Соседи приняли новичков радушно, хотя и не без некоторого удивления.
"Эти американские сквайры воспринимали Мэрилин как Марию-Антуанетту, разыгрывавшую из себя деревенскую девчонку, — пишет Энтони Саммерс. — Здесь, как нигде, могла она проявить свою любовь ко всему живому. Своего пса Хьюго, вымокшего на дожде и грязного, она впускала в только что прибранную гостиную. Под свою опеку Мэрилин взяла умиравшую от голода Синди, полукровку, неизвестно какой породы, приковылявшую на задний двор. На сцене устроила она кормушки для птиц и постоянно сокрушалась о том, как трудно птицам питаться во время сезонных перелетов. Она приобрела двух длиннохвостых говорящих попугаев, которые с тех пор совершали многократные перелеты в Голливуд и обратно. Своего любимца Батча она пронесла тайком на борт самолета, летевшего в Нью-Йорк. В пути птица оживилась и пронзительно закричала: "Я птичка Мэрилин, я птичка Мэрилин!""
Покупка "Фермы Артура" была очередной попыткой Монро и Миллера обрести счастье в семейной жизни. Но одна из проблем состояла в том, что жизнь эта осуществлялась почти полностью на деньги Мэрилин. И, хотя Мэри Грейс много лет содержала Артура, повторение ситуации во втором браке сильно тяготило его. Миллер не хотел быть альфонсом при богатой и знаменитой жене. В конце концов, это шло вразрез с его отношением к Мэрилин как к маленькой девочке, нуждающейся в опеке и покровительстве.
Мэрилин, в свою очередь, тоже начинал тяготить затянувшийся "отпуск". Она соскучилась по работе. И все чаще задумывалась о новом возвращении в Голливуд.
Забавно, но и драматично, что во время отсутствия Мэрилин Монро голливудские магнаты занялись выращиванием ее клонов.
"Например, в "Fox" монополией на обесцвечивание волос перекисью располагала Джейн Мэнсфилд, носившая знаменитое платье из златотканой парчи, в котором Мэрилин блистала в ленте "Джентльмены предпочитают блондинок", — пишет Дональд Спото, — а Шерри Норт унаследовала от Мэрилин из гой же картины красное платье, украшенное жемчужинками. В студии "Universal International" ее слишком тесные бюстгальтеры из двух фильмов дали напрокат Мэми ван Дорен; облегающий корсаж из "Реки, не текущей вспять", был передан Корин Калве, игравшей в картине "Река Паудер"; в белом складчатом платье Мэрилин из "Зуда седьмого года" кружилась в картине "Холостяцкая квартира" Розанна Эрлен; костюмы Мэрилин из нескольких лент носила в своих фильмах Барбара Николе. На студии "Columbia" актрису Клио Мур учили походке Мэрилин, а на студиях "MGM" и "RKO" Барбаре Лэнг, Джой Лэнсинг, Диане Доре и Беверли Майкле приходилось часами просматривать фрагменты фильмов, в которых была занята Мэрилин, анализируя ее манеру игры… Большинству из этих женщин так никогда и не представился случай узнать, умеют ли они делать что-либо еще, кроме как пытаться верно имитировать другую актрису".
Летом 1958 года Билли Уайлдер прислал Мэрилин сценарий фильма "Некоторые любят погорячее", написанный им в соавторстве с Изи Даймондом, — веселую историю с переодеваниями, типичную комедию положений.
За основу Уайлдер и Даймонд взяли сюжет французской картины 30-х годов "Фанфары любви" и ее одноименного римейка 1951 года, снятого в Германии, но переработали его самым радикальным образом. Действие, как и в фильмах-источниках, крутилось вокруг двух музыкантов, вынужденных притворяться женщинами, но было перенесено в США конца 20-х годов — в эпоху сухого закона и Великой депрессии. Билли и Изи вписали в сценарий аллюзию на реальное историческое событие: "бойню в День святого Валентина" — организованный по приказанию Аль Капоне расстрел членов конкурирующего мафиозного клана 14 февраля 1929 года в Чикаго. Случайными свидетелями очень похожей разборки гангстеров становятся в "Некоторые любят погорячее" Джо (чью роль сыграл Тони Кёртис) и Джерри (Джек Леммон). И, как все мы отлично помним, прячутся от длинных рук мафии там, где их точно никто искать не будет, — в женском эстрадном оркестре.
В те времена (в 1958-м, а не 1929-м) большинство голливудских картин уже делались в цвете. И даже контракт Мэрилин предусматривал, что она должна играть исключительно в цветных лентах. Однако Уайлдер решил, что фильм "Некоторые любят погорячее" станет черно-белым. Не только и не столько оттого, что это добавляло весьма уместный в данном случае оттенок ретро, но потому, что накрашенные мужские лица смотрелись бы гротескно, и никто бы не поверил, что эти ряженые парни — такие же девушки, как окружающие их оркестрантки. Мэрилин не хотелось сниматься в ч/б, но ведь обманутой должна была быть в первую очередь ее героиня. Читая сценарий, Монро раздраженно фыркала: "Эта Душечка Кейн так тупа, что не может отличить мужчину от женщины!" Поэтому аргумент, что в черно-белом варианте иллюзия получится более правдоподобной, примирил ее с замыслом режиссера.
Мэрилин, как всегда, была бесподобна в кадре и невыносима на съемочной площадке. На сей раз не оттого, что опаздывала. Хотя все с облегчением выдыхали "Слава богу!", если она вообще соизволяла прийти.
И не из-за того, что постоянно советовалась, тормозя процесс, с Полой Страсберг, которая снова мозолила всем глаза своим нарядом колдуньи — черными платьем, шляпой и очками.
И даже не из-за частых перепадов настроения. Хотя маятник раскачивался все резче. Мэрилин осыпала сотрудников нецензурной бранью, чего никогда не случалось раньше. Однажды помощник режиссера попробовал вытащить ее из гримерки, где она читала "Права человека" Томаса Пейна. Мэрилин обматерила бедолагу, послав по весьма сложносочиненному адресу. Видимо, она реализовала таким образом свои права человека, — так, как понимала их в те минуты.
Когда работа началась, Билли Уайлдер констатировал, что за время их разлуки Мэрилин повзрослела и стала более зрелой артисткой. И эта зрелая артистка стала также гораздо самоуверенней и гораздо требовательней к себе и другим.
Это выражалось, например, в том, что ни одна сцена с участием Монро не могла быть отснята меньше, чем с 15-го или 20-го дубля. Мэрилин настаивала на бесконечных повторах, пока результат не удовлетворял ее ожидания. Количество дублей могло достигать 65. Естественно, всю группу она изматывала этим физически и доводила до нервных срывов и истерик. Ее партнеру Тони Кёртису, по сюжету — влюбленному в Душечку Кейн Джо, пришлось 42 раза, 42 дубля подряд вгрызаться в ножку цыпленка, пока Мэрилин оттачивала свою реплику из двух-трех слов. После этого он надолго проникся отвращением к курятине; И не только к курятине. В сердцах Тони бросил, что целоваться с Мэрилин Монро — все равно что с Гитлером. Сказать такое об общепризнанном секс-символе! Миллионы мужчин не поняли Кёртиса. Зато его коллеги-актеры, которым доводилось работать с Мэрилин, поняли очень хорошо.
"Бывали такие дни, когда мне хотелось задушить ее, — вспоминал Билли Уайлдер, — но случались и такие чудесные моменты, когда все мы видели, насколько же она великолепна. Но Артуру, мне кажется, не нравилось ничего, и я, помнится, как-то сказал, что в лице Миллера познакомился наконец с человеком, который злится на Мэрилин еще больше меня".
Артур Миллер действительно вел себя довольно странно. Он вмешивался в работу съемочной группы с непрошеными указаниями — будто мало было самой Мэрилин и Полы Страсберг, терзал Уайлдера многословными теоретическими разглагольствованиями, а свою жену изводил публичными придирками.
Съемки окончились 6 ноября. К тому моменту Билли и Мэрилин уже видеть друг друга не могли. Уайлдер на вопрос, хочет ли он снова снять Монро в каком-нибудь своем фильме, ответил: "Я консультировался по поводу этой идеи со своим терапевтом и со своим психиатром, и оба они посчитали меня слишком старым и слишком богатым, чтобы проходить через такое еще раз". И это было шуткой лишь отчасти. На нервной почве Билли испытывал настолько сильные боли в позвоночнике, что не мог лечь и проводил ночи в бессонных бдениях, сидя на стуле. Слегка оправившись от потрясений, в другом интервью он сказал: "У меня появился аппетит. Впервые за много месяцев я наконец в состоянии спать. Я могу спокойно смотреть на жену и у меня не появляется желание ударить ее просто потому, что она женщина".
Прочитав это интервью, Монро и Миллер отправили Уайлдеру лаконичную телеграмму: "Мэрилин Монро — соль земли". "Соль земли послала помощника режиссера куда подальше", — немедленно парировал тот.
Через несколько недель Мэрилин позвонила режиссеру, чтобы помириться с ним, — но, пока она набирала номер и ждала, когда на другом конце провода возьмут трубку, ее настроение изменилось на 180 градусов. Уайлдера не было дома, к телефону подошла его жена Одри, и кинозвезда — размеренно, четко, нарочито акцентируя каждый слог — попросила передать Билли, что он может поцеловать ее, Мэрилин, в задницу. После небольшой эффектной паузы актриса присовокупила, что Одри она, напротив, желает всего наилучшего.
