— Не знаю я, как это делать,— говорит юноша.— Покажи сперва сам.
Садху наклонился, чтоб рис достать, а юноша у него выхватил меч и убил его. Из его крови поднялась тысяча садху. Только юноша зарубил одного, поднялась новая тысяча; зарубил второго — еще тысяча встала на его месте.
Увидела Джогал-каро, что творится, схватила гнездо и переломила у птицы лапки и крылья, и сразу у всех садху подломились ноги и руки. Потом перерезала птице горло, и все садху умерли. Юноша вскочил на коня садху и поскакал в крепость, где была заточена Бэл-кания. Посадил он ее позади себя и поехал с ней прочь. Увидела то Джогал-каро, переполнилось ее сердце ревностью, схватила она лук и стрелу, выстрелила в юношу и убила его.
Конь с девушкой встали над телом и плачут, а девушка в горе бросилась наземь. Услыхал плач мангуст. Видит, девушка себя не помнит, обвязал конец веревки ей вокруг груди, а другой конец привязал к дереву. Плачет девушка о потерянном женихе, а дерево раскачивается взад и вперед — вот она и пришла в себя.
— Что за беда? — спрашивает мангуст.
Она ему рассказала.
— Ничего теперь не поделаешь,— говорит он.— Осталось нам набрать дров и предать тело огню.
А пока конь и девушка ходили за хворостом, мангуст влил мертвому в рот своего снадобья, и тот ожил. Тут мангуст сказал юноше, что они сводные братья.
— У меня хвост и шерсть такая густая, потому что мать родила меня в поле — сгребала золу, когда выжигали новый участок. А твоя мать за порог дворца не ступала — вот почему у тебя такая чистая гладкая кожа.
Вернулись конь с девушкой, дров для костра принесли, видят — юноша живой, и очень обрадовались. Тут юноша позвал Джогал-каро и сказал ей, что Бэл-кания будет его первой женой — ведь, чтобы ее добыть, он столько тягот перенес,— а Джогал-каро пусть не ревнует — он и на ней тоже женится.
Потом все вместе пустились в путь к дому, и, когда раджа, его старший брат, услыхал, что он возвращается, он вышел их встретить и повел их всех к себе в дом. С того дня все они жили в довольстве и счастье.
49. Как сына раджи жена спасла
В стародавние времена, говорят, был в одном государстве раджа, и был у этого раджи советник. Как завелись у них дети, они устроили школу-патсал и, только дети подросли в меру, послали их в эту школу учиться. А поженили они детей еще во младенчестве1, так что те и не знали, женаты они или не женаты,— в голове того у них не было.
И, сказать правду, когда сын раджи и сын советника выросли, они хорошо научились читать и писать и сдали экзамен, так что их отцы и их гуру были ими очень довольны и всегда их хвалили.
А те оба юноши всегда были вместе, и вот как они промеж себя говорили:
— Слушай, хотел бы я знать, когда нас женят? Знать бы, женят нас или нет?
Сказано было, их обоих женили, когда они были младенцами. Они про то ничего и не помнили. Вот и говорят:
— Им заботы нет нам жен подыскать. Давай пойдем отсюда в чужие края.
И вот, как раз когда они так говорили, а может днем-двумя позже, лошадиные барышники бог весть откуда пригнали, говорят, туда на продажу хороших-хороших коней. Тут юноши говорят:
— Слушай, никуда не пойдем. Вон каких они пригнали коней. Надо нам сделать так, чтобы наши купили нам по коню. Научимся ездить верхом, а там и отправимся куда пожелаем.
Подумали оба, что так будет лучше, и на том согласились. Пошли и вправду стали дома просить:
— Купите нам по коню. Таких хороших коней привели. Услышали это раджа и советник и говорят:
— Уж очень они оба просят. Надо купить им коней. Не загрустили б они. Чего доброго, в тоску впадут.
Решили так и вправду купили коней. Юноши очень обрадовались. Каждый день они садились верхом и ездили взад и вперед.
И вот, говорят, взял раз сын раджи и поскакал один на пруд к гхату. Увидел — купаются девушки, и закипела в нем кровь. Сказать-то он ничего не сказал, а начал гонять коня во всю мочь у самого гхата. Девушки перепугались, бегут кто куда, а народ говорит:
— Видно, он уже вырос. Вот и гоняет коня — хочет себя перед девушками показать.
Да только из-за него и воды не набрать. Подошла к нему одна старуха и говорит:
— Послушай, сынок, ты тут крутишься, как балбес холостой. А ты ведь женатый. Забыл, что ли?
— А когда меня женили? — спрашивает он.— Что до меня, я такого не помню. А если женили, где же жена? Я ее не видал.
Старуха ему отвечает:
— Тебя женили, когда ты совсем маленький был. Вот ты и не помнишь. А жену твою сюда еще не привозили. Она у отца в доме живет. А теперь, видим, ты уже вырос. Может, пора и жену тебе привезти на нынешний год. До сих пор ты был еще мал, вот раджа и не говорил, чтобы тебе жену привезти. А теперь вырос; надо думать, в этом году тебе ее привезут.
— Скажи, бабушка,— спрашивает он,— из какой деревни моя жена?
— Тебе,— отвечает,— просватали в жены дочку раджи такой-то деревни из таких-то краев.
— Хорошо,— говорит он.— Так я спрошу у родителей, привезут ее или не привезут.
— Ладно, спроси.
Поговорил так сын раджи и поскакал скорей к дому. Тут уж женщины смогли без страха искупаться и волосы вымыть, а потом набрали воды и пошли по домам.
А сын раджи прискакал домой и спрашивает у матери:
— Скажи, матушка, женили меня или нет?
— Женили,— говорит.
— А чего ж мы ее сюда не привезем? — спрашивает.
— Сынок,— отвечает мать,— срок не приходил, вот и не привезли.
— Слушай, матушка,— говорит сын.— Чего ждать? Я поеду, взгляну и ответ принесу. А отпустят ее со мной — привезу сразу.
— Хорошо,— отвечает она.— Поезжай.
Тут он и вправду, как поел, сразу собрался, сел на коня и пустился в путь за женой. Едет он мимо тростникового поля2, а там кто-то тростник поджег. Пламя ширится, все поле вокруг обхватило. А на том поле жила большая-пребольшая змея. Увидела змея пламя со всех сторон, стала выход искать, да боится сгореть и выйти не может.
Тут она вдруг заметила сына раджи, что за женой своей ехал, чтоб ее привезти. Кричит ему:
— Эй, сын раджи! У тебя радость — ты за женой едешь, а я тут в беде. Пожалей меня, выручи из беды. Спасешь меня, я тебя награжу.
— Ишь ты,— отвечает он.— Стану я тебя спасать. Если я тебя выручу, ты меня сразу укусишь. Ваш змеиный род благодарности не знает. Сколько мы вас ни любим3, вы нас кусаете.
— Нет, я не такая,— говорит змея.— Мало ли кто неблагодарный — я не такая. Я здесь погибаю. Сжалься надо мной, спаси от беды. Я тебя всерьез прошу.
Тут и вправду стало ему жалко змеи. Он слез с коня, сбил огонь возле змеи и повязку с бедер на землю постлал. По этой повязке змея и выползла. Тогда он ей говорит:
— Ну вот. Я тебя выручил. Какую награду, ты говорила, мне дашь? Давай мне награду.
— Не будет тебе награды,— отвечает змея.— Ты меня спас от такой страшной беды. Это ты хорошо сделал. Только как это вышло, что ты меня не побоялся спасать? Редкую отвагу ты показал — меня спас. А теперь я тебя убью. Вот отойдем немного отсюда, и я тебя укушу. Куда ты от меня денешься?
— Если я побегу,— спрашивает он,— ты меня укусишь?
— Да,— отвечает змея,— укушу непременно. Ты разве не знал, что мы, змеи, яд в себе носим? Теперь тебе от меня не уйти.
Остолбенел юноша. Потом говорит:
— Верно, мне теперь от тебя не убежать. Хочу я тебе одно только сказать. Послушаешь меня или нет?
— Ладно,— отвечает змея.— Говори. В чем дело-то?
— Ты все равно меня убьешь,— говорит он.— Так подожди малость. Давай сперва кого-нибудь позовем — пусть нас рассудят. Если скажут по-твоему — ладно, кусай.
— Только не будем звать людей,— отвечает змея,— они наперед в твою пользу скажут. Таких мне не надо. Давай искать других судей.
— Ладно,— говорит он.— Скажи сама, кого нам в судьи позвать.
— Пусть судьей будет корова,— сказала змея,— другим пусть будет дерево, а третьим — вода. Их троих мы попросим нас рассудить. Что они скажут, тому и покоримся. Решат в твою пользу — убей меня; решат в мою — я тебя укушу.
