— Вот и я про то. Я хочу стать артефактором. Знаешь кто это?
— Да. Даже один знакомый есть.
— Я потому и на Пустошь хочу. Знаешь сколько там штучек от Древних осталось?
— Которые очень опасны в неумелых руках, — подытожил я.
— Согласна. По-разному бывает. Когда ватага не может сбыть артефакт на чёрном рынке, его сдают в Управу. Все про это знают и молчат, не хотят связываться.
— Разумно. Напугают искателей, они и это перестанут сдавать.
— Папа, тоже так говорит. Я видела некоторые артефакты. Меня аж дрожь бьёт, когда я вижу что-то загадочное. Не смейся.
— Это не смешно, — серьёзно сказал я, — я тебя понимаю. Но это очень опасно.
Девушка долго посмотрела на меня. А у неё глаза голубые, не заметил сразу. Я улыбнулся.
— Хочешь безопасной магии, иди в бытовики. Будешь всю жизнь водонагреватели да утилизаторы ремонтировать, — усмехнулась Тана.
— А безликих не боишься? На Пустоши они хозяйничают.
— Это заблуждение иностранцев. Не на Пустоши, а только в древнем городе. Они называют его Град. Пустошь огромная, и Град не единственный город Древних на ней. Папа пытался договориться с Безликими о сотрудничестве. Но безрезультатно, — просвещала меня девушка о моих подданных, — сейчас там сменился Настоятель, папа ещё не встречался с ним, но говорит одного придурка свергли, встанет другой.
— А я слышал от верного человека, что новый Настоятель, весьма адекватный человек.
— Ты же недавно в Империи, от кого ты мог слышать? — засмеялась девушка, — сплетни в дилижансе?
— Сплетни тоже не на пустом месте возникают.
— Наверно. Папа тоже так говорит. Если не будешь слушать, что говорит народ, пропустишь момент, когда он тебя уже не слышит.
— У тебя умный отец.
— Да. Я его обожаю! Нам сюда, — указала девушка на длинное здание склада. Туда стекались студенты со всех сторон. Всем нужны были мантии.
Войдя в темноватый коридор, встали в очередь таких же первокурсников как и мы. Стояли молча. Мантии выдавал здоровый лысый детина, с выбитым передним зубом и серьгой в правом ухе. Время от времени он отпускал сальные шуточки в адрес нерасторопных студентов и хорошеньких девушек. И как его тут держат? Я уже примеривался как быстро и безболезненно его вырубить, так он мне не понравился.
Я назвался, он посмотрел в список и молча сунул мне в руки свёрток, я начал разворачивать его.
— Проходи, не задерживай народ, — недовольно буркнул детина. Не обращая внимания на него, я развернул мантию. Она была голубого цвета, с рюшечками и кружевами. Мне это носить?
— Ты ничего не перепутал? — хмуро посмотрел я на кладовщика.
— А чо? Тебе пойдёт, — хохотнул он, — вон косичку расплетёшь, и в самый раз будет. Ха-ха-ха.
— Иди-ка сюда, — поманил я громилу ладошкой, — чо-то скажу по секрету.
— Ох эти дамские секреты, — хохотнул он и чуть наклонился. Резкий выпад, в режиме ускорения, и лёгкое прикосновение к точке в области шеи. Этот приём я знал ещё по моим тренировкам на земле. Громила стал медленно оседать, испуганно вращая глазами и хватаясь ручищами за крышку стола.
— Не хами людям, ублюдок, — тихо проговорил я, впрочем, в наступившей тишине всё равно было слышно, — я ж тебя по-нормальному спросил. А ты хамишь. Чего расселся? Отвечай, когда тебя спрашивают, — вот теперь руну страха на него. Побледнел, значит, понял, что попал.
— Ноги что-то… — начал заикаться мужик, — онемели ноги… не могу стоять…
— Ноги не язык. Ты что мне дал? Пошутить захотел? Щас на руках поползёшь за нормальной мантией, раз ноги не ходят.
— Я это… земляк… я же не со зла… в списке для тебя такая стоит… я же не выдумываю… ты это… извини… не рассмотрел я… всем такие дают… я пошутил… это… ты не сердись…
Прелесть применённого приёма в том, что через минуту всё проходит само собой, и ты вроде как не при делах. Споткнулся человек, упал, с кем не бывает.
— Ну ладно. Чо лежишь? Вставай! Разлёгся он! — прикрикнул я, — подруге моей подобрал мантию, бегом!
Мужик напрягся, ноги видимо стали отпускать, он с трудом встал и, порывшись под столом, положил мантию, такого же цвета, как и у меня. Почему, блин, голубые?
— Вот. Все по списку. Я ничего не выдумал, — оправдывался громила — тыча мне в лицо бумагу.
— Ладно, бывай. Повежливей тут, — кивнул я.
— Да, ваше магичество. Всенепременно, — поклонился мужик.
Мы вышли из склада.
— Чем ты его? — тут же пристала Тана, — магией? У тебя артефакт? Ты знаешь, что на территории Академии запрещается пользоваться магией. Сейчас тут будет дежурный маг и тебе влетит!
— Никого тут не будет. Успокойся, — отмахнулся я, — рукой я его. Точка на шее есть, стукаешь по ней, и у человека ноги отнимаются. Никакой магии.
— Правда? — загорелись глаза у Таны, — научишь меня? Ну, пожалуйста. Ну, Алекс! Ну, научи!
— В другой раз, — вот же блин, Лизавета номер два.
— Смотри, обещал, — радостно уцепилась за мои слова девушка.
— Темнеет уже. Пошли домой.
— Алекс, я хотела тебя попросить, — несколько торжественно начала Тана, — пойдём со мной поужинаем. Пожалуйста.
Как отказать просящему взгляду ребенка? Тем более я и сам есть хотел не по-детски.
— А ты знаешь где?
— Да, — радостно проговорила девушка, — я была тут на дне открытых дверей и нас водили в столовую.
— Да? Тут и такое бывает?
— Конечно, месяц назад было. Вон столовая, видишь?
— Да, — кивнул я, рассмотрев впереди длинное здание с большими окнами, — далековато от нас будет.
— От нас всё далековато, — недовольно проговорила девушка.
Столовая представляла собой достаточно просторный зал, в котором аккуратными рядами стояли столы на десятерых едаков. Четыре раздачи, две справа и две слева. Было самообслуживание, в смысле «шведский стол». Берёшь разнос и сам туда ставишь, что тебе вздумается. В торце зала окно для приёма грязной посуды. Типичная студенческая столовая.
Под ненужные мне пояснения, со стороны Таны, взяли два разноса и пошли вдоль раздачи выбирая себе еду. Я поставил себе два салатика и полбулки хлеба. Девушка тоже взяла какие-то красиво оформленные блюда.
— Алекс, давай возьмём пирожное, — шёпотом проговорила девушка, — вон те, я не достану.
С другой стороны стола раздачи, стояла пирамида из пирожных разных расцветок. Недолго думая, я подхватил всю тарелку-пирамиду и поставил на себе разнос.
— Не многовато будет? — раздался весёлый юношеский голосок, — тут много и другой еды!
Раздались смешки. Я посмотрел на весельчака. Это был улыбающийся веснушчатый паренёк, с толстыми губами и вихрастой головой, который стоял сзади нас человек за пять.
— Эх, молодость-молодость, покачал я головой, — каждый зрелый мужчина знает, что для девушки пирожное как кровь для вампа, а её много не бывает! — дружный хохот в ответ. Парень смеялся вместе со всеми.
— Алекс, ну зачем ты, — смущённо шептала Тана, — мы же не съедим!
— С собой возьмём. Поселили нас на опушку леса, и что нам теперь с голоду там пухнуть? — очередной взрыв смеха. К нашей раздаче стали подтягиваться другие студенты.
Я тем временем, поставил себе на разнос чашку, на которой горкой лежало жареное мясо, сдобренное приправами и зеленью.
— Это тоже девушке? — не унимался веснушчатый. Ну блин весельчак нашёлся!
— Ну парень. Ну ты даёшь! Ты откуда вообще вылез? Не знаешь, что девушки мясо не едят, от него цвет лица портится! Мясо воины едят, особенно перед хорошей потасовкой, — наступила тишина.
Немного помолчав, я добавил:
— Сразу видно про девушек ничего не знаешь, про воинские шутки тоже не в курсе. Одно слово маг-недоучка!
— Ну ты паря и гад! — захохотал веснушчатый, — развёл меня! Уважуха тебе! Ха-ха-ха, — смех подхватили другие.
— Сам первый начал! — усмехнулся я и подмигнул парню, — донесёшь? — спросил у Таны.
— Да, — буркнула та, покраснев.
Мы уселись недалеко от раздачи и, расставив тарелки, принялись за еду. Напротив меня сел орк, примерно моего возраста:
