Предатель!
Несмотря на её обвиняющий взгляд, Игорь глаз не опустил, Марине в лицо смотрел и не подумал отодвинуться. Она первой это сделала. Руку отдёрнула, когда Игорь ей навстречу шевельнулся, и отошла на пару шагов.
— В школу к Антону сходи, — каменным голосом проговорила она. — И позвони мне после.
Так и вышла из квартиры в полной тишине. На Игоря не оглянулась, хотя желание такое возникло, но оно было мимолётным, и Марина его поспешила отбросить. Дверь за собой захлопнула и кинулась вниз по ступенькам. Вдруг испугалась, что самые ужасные предположения начинают сбываться: она Игоря ненавидеть начинает, а она никого никогда раньше не ненавидела, и не знает, что с этим делать. Как себя вести и как с собой справиться?
— Мам, давай в пиццерию, а? — Антон на заднем сидении вытянулся, лямки рюкзака скинул с плеч, потом сестру за помпон на шапке дёрнул. Эля возмутилась в полный голос и пихнула его в бок. Но идею с пиццерией поторопилась поддержать.
— Я тоже, тоже хочу!
— Никакой пиццы, — отказала им Марина. — Во-первых, уже поздно, во-вторых, дядя Дима скоро приедет с работы, а дома пусто, да? А в-третьих, у кого-то дома котёнок маленький.
— Да, Сёма там один скучает, — закивала Эля и полезла ближе к водительскому месту. — Дядя Миша, вы уже видели Сёму?
— Конечно, видел, — рассмеялся Михал Михалыч. — Отличный зверюга вырастет, если кормить будешь хорошо.
— Я хорошо кормлю, — деловито закивала Эля, с таким энтузиазмом, что помпон сильно затрясся.
— Ага, конфетами она его кормит, — фыркнул Антон.
— Марина Николаевна, сразу домой или заедем куда?
— Домой, Михал Михалыч.
Пока дети пререкались и обсуждали с водителем последние проделки котёнка, Марина смотрела в окно и думала о бывшем муже. Хотелось всё назад вернуть и не заходить с ним вместе в их бывшую квартиру. Чтобы не думать, не вспоминать, не бояться своих мыслей. И то, что он её пожалеть решил, приласкать, видимо, на самом деле ждал, что она с видимым облегчением откликнется на это, сильнее всего неприятно поразило. Неужели она такой была? Готовая с троицей вернуть ему любую мимолётную улыбку. Сколько лет они так жили? Сколько лет она себя обманывала, списывая всё на быт и эту самую ужасную привычку? Кажется, это самое гадкое слово на свете — привычка.
— По-моему, у нас гости, — сказал Михал Михалыч, и Марина очнулась от своих мыслей. Посмотрела в окно и на самом деле увидела у ворот своего дома незнакомую машину. Дорогая, спортивная модель, с откидным верхом, и броского ярко-жёлтого цвета.
— Может, отец приехал? — предположила она, а Михал Михалыч насмешливо фыркнул.
— Да чтобы Николай Викторович на такой игрушке разъезжал?
Выйдя из машины у своих ворот, Марина с трудом Антона от красивой машины оторвала. Он восхищённо ахнул и рискнул рукой провести по гладкому боку.
— Мама, ты только посмотри!..
— Вижу. Не трогай чужое, мало ли.
— Мама, а это чья? — спросила Эля.
— Не знаю, милая. Может, к дяде Диме кто приехал?
Они прошли в калитку, Марина детей вперёд пропустила и поэтому последней увидела гостью, прохаживающуюся по расчищенной от снега дорожке. Места для манёвра было мало, и поэтому девушка расхаживала взад-вперёд перед запертой дверью. А на кухонном подоконнике в доме сидел Семён и наблюдал за разряженной гостьей с большим интересом, видимо, скучал один и не знал, чем ещё заняться. Марина же, при взгляде на девушку, почувствовала тревогу, и выводы сделала тут же, далеко за ними ей идти не пришлось. Мысленно затосковала, не забыв к девушке повнимательнее присмотреться, отчего тоска только обострилась. По сравнению с ней даже образ Натальи как-то померк. Девушка казалась живым воплощением мечты любого нормального мужчины: модельной внешности, с шикарными, распущенными по плечам волосами медового оттенка, огромными синими глазами-льдинками, в белоснежном песцовом полушубке и в сапогах на высоком каблуке, пухлые губы чопорно поджаты, а когда она Марину с детьми увидела, подбородок вздёрнула и приняла воинственную позу, не спеша здороваться. Марине пришлось сделать это первой, хотя очень не хотелось.
— Здравствуйте, вы к кому?
На лице девушке появилась натянутая, несколько пренебрежительная усмешка. Она ведь всё это время тоже не терялась, Марину разглядывала, а детей словно и не замечала.
— Я так понимаю, что к вам. — И снова губы поджала, Марина даже подумала, что сдержалась и не добавила: "Милочка". Это было бы как раз по законам жанра.
— Мам, кто это? — шёпотом поинтересовался Антон, и Марина подозрительно на него взглянула. В голосе сына проскользнуло неподдельное мужское восхищение.
— Сейчас узнаем, — пробормотала она и направилась по дорожке к дверям дома, осторожно обойдя гостю и толкая перед собой упирающуюся Эльку. Дверь отперла, и прежде чем девушку в дом пригласить, решила уточнить: — Вы уверены, что вы ко мне?
— Вы ведь Марина?
Пришлось признаваться.
— Марина. Проходите, пожалуйста. — Антона в плечо толкнула, когда поняла, что сын стоит столбом и девушку разглядывает. — Тош, раздевайтесь, и забери Элю наверх. Ты меня слышишь?
Сын перевёл на неё взгляд, возмущённо сверкнул глазами и шикнул:
— Мама, какой я тебе Тоша?
Пришлось повысить голос.
— Идите. — После повернулась к девушке. — Проходите в комнату.
Правда, приглашение был излишним, пока Марина с детьми разбиралась, гостья уже принялась оглядываться, не раздеваясь, прошла дальше, и теперь заглядывала в гостиную и кухню, благо, что всё было в открытом доступе. Головой своей качнула, и медовые волосы рассыпались по плечам блестящей волной. Марина прищурилась, приглядываясь к ней, и решила, что девушке всё-таки под тридцать, не такая молоденькая, как с первого взгляда могло показаться. Внутренне начала закипать, но это было лучше, чем расстроиться или того хуже, впасть в отчаяние. Но всё-таки на Грановича разозлилась. Один Бог знает, как сильно она на него разозлилась! Ведь не надо долго гадать, чтобы понять, к кому или по чью душу явилась сюда эта красавица. К кому ещё, как не к нему? А теперь вот Марине предстоит пережить сцену ревности. Но пыл этой девицы нужно остудить, детям ни слышать, ни видеть этого не стоит.
Марина шубу сняла, не торопясь повесила её на плечики и убрала в шкаф. Согнала Сёму с куртки Эли, он уже успел устроиться в её капюшоне и теперь лизал мех, которым тот был оторочен.
— Итак, я вас слушаю. Кто вы и по какому поводу.
Девушка повернулась к ней, перестала осматривать гостиную, а одну руку в бок упёрла.
— Меня зовут Ирина, — с вызовом оповестила она, и посмотрела так, будто Марине должно быть знакомо её имя. Но та выдержала паузу, после коротко кивнула.
