Предпринимая что-либо, я не нуждаюсь в надеждах, упорствуя в своих действиях, не нуждаюсь в успехах.
Вильгельм Оранский
По писаному худо разбираю, но разберу, коль дело до петли-то доходит…
Монах Варлаам1
В четверг Андрей уже с утра знал, что задержится на работе, поэтому сказал:
— Сегодня не смогу вас в городе отловить. Лето… работы как всегда непочатый край, а разгребать некому, кто с группами, кто новый маршрут осваивает. Приходится мне. Так что думайте: дома останетесь или погуляете по городу допоздна? Только учтите — я раньше двенадцати не освобожусь.
Несмотря на установившиеся между ними доверительные отношения, Андрей все никак не мог решиться оставлять девушкам ключи. Что-то мешало, да вдобавок подленькая мыслишка: «а что если…» нет-нет, да и всплывет из глубин подсознания. Впрямую об этом не говорилось, но пару раз вопрос повисал в воздухе и, чтобы девчонки не обижались, Андрей выдумал вполне удобоваримую отмазку: замок, мол, в двери особенный, весь из себя уникальный, ключ только фирма-изготовитель сдублировать может, а это — мороки на полдня. Вот разгребусь с делами, тогда все вместе и съездим… Если девчонкам и приходила мысль: «Почему нельзя отдать им ключ, пусть даже и единственный, — они, мол, все равно будут дома и откроют», — то вслух ее пока не высказывали.
Андрей и сам понимал, что этот его комплекс просто смешон. Если уж доводить подозрительность до абсурда, — надо заколачивать окна, а дверь ставить на сигнализацию.
Юля с Анютой ответили хором:
— Погуляем!
Переглянулись — и рассмеялись. Андрей хмыкнул понимающе:
— Ну, еще бы: людей посмотреть, себя показать… Только вы это… поосторожнее. Вон «Тревожный вызов» каждый день маньяком пугает.
— Хорошо, папочка, — ответила Анюта с видом прилежной пай-девочки, скромно потупив глаза. Теперь уж рассмеялись все трое.
— И вообще… — смешливая Юля с трудом выговаривала слова, — мы с одним мос… ковским маньяком… уже поз… накомились. Он ничего… симпатичный.
— Да? — с нарочитым недоверием переспросил Андрей. — Надо пойти в зеркало посмотреться. Может, и правда симпатичный. Не замечал. Обычно свое отражение я вижу только по утрам и спросонья — потому каждый раз пугаюсь. Ладно, гуляйте, раз так хочется, но все-таки…
— Ну, что ты в самом деле! Мы все понимаем, не маленькие!
Андрей снова хотел ввернуть недоверчивое «да?», но голова была забита предстоящей рабочей суматохой, и он махнул рукой. Да, конечно, не по-мужски отпускать девушек поздно вечером одних, надо бы встретить, но что поделать, если работа взяла за глотку, а сидеть дома Юля с Анютой ни в какую не хотят? Сколько раз одни гуляли — ничего не случилось, и если не будут нарываться — и в этот раз пронесет. Хотя такими экспериментами, конечно, лучше не злоупотреблять.
Договорились, что после десяти девчонки будут держаться ближе к многолюдным центральным проспектам, избегать темных переулков и звонить из автоматов, сообщая все ли в порядке.
Юля с Анютой задержались аж до половины двенадцатого, благо вечерняя Москва летом, особенно центр с его многочисленными фонтанами, располагает к долгим прогулкам.
В метро с ними дважды пытались познакомиться подвыпившие кавалеры, но мера опьянения у них еще не превысила критическую отметку, и, получив корректный отказ, незадачливые «знакомцы» отправлялись на поиски новых кандидатур.
От метро, через сто раз хоженый за последние недели сквер, до Андреева дома совсем недалеко. Дорожки с чахлыми тополями спускаются прямо к Садовому кольцу, да и, кроме того, в сквере обычно полно собачников, так что идти через него совсем не страшно.
Весело переговариваясь в предвкушении ужина и полюбившихся вечерних посиделок, наполненных дружеской пикировкой, Юля с Анютой нырнули в темный зев подворотни. До подъезда оставалось не больше ста шагов.
Каблучки звонко зацокали по асфальту, эхом отдаваясь под низкими сводами.
— Вай, красавицы, куда так спэшите, а?
На фоне тускло светящихся окон первого этажа лиц не было видно, лишь темные силуэты, неприятные и угрожающие. Их было трое. Прежде чем выйти на свет, они курили в нише, оставшейся от заделанного много лет назад черного хода, и потому девушки не сразу заметили опасность.
Один отлип от стены, перегородил проход во двор и вроде бы шутливо раскинул руки в стороны. Второй аккуратно, двумя пальцами ухватил Анюту за ремешок сумочки:
— Зачэм спэшите? Бэжите, ничего нэ замэчаете… В воздухе поплыл сладковатый запах.
— Извините, — Анюта попыталась освободиться, потянула за ремень. — Нам домой надо.
Юля крепче сжала локоть подруге, потянула ее к себе. Ремешок натянулся.
— Ну, зачем вам домой?
— Нас ждут. Мама.
По спине побежали предательские мурашки. Что за идиотский разговор! Развернуться и бежать… Вот прямо сейчас…
— Сестры, да? Мама нэ должна вас одних пускать. Таких красивых — нэльзя. А если мама отпустила, значит — вы уже взрослые дэвушки, можэте сами рэшать с кем быть. Хотите с нами? Поедем, возьмем вина, фрукты… Сэгодня такая ноч!
Юля вздрогнула.
— Пустите, нам, правда, домой надо. — Анюта повела плечом, вырвала-таки ремешок, дернулась, но тут крепкая, злая рука ухватила ее за локоть. Третий, доселе молчавший, подскочил к Юле и, нагло ухмыляясь, сказал:
— Аи, красавицы, сладкие, куда бэжите? Нэт, тэперь с нами пойдем…
— Да отстаньте вы, ну… Пустите!
В ответ — дикий гогот, ничем не прикрытое глумление над ужасом беззащитной жертвы.
— Будэш ласковая дэвушка, домой на большой машине привэзем, дэнег дадим… И твоей подруге дадим… много дэнег!
— Не нужны нам ваши деньги! Пустите!
Анюту потянули за руку. Больно, без всякой жалости. Рукав треснул, повис на немногих уцелевших ниточках… Она чуть не заплакала.
— Пустите!!! А-а-а!!
И никого — лишь гудит, как растревоженная муха, лампа над головой.
В этот момент Андрей как раз выворачивал на Садовое кольцо с Ленинского проспекта. Последние несколько минут его мучило тяжелое предчувствие, и он торопился домой, благо с делами удалось справиться чуть раньше, чем он рассчитывал.
— Ну что, красавицы, поедэм?! Машина ждет!
Понимая, что на перепуганную до смерти Анюту надежды нет, Юля хотела было закричать, скорее от безысходности — на помощь она уже почти не надеялась, но жесткая, отдающая все тем же сладковатым ароматом ладонь зажала ей рот.
— Молчи, шлюха!
Девушек потащили по двору к припаркованному посреди детской площадки джипу. Анюта обмякла и почти не сопротивлялась, Юля еще пыталась вырваться, но силы были не равны. Вот он рядом, знакомый, спасительный подъезд, если бы хватка насильников хотя бы на секунду ослабла…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
