"Бессовестный… - слабо подумалось Лёхину. - Значит, отвары-то он умеет готовить, а тогда просто не захотел".
Сильные руки снова опустили его голову на подушку. Олег ушёл на кухню, Веча за ним. Переговаривались они там еле слышно - из комнаты. Лёхин слушал их бормотание с закрытыми глазами - и неясно подумал: "А почему с закрытыми?" И открыл. И увидел три бороды и встревоженные глаза.
- Лексей Григорьич, аюшки? - негромко вопросила борода попышнее.
- Очнулся? Очнулся? - быстро спросили со стороны - и над Лёхиным заколыхалась фигура толстого, солидного купца.
- Сейчас тебе, сердешный, ещё водички принесут, - ласково пообещала борода. - И будешь у нас как новенький.
Лёхин в ответ хотел съязвить насчёт отвара. Только открыл рот сказать, как дёрнулся от боли и застонал. Но общая боль почему-то отступала. "Наверное, царапина на губе", - решил он и одним движением сел на диване. И - прикусил ладонь. Блин, больно! Отдышался под истерические вопли: "Лексей Григорьич, лежи, не вставай!" и растерянно сказал:
- Лечь-то хочу, но уже не могу. Болит всё.
- Лёхин! Обалдел?!
В комнату вошёл Олег с чашкой в руках. Он быстро поставил чашку на стол и, придерживая Лёхина, помог ему лечь.
- Чего надо было вскакивать? - проворчал Олег, присаживаясь рядом и снова поднося чашку к губам Лёхина.
- Что… это?
- Елисей травы заварил.
- А… Веча?
- Мне пришлось ему всё объяснить.
- Ну… и?
- Пей, не разговаривай. Веча всё воспринял правильно. Безо всяких. Пальцем у виска точно не крутил. Сказал, что объясняет многое. Он сейчас на кухне, готовит новую порцию. Так что не дёргайся, пей.
С каждым глотком Лёхин чувствовал себя легче. Не в том смысле, что всё болеть перестало, а в том, что пропадала тяжесть, не позволявшая ему двигаться. Впрочем, и боль постепенно превращалась в нечто ноющее… После третьей порции питья он воспользовался моментом, пока добровольные помощники отлучились на кухню, и снова встал. Именно не сел - встал. И, то и дело втягивая воздух сквозь зубы, когда движение получалось слишком болезненным, доплёлся до туалета. Процессия привидений и домовых, слава Богу, оставила его за закрытой дверью в покое.
Он даже вернуться на диван успел до прихода друзей, по дороге полюбовавшись на собственную разбитую и перекошенную физиономию в зеркале. Покорно выпил отвар - последний, как выяснилось. Лечь наотрез отказался.
- Ребята, у меня в запасе три дня. За это время я должен отыскать дурацкую связующую нить, чтобы освободить Каменный город и вернуть в нормальное состояние всех спящих в нашем городе. Причём о последнем, что спящие в городе связаны со змеями в Камень-городе, выводы делаю я лично. Как там на самом деле дело обстоит - фиг знает. А я даже не знаю, с чего поиски начинать.
- Лексей Григорьич! - возопил Дормидонт Силыч. - Мы-то начало знаем, да ведь дело-то странное такое!
- Какое дело? Какое начало?
- Лексей Григорьич, - с пола позвал Елисей. - Дело вот в чём. Мы погадали на человека, знающего про нить. Карты показали, где он. Но проблемка тут одна. То место, что карты указывают, ныне под водой находятся.
- Понял. Поеду - разберусь на месте.
- В таком виде?! - ужаснулись паранормальные народы.
- Алексей Григорьич, будьте реалистом! - воззвал к нему Глеб Семёнович, сунув руки в карманы, отчего вдруг стал сильно напоминать поэта Маяковского. - Во-первых, едва вы выйдете, от вас народ будет шарахаться. Во-вторых, ваше долгое пребывание вне дома заставит какую-нибудь особо впечатлительную личность позвонить в милицию.
- В полицию! - ехидно поправил Дормидонт Силыч.
Бывший агент поморщился и нехотя согласился:
- Да, в полицию. Если полиция ещё до этого звонка не обратит на вас своего пристального внимания, в чём лично я сомневаюсь.
- Глеб Семёнович, я бы с радостью принял все ваши аргументы и с удовольствием повалялся на постели, приходя в себя, но поджимают сроки.
- Лёхин, в чём дело? Куда тебе ехать? - встревоженно спросил Олег.
- Появилась зацепка, с чего начать искать связующую нить. Мне надо на залив.
- Одного не отпущу! - заявил Веча. По тому, как здоровяк расправил плечи, стало ясно, что он собирается отстаивать своё заявление.
- Ладно, в машине расскажешь со всеми подробностями, - спокойно подвёл итог Олег, доставая из кармана ключи. - Собирайся. Съездим на место втроём. В конце концов, меня эта история тоже краем задела. - И он рассеянно улыбнулся, а Лёхин сразу вспомнил, как Олег, с зажатыми кулаками, лежал в постели.
Олег побежал к машине, а Веча стал помогать Лёхину одеваться. Когда Лёхин влез в тёплый свитер, вынужденно для того вытянув руки и затем вынужденно же остановившись отдышаться, он просипел:
- Елисей, а как ты с ребятами общаешься?
- Дык… Олег Максимыч-то вопросы задаёт, а я стуком ему и отвечаю.
- Что - все вопросы такие, что можно ответить да или нет? - не поверил Лёхин.
- Олег - парень умный, - первым отозвался Веча, сообразивший, о чём разговор. - Он вопросики любо-дорого придумывает. Я пару раз думал-думал, как спросить, а он раз - и вопрос, а Елисей уж ему отстукивает.
- Интересно, - пробормотал Лёхин и тут вспомнил кое-что. - Елисей, я так понял, с остановки меня Веча принёс. Скажи мне одну вещь. Почему я не смог этим тварям отпор дать? Почему я даже подраться с ними не смог? Такого ещё со мной не бывало, чтобы я хоть разок врезать не успел хоть по одной морде.
- Стреножили тебя, Лексей Григорьич, - вздохнул домовой. - Нам Шишики всё рассказали и показали. Тебя разок задержали у выхода в Камень-город, а пока ты разбирался, что к чему, сплели ловушку на остановке. Ты устал, а они эту усталость заманили на скамейку отдохнуть. А уж опосля принялись тебя оплетать бессилием. Неужто ничего не упомнишь?
Нет, ничего такого Лёхин решительно не помнил, зато вспомнилось другое: он сидит на остановке и думает, почему Шишиков двое, а они всё равно не стараются затащить его домой. Краем глаза он, кажется, видел, что они на что-то в воздухе глазели.
- Стреножили, - медленно повторил Лёхин. - И что? Путы на мне до сих пор?
- Что ты, Лексей Григорьич! Веча же тебя в дом затащил, сквозь защиту проволок. Защита с тебя путы-то и сняла. Чистый ты, Лексей Григорьич.
Но Лёхина всё ещё новая напасть беспокоила. Да так, что он и глазом моргнуть не успел, как Веча его одел полностью, и очнулся Лёхин сидящим в прихожей, где присевший перед ним на корточках Веча надевал ему ботинки. Почувствовать себя виноватым за слабость времени не хватило. Веча поднялся и озабоченно спросил:
- До машины дойти на своих двоих сможешь?
Шишики тоже заглянули в лицо и вежливо отвернулись. Лёхин шагнул к зеркалу. Ого… Синевато-опухшая морда надравшегося и подравшегося. Особенно впечатляли пять царапин, заштриховавших пол-лица. Глядя в зеркало, Лёхин поинтересовался:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
