— Да кто же она такая, эта вторая жена Кофи Аннана?
— Кто у нас «информированное лицо»? Ты или я?
— Ну ладно, не валяй дурака, назови ее фамилию…
Кстати, Теоретик, а ты знаешь фамилию жены Кофи Аннана?
Теоретик. Нет, но сейчас посмотрю в интернете. Вот, пожалуйста: Нани Аннан, в девичестве Нани Лагергрен. И чем знаменита эта фамилия?
Практик. Знаменита не эта фамилия, а фамилия ее дяди. Его, по крайней мере в нашей стране, знают все. Это Рауль Валленберг.
Теоретик. Упс! А ведь точно, Нани Лагергрен — дочь Нины Лагергрен, сестры того самого Валленберга!
Практик. Вот именно! И объяснил «знающему человеку»: что мог позволить себе Сталин в 1945 году[207] (арест Рауля Валленберга), то Буш в 2003-м себе позволить не сможет. Валленберги (как семья) не просто самая богатая семья Швеции, но и точно принадлежат к мировой элите (как Ротшильды и Рокфеллеры). Полномочий президента США недостаточно для ареста члена семьи Валленбергов! И что же в результате? Ничего у Буша не вышло, дело Коджо Аннана заглохло, а Бушу (и его партнеру Тони Блэру) пришлось напасть на Ирак без санкции ООН, стать агрессором и понести от этого все издержки. Сделать с Кофи Аннаном они так ничего и не смогли!
Теоретик. Как видите, в некоторых случаях принадлежность человека к мировой элите можно определить и со стороны — например по его неподсудности даже великим державам. И такими случаями нужно пользоваться, чтобы не оказаться в положении Буша, который «не на того напал»; другое дело, что всерьез беспокоиться об этом вам пока еще рано.
Практик. Вспоминая историю, рассказанную чуть выше и тоже случившуюся в 2003 году, хочется задать риторический вопрос. Понимал ли Ходорковский, чем он отличается от Кофи Аннана? Думал ли он вообще об этом?
Читатель. Да кто ж с такими деньгами еще и думать будет?!
Теоретик. Вот для того, чтобы вы думали, даже с такими деньгами, мы и пишем нашу книгу. Поэтому вернемся к основной теме. Вы все еще на арене со львами и все еще плохо понимаете их повадки. В общих чертах вы знаете, что нужно делать — конечно же, продолжать усиливать собственную группировку, захватывая контроль над новыми ресурсами[208]. Постоянная экспансия — закон Власти высшего уровня; остановившись, вы станете жертвой сначала гибриса, а потом своих конкурентов. Но куда направить эту экспансию? На высшем уровне Власти свободных ресурсов не существует[209], любой шаг за пределы уже достигнутого означает конфликт (потому-то у нас и арена со львами).
В этот момент у многих сюзеренов появляется предательская идея: остановить внешнюю экспансию и уделить больше внимания уже захваченным ресурсам (например, взять в свои руки управление «прихватизированным» предприятием). Надеемся, вы уже понимаете, почему такой вариант равносилен самоубийству. Во-первых, для эффективного управления более сложной системой (уровень экономики — бизнеса) ручного управления властной группировки окажется недостаточно; попытка порулить, скорее всего, закончится крахом. Во-вторых, ограничившись полностью подконтрольными организациями, сюзерен лишится достоверной информации об окружающем мире (которую могут дать только те, кто сильнее) и станет жертвой своего гибриса. Чтобы выжить, человек Власти должен бороться за еще большую власть — как акула, которая способна дышать, только пока движется.
Так что хотите вы этого или нет, а вам придется позариться на чужие ресурсы. Но как именно позариться? Ворваться в офис конкурента, приставить пистолет ко лбу и заставить переписать компанию на себя? Такое может сработать лишь в очень экзотических условиях (бездействие или отсутствие правоохранительной системы, отсутствие у конкурента могущественного покровителя и т. д.); в остальных случаях подобные действия заканчиваются тюрьмой или перестрелкой с неизвестным заранее результатом. Захват чужих ресурсов идет на пользу группировке только тогда, когда он легитимен с точки зрения остальных игроков на арене. Когда все сделано правильно — по правилам, установленным до вас и не вами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вот теперь мы можем до предела заострить разницу между феодальным и родо-племенным типами Власти (между монархией и олигархией). Легитимность захвата ресурсов при монархии определяется исключительно решением монарха: «быть посему» — и в одну минуту вчерашний фаворит лишается головы, а его ресурсы достаются более ловкому конкуренту. А вот в олигархии единый центр принятия решений отсутствует: любое перераспределение ресурсов проходит сложный, длительный процесс согласования со всеми заинтересованными группировками, и легитимность перераспределения ресурсов устанавливается консенсусом элиты.
Теперь представьте себе человека Власти, привыкшего решать вопросы с монархом. Сможет ли он продолжать экспансию, которую ведет его группировка, в олигархическом окружении? Разумеется, нет: он начнет ошибаться на каждом шагу[210]. И наоборот, человек, привыкший согласовывать свои действия с несколькими игроками, — долго ли он протянет в условиях монархии, когда решения принимаются одним сюзереном?
Экспансия властной группировки в разном окружении требует разных и притом несовместимых между собой стратегий. То, что хорошо для одного типа (концентрация усилий на верховном сюзерене), не работает с другим (там требуется формирование широкой коалиции), и наоборот (формирование коалиции при живом сюзерене — предательство). Поэтому для человека Власти жизненно важно уметь разбираться, в каком окружении он ведет игру, и переключаться между двумя принципиально разными способами захвата новых ресурсов.
Читатель. А как разобраться, какая в стране власть — монархия или олигархия?
Теоретик. Если коротко, то непросто. Проблема заключается в том, что тип власти формируется не конституцией (мало ли что на бумажке написано) и не волей отдельного человека (пришел освободитель и ввел своим указом демократию), он закреплен в представлениях самих людей Власти о том, кому и на каких условиях они готовы подчиняться. По всем законам и публичным клятвам все вокруг вас могут быть демократами, требовать решать все вопросы голосованием, но как только на голосование будет вынесен действительно серьезный вопрос, вы вдруг обнаружите, что все эти «демократы» побежали к уважаемому человеку за инструкциями[211]. Как мы уже писали выше, сам факт передачи по наследству должностей или богатства тоже не означает олигархического характера власти: наследство легко проматывается, если не подкреплено привычкой других олигархов поддерживать своих. Наконец, и в самой монархической среде возникают ситуации, когда верховный правитель исчезает (умирает или свергнут), и его место оказывается вакантно; в этот момент кажется, что монархия кончилась, и все вопросы решаются через формирование олигархических коалиций. Но проходит несколько лет, и выясняется, что все «олигархи» предпочли сгрудиться у трона, ловя подачки из рук набравшего силу нового монарха.
Так что определять, в каком именно властном окружении находитесь лично вы, вам придется самостоятельно. Мы можем лишь рассказать об общих принципах борьбы за ресурсы при каждом из двух типов Власти. И начнем, конечно же, с более простого и распространенного — с монархического.
Государство-это он!
Борьба за власть в условиях монархии
Теоретик. «Должен быть главный, и все должны его слушаться» — так формулировали свое политическое кредо московские бандиты 1990-х. Именно это убеждение, разделяемое людьми Власти (а вовсе не личная гениальность вождя), создает на высшем уровне монархическое правление. Феодальная пирамида, о которой мы писали в первой главе, доходит до самого верха: все конфликты между сюзеренами верхнего уровня разрешает один человек, тот самый верховный сюзерен. Основное преимущество этой системы заключается в экономии насилия: кого казнить, а кого миловать, решается в дворцовых интригах, а не на полях сражений. В результате, хотя головы сюзеренов регулярно скатываются с плеч, их вассалы остаются в живых — а потому продолжают горячо поддерживать монархические порядки.
