– Да нет у меня никаких предубеждений, Майкл, точнее, они есть, но их немного. И они меня вовсе не радуют, – сказала она.
– Не стану убеждать тебя, что иметь дело с одним-единственным графом не так уж трудно, – с улыбкой промолвил Хоторн.
– Возможно, но когда я так поступаю, когда намекаю на то, что это не совсем легко, я тем самым сдерживаю тебя, и ты не слишком часто уговариваешь меня стать твоей любовницей.
– И что же тогда ты бы хотела обсуждать со мной? – Это был вопрос скорее к нему самому, а не к Маргарет.
Ответ не заставил себя ждать:
– Почему ты работаешь, в то время как большинство знатных вельмож этого не делают?
– А что, по-твоему, я должен делать? – Граф Монтрейн нахмурился.
– Почему не ходишь на заседания парламента? – продолжала расспросы Маргарет.
– У меня есть место в палате лордов, и я занимаю его, когда парламентарии обсуждают какой-то закон, интересный для меня, – промолвил Монтрейн. Господи, до чего нелепо, что он все это обсуждает с женщиной! Интересно, это происходит из-за того, что они были близки? Но ведь плотское соитие не обязательно ведет к общности духовной. – Меня ценят за то, как я справляюсь с шифрами, – продолжил Хоторн, злясь на себя за то, что испытывает потребность объяснять ей что-то. – Благодаря этому я могу быть полезен собственной стране.
– Это так важно для тебя?
– Я не мог служить во время войны, – сказал Хоторн. – Семья нуждалась в моей помощи. Возможно, именно поэтому я теперь чувствую особую ответственность за то, что делаю.
– А во время войны ты тоже занимался кодами и шифрами?
Несколько мгновений Монтрейн смотрел на Маргарет испытующим взглядом.
– Да, – произнес он наконец.
– Что ж, это лучше, чем быть пушечным мясом, – заметила Маргарет.
Хоторну было приятно, что она даже в этом проявляет о нем заботу.
– Почему ты поехала со мной в тот, первый день? – прервал поток вопросов Маргарет Хоторн. Тем более что именно об этом он хотел спросить ее с самого начала.
Настала очередь Маргарет приумолкнуть и посмотреть ему в глаза. Монтрейн невольно задумался о том, что она видит, когда вот так внимательно изучает его. Мужчину, который хочет слишком много знать о ней? Без сомнения, он именно таков. И еще он предпочитает не открываться ей до конца, не показывать, насколько очарован ею.
– Потому что я хотела получить воспоминания, – призналась Маргарет. – А возможно, мне хотелось хоть какое-то время побыть такой, какой я не была никогда в жизни. Смелой, свободной, не признающей границ.
– И что же? – пожал плечами Хоторн. – Теперь тебя вполне удовлетворит роль скромной вдовы Маргарет Эстерли из деревни Силбери-Виллидж?
– В этой роли я чувствую себя вполне комфортно, – отозвалась Маргарет. – Она не преподносит мне сюрпризов, от нее я ничего не жду.
– Да, опасности на каждом шагу тебя не подстерегают, – согласился Хоторн. – Но кто не рискует, тот не знает, что такое настоящий восторг, упоение жизнью. Именно так ты хочешь прожить отпущенные тебе годы?
– Большинство людей так живут, – промолвила Маргарет, посмотрев на Монтрейна. – Они живут простой жизнью, которую лишь изредка взбудораживают случайная радость или трагедия.
– О твоей трагедии я уже слышал – это смерть мужа, – проговорил Монтрейн. – А какие у тебя бывают радости?
– Это самые простые вещи, – ответила женщина. – Меня радует пение птиц. Или щенки терьеров, которых держит сквайр Типпетт. Люблю, когда идет снег, – продолжала она. – Люблю стоять посреди Стэндинг-Стоунз и слушать шум ветра.
– Но все это никак не связано с другими людьми, – язвительно заметил Хоторн.
– Как и твои шифры, – парировала Маргарет.
Граф Монтрейн был в замешательстве: постепенно выяснялось, что между ними гораздо больше сходства, чем различий. Однако было неразумным искать какие-то общие черты с этой женщиной. И без того опасно, что он постоянно думает только о ней.
– Так, может, изменим ситуацию? – предложил Хоторн. – Пойдем сегодня вечером в театр. Там дают «Макбет» – мы сможем полностью погрузиться в переживания героев.
– Я ни разу не видела этот спектакль, – с едва заметной горечью в голосе проговорила Маргарет.
– Тогда пойдем в театр.
Кивнув, Маргарет улыбнулась.
– А пока в оставшееся у нас время, – пояснил Хоторн, – давай выбирать безопасные темы для разговора. Можно потолковать о погоде, например. – С этими словами он поднял голову и посмотрел на небо. – Похоже, денек будет замечательный.
– Да, – согласилась Маргарет, принимая его игру. – Так оно и есть. Никакого ветра. И дождя нет. На небе всего лишь несколько облачков.
– Что ж, похоже, эта тема для разговора исчерпана, – констатировал Монтрейн.
Маргарет лишь улыбнулась.
– Скажи, что из двух ты предпочитаешь? Жить в своем коттедже или в Лондоне?
Неожиданно Маргарет нахмурилась. Майкл сразу почувствовал себя виноватым.
– Это всего лишь проявление любопытства, – поспешил объяснить он. – У меня не было скрытого мотива.
– Ты всегда так ведешь себя?
Граф Монтрейн на мгновение задумался. Внезапно ему пришло в голову, что всю жизнь он только и делает, что ищет ответы на всевозможные вопросы.
– Да, – ответил он. – Но я уже успел заметить, что ты точно такая же. В конце концов ты же читала «Записки» Августина X.
– Да уж, неподходящее чтиво, ничего не скажешь, – согласилась Маргарет. – Но в коттедже не было других книг.
Хоторн и не пытался скрыть удивления, вызванного столь любопытной софистикой. Вспыхнувший на щеках Маргарет румянец послужил признанием того, что она понимает, насколько нелепы ее слова.
– Думаю, мне стоит объяснить тебе, что такое коды, – пробормотал Хоторн. – Или потолковать с тобой о цифровых комбинациях. Или еще о чем-нибудь, что покажется тебе невероятно скучным. Словом, надо выбрать такую тему разговора, которая не была бы связана с тобой, со мной или с этой злополучной неделей.
– Что еще за цифровые комбинации? – спросила Маргарет. – Никогда о таких не слышала. – Сняв капор, она положила его рядом с собой на землю.
– Ну вот... например... Если я назову тебе цифры 1-7-13-6-12-18-11, что ты скажешь на это?
На мгновение Маргарет задумалась, потом повторила первые цифры вслух. Монтрейн понял, что она догадалась.
– Надо взять число, – заговорила Маргарет, – прибавить к нему шесть, потом еще раз прибавить шесть, затем отнять семь, потом снова дважды прибавить шесть, потом опять отнять семь.
– Ты только что взломала код, – объявил Хоторн.
– Не может быть, чтобы это было так просто.
– Нет, это просто, когда занимаешься такими вещами постоянно. – Хоторн огляделся по сторонам в поисках чего-нибудь, что помогло бы ему подкрепить правильность своего утверждения. Он поразился, что именно сейчас ему захотелось заниматься такими вещами. – Это можно сравнить знаешь с чем... Ну например, нелепо пытаться за один раз справиться со всеми теми задачами, которые ты должна решить в течение года. Это неудобно, это перегрузит твой мозг. Но ты можешь загружать его понемногу, ты можешь каждый день потихоньку продвигаться вперед. Или даже каждую неделю. А из дней и недель складываются месяцы, кварталы... – Он помолчал. – Так что, выходит, самая большая сложность не в том, чтобы разобраться в цифровой комбинации, а в том, чтобы умело разбить ее на части, с которыми проще иметь дело, – договорил Хоторн.
