам позвоню адвокату из моего кабинета. Пожалуйста, не тревожьте меня. – Он встал и взял газету. Прежде чем уйти, мистер Пруитт вытащил страницу с кроссвордом и протянул ее мне.
Наверное, он следил за мной всю неделю. Он все замечал. Переживал. Даже решил изменить свое чертово завещание. Что, если я заблуждалась на его счет? У каждого чудовища есть своя красавица. Возможно, ею была моя мама. Возможно, он и не возражал против моего появления на свет. Возможно, я в самом деле была единственным, что осталось у него от женщины, которую он искренне любил. Возможно, он сказал мне правду, когда заявил, что не знал о моем существовании. Слишком много было этих «возможно». И что, если хотя бы одно из них правда? В конце концов, мистер Пруитт уже не казался мне таким монстром, как прежде.
Стул Изабеллы заскрипел по полу, когда она встала.
– Ты никогда не заменишь меня, Бруклин. Да одно только твое имя о многом говорит. Возвращайся в свое захолустье, где тебе самое место. Потому что у папочки есть только одна дочка. Я. И я не стану делить его с тобой. А уж тем более не буду делиться наследством со всяким мусором. – Она развернулась на своих высоких каблуках и вышла из комнаты.
Я знала, что она только притворялась милой. Но меня ужаснуло, с какой легкостью она меняла стиль поведения. Мне так и не удалось найти пункта по поводу убийства других людей. Но я очень надеялась, что в нем невозможно было отыскать лазейку. Потому что иначе моя жизнь могла оказаться в опасности.
– Твоя мать была потаскухой, – сказала миссис Пруитт. Эта зловещая особа сидела так тихо, что я даже забыла о ее присутствии.
– Что, простите?
– Я уверена, что и ты тоже. Совсем скоро ты оступишься. И когда это случится, я обо всем обязательно узнаю. А потом сообщу Ричарду. Я отниму у тебя все, что ты надеешься здесь урвать. Потому что, помяни мое слово, твое пребывание в этом доме временное. Мой муж лишь однажды в жизни позволил себе минутную слабость, и в результате появилась ты. И я буду защищать его состояние, даже если он сам не желает этого делать. Даже если мне самой придется позаботиться о том, чтобы ты исчезла. – Она не стала выбегать прочь, как ее дочка. Вместо этого просто вышла с тяжелым вздохом, как будто мое присутствие невероятно утомило ее.
Ее слова эхом звучали у меня в голове. Всего услышанного здесь было достаточно, чтобы у меня задрожали колени. Но две фразы особенно сильно напугали меня. «Даже если мне самой придется позаботиться о том, чтобы ты исчезла». Возможно, правило против убийств распространялось и на миссис Пруитт? Я понимала, что это была явная угроза. Однако вторая фраза беспокоила меня еще сильнее. «И когда это случится, я обо всем обязательно узнаю». Я почувствовала, как по спине пробежал уже хорошо знакомый холодок, и оглянулась, хотя в комнате больше никого не было. Она следила за мной. Я знала это. А я ведь каждый вечер спускалась в комнату Миллера. Боже, она наверняка знала. В голове снова затикали часы, я слышала их всякий раз, когда должно было случиться что-то плохое. Прежде я никогда не ошибалась. Я всегда предчувствовала, когда мое время заканчивалось.
Вошла Тиффани, чтобы забрать грязные тарелки.
– С вами все хорошо? – спросила она. – Вы немного бледны.
Потому что я только что нашла своего призрака.
– Со мной все в порядке.
– Вы почти не притронулись к еде. Хотите, я отнесу тарелку вам в комнату?
– Нет, не нужно. И все равно спасибо.
Тиффани казалась мне милой, но внезапно все происходящее предстало передо мной в совершенно ином свете. В правиле против убийства можно было найти миллион лазеек. Например, можно заплатить кому-нибудь. Или подмешать каплю яда в еду.
Тиффани улыбнулась мне.
Нужно было выбраться из этого дома, пока я еще не рассталась с жизнью.
Глава 22
Суббота
Я чувствовала, как гудят трибуны,
