— Что ты там только что сказал? У тебя есть свои секреты? Ну а у нас есть свои причины. Твои братья знают, что делают.
«Я очень на это надеюсь», — мысленно добавила она.
— Что ж, если это действительно так, то это с ними впервые в жизни… во всяком случае, в том, что касается Крейга, — отозвался Конан.
— В отличие от тебя. Ты ведь всегда знаешь, что делаешь, и никогда не принимаешь поспешных или неправильных решений.
Конан приподнял бровь при виде того, как яростно встала на защиту его братьев Рейлинд, и снова окинул ее оценивающим взглядом. Девушка заставила себя застыть на месте и с невозмутимым видом вытерпела внимательный осмотр.
— Возможно, я ошибся, когда счел тебя недостаточно хорошенькой для того, чтобы на тебе жениться. Если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится, я на соседнем этаже.
Не в силах справиться с изумлением, Рейлинд открыла рот. Но Конан уже отошел от нее и скрылся наверху. Этот человек был неисправим, но, во всяком случае, они больше не пытались забросать друг друга словами… по крайней мере пока. Однако Рейлинд поразило заявление о том, что Крейг обычно не знает, что делает. Что Конан хотел этим сказать? И почему он не упомянул Кревана?
Креван забрался в Северную башню через горизонтальную бойницу, расположенную в потайном месте на внешней стороне цоколя. В его душе все еще кипел гнев, и мужчина знал, что не сможет успокоиться, пока не поговорит с Рейлинд и не убедится, что она отдает себе отчет в той опасности, которую таит в себе флирт с Конаном.
Его брат успел обрести дурную славу как человек, который вначале плохо обращается с женщинами, а затем соблазняет их. Отсутствие логики в этой последовательности не переставало изумлять Кревана, но он давно смирился с тем фактом, что лишь немногим женщинам удается противостоять обаянию его младшего брата. Как правило, они соглашались сделать все, что он от них хотел. И после сегодняшнего вечера Кревану стало ясно, что Рейлинд к числу немногих неуязвимых счастливиц не относится.
— Спокойной ночи, a bragadair nа mblat is nа mbreth.
Услышав голос Рейлинд, Креван резко остановился на лестнице, оставаясь невидимым для беседующих на третьем этаже людей.
— Спокойной ночи, хвастунишка. Твои могущество и осведомленность поистине впечатляют.
Ему не пришлось ожидать слишком долго, прежде чем его предположение относительно того, к кому обращалась Рейлинд, подтвердилось.
— Кажется, я вас недооценил, леди Шеллден.
Gaduiche! Креван почувствовал, как у него внутри все перевернулось. Одно дело, когда Конан очаровывал женщин, и совсем другое, когда он сам вдруг был очарован.
Крейг слушал, как собеседники с нескрываемой радостью уверяют друг друга в своей антипатии, и его взрывной нрав, который ему обычно удавалось обуздать без особого труда, все больше вставал на дыбы. О чем только думает Рейлинд? Сначала Крейг, потом он, а теперь Конан? Она что, вознамерилась соблазнить всех братьев Мак-Тирни? «Тебе повезло, Клайд, что тебя здесь нет, не то эта женщина разделалась бы и с тобой».
Звук шагов поднимающегося на четвертый этаж Конана заставил Кревана встрепенуться, и перед его внутренним взором промелькнул образ Рейлинд, поднимающейся наверх вместе с ним. Пытаясь отделаться от этой непрошеной и невообразимой мысли, Креван преодолел несколько ступенек, отделяющих его от третьего этажа. Он сам не знал, что ожидал увидеть, но никак не думал, что обнаружит, что Рейлинд все еще стоит в коридоре, с головой погрузившись в размышления. Она очнулась, только когда перед ней вырос Креван.
— Что ты здесь делаешь?
Эта холодная встреча, разительно отличающаяся от ее игривого обращения с Конаном, опустошила душу Кревана, оставив в этой бездне лишь душащий его гнев.
— Может, это я должен спросить о том, что здесь делал Конан? — огрызнулся Креван.
Потрясение, вызванное тем, что Креван появился в тот момент, когда она о нем думала, исчезло, оставив после себя леденящее душу ощущение. Как этому человеку удается ладить хоть с кем-то, было выше ее понимания. Даже к Конану было легче найти подход, потому что он всегда держался высокомерно. С ним достаточно было быть начеку и не реагировать на его колкости. С Креваном гораздо сложнее. Разногласия между ними носили личностный характер, и Рейлинд не удавалось защититься от той боли, которую причиняли ей его слова.
— Как, по-твоему, что ему было нужно? — язвительно поинтересовалась она.
Креван сидел рядом, когда Рейлинд за ужином угрожала его брату воспользоваться своей осведомленностью о его пребывании в комнате наверху.
Креван сделал глубокий вдох и попытался взять себя в руки. Один из них должен был вести себя спокойно и рассудительно, и Креван твердо решил, что это будет он.
Не желая продолжать этот спор в коридоре, где их могли услышать его брат и ее сестра, Креван подошел к Рейлинд и, взяв ее за руку, завел в комнату и плотно закрыл за собой дверь. В то же мгновение он понял, что у него проблемы.
Только вчера вечером он стоял рядом с Рейлинд в этой комнате, и между ними ничего не произошло. Креван искренне верил в то, что сможет это повторить. Но, в отличие от Рейлинд, которая только начинала познавать, что это такое — быть женщиной, он полностью отдавал себе отчет в своих потребностях и желаниях. Креван также знал, как их удовлетворить. И хотя мужчине вовсе не хотелось снова нырять в холодную воду, ему, похоже, больше ничего не оставалось.
Рейлинд смотрела на Кревана, который молча развернулся и схватился за веревочную ручку, чтобы открыть дверь. Девушка не верила собственным глазам. Он только что втащил ее в комнату, а теперь намеревался уйти, не проронив ни слова?
— Куда ты идешь?
— Подальше отсюда, — не оборачиваясь, бросил Креван.
— Ты хочешь сказать, подальше от меня?
— Да.
Рейлинд в отчаянии скрестила руки на груди.
— Так значит, ты пришел, чтобы посмотреть на меня, сказать мне несколько грубых слов и исчезнуть? Что же ты за мужчина?
Услышав последний вопрос, Креван почувствовал, как напряглось все его тело. Он подошел к Рейлинд и посмотрел на нее сверху вниз.
— Я мужчина, который знает, когда ему лучше уйти.
— Мне кажется, что ты хочешь остаться.
Она была права, и они оба это знали. Поэтому, когда Рейлинд приподнялась на цыпочки и прильнула к его губам, он не стал ее отталкивать. Сначала ее поцелуй был робким, и Креван пытался на него не отвечать. Но упрямая в этом, как и во всем остальном, Рейлинд не желала сдаваться, и постепенно поцелуй становился все более страстным и чувственным, завладевая всем его существом. Креван знал, что она не уймется, пока он не уступит и не ответит на ее лобзание.
