— Мы прокляли тот день, когда решили Пленить вас, — говорит мне старый, безобидно выглядящий шаман. Я уже знаю, что безобидность его обманчива — он старше меня, он из Настоящих. Тех, кто мог совершать Деяния ещё до Катастрофы.
— Мне всё равно, старик, — говорю безжизненным голосом.
— Пока вы не вернёте мне моего мужа, к вам будет приходить смерть.
Плечи старика ссутуливаются и он говорит тяжело:
— Это невозможно, проси Виру — любую Виру!
— Значит, вы будете умирать, — коротко сообщаю я.
Прыгаю в воздух и Оборачиваюсь.
— Постой! Я… мы согласны…
Для возвращения Филина нужно чудовищное количество энергии, проводники и шаманы. Он могуч, он стал Стихией, Северным Ветром, оберегающим меня. К сожалению, разум он потерял и это что-то вроде инстинкта.
Шаманы сильно пожалели о своём поступке — не только я несла им смерть. Внезапные шторма настигали рыбаков, порывы ветра пугали стадо оленей, к к которым уже подобрались охотники…
Цена за возвращение мужа была кровавой — смерть всех, кто принимал в этом участие. Всех, кто остался в живых, а это значит — почти все шаманы Северян. Альтернатива — смерть их родных от болезней и штормов, а позже — и их самих.
* * *
Слышу Зов. Кого-то Зовут, но почему-то цепляет именно меня. Кого меня, кто я? Снова Зов и вслед идёт Кровь — много Крови. Вкусно…
Зов становится Голосом, знакомым… Ещё Кровь…
Зовёт та двуногая самка, которая умеет капать водой из глаз. Вспоминаю её и появляются другие воспоминания. Их становится всё больше и больше…
Начинаю осознавать своё Я, вспоминать прошлое, друзей. Голос всё Зовёт, предлагая отказаться от Слияния и снова стать собой. Кем собой? Я двуногий/крылатый, двуногая, самка, Ева…
— Здравствуй, Ева.
Глава тридцать третья
После… Возвращения мы быстро улетели и вот уже третий месяц я прихожу в себя и до полного… выздоровления ещё очень и очень долго. Вся соль в том, что при Слиянии тела у меня не осталось — в принципе. То есть воскресал я буквально из воздуха — с помощью дичайшего количества специфической энергии — энергии Крови.
Гекатомба[102] шаманов удалась и, зарезав друг-друг, они оживили меня. Да — шаманы не могли поступить иначе, поскольку через духов они связаны со своими народами и отвечали за их благополучие. То есть ситуация для них сложилась таким образом, что они либо погибают на алтарях[103], но спасают свои народы и обеспечивают себе приличное посмертие и перерождение — или всё равно погибают, но несколько позже, вместе с подопечными и с крайне скверным посмертием.
Со стороны такое поведение выглядит очень впечатляюще, но для тех, кто привык к общению с духами и Тонким Мирам, смерть действительно всего лишь приключение, пусть и достаточно опасное…
Сам я уже третий месяц пытаюсь разобраться с новыми возможностями. Слияние и последующее воскрешение дали мне очень много и Силы выросли — причём очень резко. Вся проблема в том, что они толком не отрегулированы и даже нормально двигаться я начал пару недель назад, а воинские упражнения до сих пор не доступны мне в полной мере. То есть пытаюсь, конечно, но получается слабенько.
Аналогичная проблема и с магией — «настройки сбились», а сила выросла, вот получается, что получается…
— Правее бери, — лаконично сообщает мне Ева, помогающая с тренировками. Сейчас я сижу с закрытыми глазами на воздухе… Да, как в кресле. Ну вот, сижу и пытаюсь «рулить» целой кучей груза, разного как по весу, так и по… энергетической составляющей.
Непонятно? Только что срубленное дерево и дерево высохшее ощущаются по разному — сильно по разному. Соответственно — и управление отличается, даже если вес/объём совершенно одинаковы. То же самое относится к камням, животным, людям/нелюдям, магам/воинам/селянам.
Ева не просто наблюдает — она нужна ещё и для того, чтобы вовремя одёрнуть меня. Да, прецеденты были… Именно поэтому живём мы пусть и рядом с городком, но всё-таки в стороне.
Кстати, при Слиянии артефакты/золото/драгоценные камни, что были на мне, пропали. Обидно? Откровенно говоря — не слишком. Достались в общем-то, случайно, а не «потом и кровью», вот и отношение к пропаже достаточно спокойное. Ну и конечно — жизнь нааамного дороже.
— Хватит на сегодня, — «косячить» начинаешь, — прерывает тренировку жена. Моментально прекращаю свои занятия — пока я не в той ситуации, чтобы тренироваться «на износ». Любая ошибка может «откинуть» меня назад — а оно мне надо?
— Что там у нас на обед? — С голодным любопытством интересуюсь у служанки, придя домой.
— Да поросёнок с гречневой кашей, охотно отвечает Дарина.
— Мужик мой намедни поохотился удачно — кабаниху подстрелил, да она с сосунками оказалась[104], - ответила довольная баба.
Ну, дичину я не слишком-то люблю — жестковата. Но понятно — к данному случаю это не относится. Пока женщина доставала поросят (да — каждому из нас свой, аппетит у фэйри могучий), желудком у меня начал «квакать». Снимается крышка и вырывается одуряющий запах. Слюна начала выделяться, как у пресловутых собачек Павлова. Ай… горячо пока.
Дарины тихонько хихикнула, довольная столь красноречивым комплиментам её кулинарным способностям и выскользнула из дома поболтать с подругами. Мы не слишком-то эксплуатировали её, свалив только готовку и уборку в доме, да и то — часть работ выполняли сами с помощью магии.
— На речку? — С некоторым сомнением спросила жена. Сомнение было вполне понятным — речка уже порядком поднадоела, как и весь Бобровск с окрестностями. Однако деваться нам было некуда — я ещё не восстановился толком, а дальше начинались достаточно опасные места, где на ослабленного фэйри могли открыть охоту. Отбились бы — места знакомые и опасности тоже — а что знаешь, уже не столь опасно. Другое дело — зачем рисковать…
Нет, сам городок довольно милый, да ещё и стоит в хорошей зоне, так что энергетика здесь очень благоприятная. Проблема заключалась в его глубочайшей провинциальности — Бобровск стоял на одном из второстепенных торговых маршрутов, хотя правильнее было бы сказать — третьестепенных. Развлечений у горожан — практически никаких. Достаточно сказать, что бородавка у кузнеца, которую «зашептали» три года назад, до сих пор считалась одной из самых значимых и актуальных новостей. А тут мы… В общем, местные старались вовсю, набираясь впечатлений лет этак на тридцать вперёд…
Хорошо ещё, что местное «общество» было вменяемым — то есть не пыталось играть в «Высший свет» и прочую ересь. Так — обычные земледельцы/рыбаки/охотники/ремесленники/торговцы, управляемые старостой.
— Письмо, Мастера, письмо! — Орал соседний мальчишка, размахивавший клочком шёлка[105]. Удивлённо приподнимаю бровь — я не писал никому о своём местонахождении, да и Ева тоже — на этой части суши ей просто некогда.
— Клади на бревно, — командую Третьяку. Тот бледнеет, наконец-то понимая, насколько опасно трогать чужие вещи. Проверяю, затем жена…
— Чисто, держи серебрушку.
Довольный мальчишка убегает хвастаться, на ходу начиная орать поджидающим его сверстникам — какой опасности он подвергался, какую храбрость показал и как фэйри «магичили».
Письмо от одного из консулов Арконы, работающим сравнительно неподалёку — в тысяче с небольшим километров отсюда:
— «Здравствуйте, Мастер Филин. Пишет вам Леонид из Туры, служащий ныне консулом в царстве Мари. Вскоре после вашего отлёта из Арконы Градоправитель разослал письма, в которых требовалось немедленно извещать Вас, что он очень хочет с Вами пообщаться. Градоправитель даёт Слово, что не подразумевает ничего дурного и просит связаться с ним как можно быстрее после получения данной информации.
От себя спешу заметить, что Градоправитель пользуется репутацией очень достойного человека и я не сомневаюсь в его словах.
P.S. Информация о вашем нынешнем месте пребывания поступила ко мне случайно — через проплывающих мимо купцов.»
— Не понимаю, — совершенно честно отвечаю супруге.
— То есть вариантов может быть множество, но все они очень уж зыбкие.
Почтовый дракончик у старосты изрядно заскучал, так что с охотой согласился слетать по знакомому маршруту. Староста выполнил просьбу без лишних слов, категорически отказавшись от платы.
— Не-не-не, — замахал он здоровенными ручищами.
— Брать с вас плату — не по соседски, неправильно. Вы с супругой тут давненько живёте и уже почитай свои.
Как я и подозревал — «свойственников» быстро припрягли к общественным работам, заключавшимся в корчевании леса и тому подобных вещах, необременительным для нас, но весьма непростым для бобровцев. Могли бы отделаться от такой вот ерунды, но зачем? Правила общежития достаточно просты, понятны и удобны.
