– Да-да, все так, внученька. Пенсию-то платят исправно, да рази ж это деньги? Да и на что мне деньги? Хорошо, сынок помогает… – И Василич снова замолчал.
– Дедушка Ваня, дедушка Ваня! Что делать-то, а? – попыталась вернуть старика к нужной ей теме Женька, а потом ее осенило: – Дедушка Ваня, у вас же это в роду, от отца к сыну передается – умение видеть их. А сын ваш, а Дмитртий Иванович? Может, он больше помнит?
– Да-да, сын… – мелко закивал дед. – Не было у нас с Катюшкой моей своих детей, Бог не дал, взяли приемыша, Димочку. Хороший мальчик вырос.
– Так он не родной? Он их не видит?
– А ты, как их увидишь, свисти, свисти – и они отступят. Боятся они свиста-то…
– Свистеть? – растерялась Женька.
Но тут на пороге комнаты появился Дмитрий и выпроводил ее под белы рученьки: «Совсем уморила старика».
Вернувшись к Сашке, Женька передала разговор мальчишкам.
– Фью! – тут же залихватски свистнул Лешка, у всех аж уши заложило. – Фью! Я круто свистеть умею. Учись, Мелкая.
– Я, конечно, научусь, но… Если честно, я с трудом представляю, чтобы того глиняного монстра можно было свистом напугать.
– Фью! – не хуже Лешки свистнул Сашка и добавил: – Я тоже не представляю.
А потом Рыжовым пора было ехать домой.
Всю ночь Женьке снова снились кошмары. Удалось нормально заснуть только под утро. К ее счастью, первый понедельничный урок отменили еще в пятницу, а потому можно было встать не в семь утра, а почти в восемь. Папы с Лешкой не было, только мама, которая ходила на работу к десяти.
– Жень, помнишь, ты спрашивала про дядю Толю… – осторожно начала мама за завтраком.
– Да, – насторожилась Женька.
– А тебе… тебе опять пожар снился?
Женька кивнула: мама знала, что ей всю жизнь снятся пожары.
– Знаешь, я давно хотела поговорить с тобой… Мы с папой так виноваты…
– В чем?
– Ты была совсем маленькой, годика два тебе было. А мы были молодые. Мы жили в то лето на даче у наших друзей. И нам ночью захотелось купаться. Ты так сладко спала, что мы решили тебя ненадолго оставить. Тебя и Лешу. Не одних, конечно, в доме оставался один взрослый, отец наших друзей… А ночью начался пожар. Наш знакомый сразу вынес Лешу, тот даже не проснулся. Потом вернулся за тобой… Тебя он вынести не успел. Дом вспыхнул. Отец наших друзей сгорел. Ты выжила чудом. Я думала, ты была совсем маленькая, не помнишь того пожара… Я до сих пор не могу себе этого простить. Твой шрам… – Мама замолчала.
– Мама, мама… – Женька залезла маме на колени. – Пожар тот я помню, но ты ни в чем не виновата! – Интересовало ее другое: – Он был обычный, тот пожар, или нет? Случилось ли там что-нибудь особенное?
– Да пожар как пожар. Мы его, считай, и не видели, пришли, когда уже догорало. И кстати, помнишь, ты спрашивала про дядю Толю? Я тут вспомнила вдруг: мы так называли отца наших друзей, которому принадлежала дача. Дядя Толя сгорел в том пожаре.
И вот тут Женька онемела.
В растрепанных чувствах она примчалась в школу и на первой же перемене рассказала все Сашке.
– И что?.. – не понял тот.
– Сашка, я тебя люблю, но ты и правда – тормоз. Подумай! Тебе снятся утопленница тетя Зоя, утопленник физрук. А мне – сгоревший дядя Толя. К нам приходят мертвецы! И к тебе, и ко мне. К тебе они первый раз приходили летом в Рускеала. Все повторяется. Мертвецы – это символ. Двери между мирами приоткрылись. Нам действительно придется вмешаться в ситуацию на комбинате и спасти Деревянное от жертвоприношений и тех, кто их устраивает!
Сашка выслушал Женьку, склонив голову набок. А потом сказал:
– Да, ты права, Женька. Только не нам, а тебе.
– Что?!
– Тебе придется спасти Деревянное от жертвоприношений.
И тут прозвенел звонок.
Весь урок истории Женька сидела сама не своя. Она почему-то ужасно злилась на Сашку, но никак не могла понять за что. Потом вдруг вспомнилась ее собственная фраза: «Сашка, я тебя люблю, но ты и правда тормоз», и всплыл вопрос: «Это что, я ему в любви призналась?» Женька даже головой потрясла, чтобы прогнать глупые мысли. И тут же ей на стол приземлилась записка: «Рыжова, давай дружить. Вова Руденко». «Мир сошел с ума!» – взвыла Женька.
Домой она рванула одна, отделавшись от Лешки, Сашки, Ритки, Ленки и Руденко, который предложил ее проводить. Ей нужно было побыть одной. Даже не пообедав, она, чтобы успокоиться, плюхнулась за фортепиано, откинула крышку и пробежалась пальцами по клавишам. Озябшие, с улицы, они не слушались. Женька подышала на руки, сыграла пару гамм, чтобы разыграться. Перелистнула ноты на пюпитре. И ударила по клавишам.
«Попсу» классики вроде «Турецкого марша» Моцарта и «К Элизе» Бетховена она давно всю переиграла. А в последнее время ей, как выразилась бы мама, втемяшилось в голову не играть по нотам, а подбирать мелодии на слух, как это называют музыканты – «снимать» музыку. Недавно где-то на просторах Интернета она наткнулась на саундтрек к фильму «Пианино» и с первых нот влюбилась в эти мелодии. Особенно в главную тему фильма. Правда, ее преподавательница сразу сказала, что это ей не по зубам и можно не тратить зря время. Но в Женьке взыграло упрямство. Чем больше она слушала любимую мелодию, тем больше, конечно, убеждалась, что педагог права, но тем больше и мучила себя за инструментом, пытаясь понять гармонию.
Вот и сейчас Женька мысленно вспомнила любимую тему – и руки вдруг сами побежали по клавишам. Там-па-бам-па-бам-па-пам – не только правая, но и левая, аккомпанемент. Сначала внутри Женьки все возликовало: получается! А потом… Уже доиграв, она долго сидела в растерянности. Это ведь и правда была сложнейшая мелодия, полифония, когда несколько пальцев правой руки ведут одну мелодию, а остальные – другую. И она – в силу возраста, в силу недостатка навыков, слуха, в конце концов, – она просто не могла так легко и непринужденно сыграть ее, ПОДОБРАВ НА СЛУХ!
Женька испуганно отскочила от инструмента. «Как хорошо было бы иметь какие-нибудь сверхспособности!» – вспомнила она их мечты с Ритой и Леной. Но при чем тут были музыкальные способности? И как вот так вдруг они появились, словно по мановению волшебной палочки? И снова нахлынуло это ощущение: происходит что-то, чего ты не можешь контролировать, над чем ты не властна. «Тогда уж лучше бы я научилась свистеть, чтобы спугнуть жрецов, как говорил Василич», – подумала Женька. Ведь так громко и пронзительно, как делают это мальчишки, сунув два пальца в рот, свистеть у нее не получалось. Только вытянув губы в трубочку: фью, фью.
Женька попробовала свистнуть. Но свистнуть вышло как и до этого – губы трубочкой. Правда, она заметила, что легко может брать разные ноты… И вот она уже насвистывает «Турецкий марш». Женька осеклась. Однозначно, с ней творилось что-то неладное. Вырвался нервный смешок: зато теперь она может записаться в кружок художественного свиста! Совершенно сбитая с толку, Женька случайно бросила взгляд на часы: пора было бежать в музыкальную школу. А там надо снова садиться за инструмент…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
