в грозном молчании двинулся к морю и вскоре скрылся в густой темноте.
813
Часть первая
Глава первая
Три убийства в «Палас-отеле»
I
Кессельбах вдруг остановился у входа в салон и проговорил с беспокойством в голосе:
– Чепман, здесь кто-то был.
– Что вы, что вы, – запротестовал секретарь, – вы сами отперли входную дверь, и все время, пока мы завтракали в ресторане, ключ был у вас.
– И все-таки здесь кто-то был, Чепман, – повторил Кессельбах, показывая на саквояж, лежавший на камине. – Видите, вот доказательство. Саквояж был заперт. Теперь он открыт.
Чепман не соглашался:
– Уверены ли вы в том, что заперли его? Тем более что там нет ничего важного – туалетные принадлежности…
– Там нет ничего, потому что я перед уходом из предосторожности вынул оттуда портфель… иначе… Нет, Чепман, я вам верно говорю, в наше отсутствие здесь кто-то был.
Он подошел к телефону, висевшему на стене, и снял трубку:
– Алло, это Кессельбах. Будьте добры, мадемуазель, соедините с полицейской префектурой, отделение сыскной полиции. Что?.. Да… Я подожду у аппарата.
Спустя минуту он продолжал:
– Сыскная полиция? Я хотел бы поговорить с вашим начальником, господином Ленорманом. Моя фамилия Кессельбах… Господин Ленорман знает, зачем я прошу… Я звоню с его разрешения… Ах, его нет? С кем же я тогда имею честь говорить? Господин Гурель, инспектор сыскной полиции? Но ведь вы, господин Гурель, кажется, присутствовали вчера при нашем разговоре с Ленорманом… так вот, господин инспектор, то же самое повторилось. Кто-то был в занимаемом мною помещении. И если вы сейчас же, не теряя времени, приехали бы, вы, возможно, нашли бы какие-то следы… Что? Не можете сейчас?.. Через час или два? Ну хорошо… Не забудьте только: номер четыреста пятнадцать. Еще раз благодарю.
По приезде в Париж, неделю назад, Рудольф Кессельбах – бриллиантовый король и миллионер – остановился в «Палас-отеле». Он занимал номер на четвертом этаже, состоявший из трех комнат, две из которых – гостиная и другая, служившая кабинетом и спальней, – выходили окнами на авеню; третья же, занимаемая секретарем, была со стороны улицы Жюдэ. За комнатой секретаря следовали пять комнат, предназначенных для госпожи Кессельбах, которая находилась в Монте-Карло и ожидала звонка мужа, чтобы тотчас приехать.
В продолжение нескольких минут Рудольф Кессельбах ходил по комнате с озабоченным видом. Это был еще довольно молодой человек высокого роста с румяным лицом, мечтательными голубыми глазами, ласковое выражение которых резко контрастировало с невысоким энергичным лбом и сухой угловатой челюстью.
Кессельбах подошел к окну – оно было закрыто. Балкон, на который выходила дверь гостиной, был отделен каменными простенками от соседних балконов.
Каким же образом можно было проникнуть в его номер?
Он прошел в свою комнату: она была совершенно не связана с соседними. Затем он проверил комнату своего секретаря: дверь, соединявшая ее с помещением, приготовленным для госпожи Кессельбах, была заперта на замок и задвижку.
– Я ничего не понимаю, Чепман. Вот уже несколько раз, как я замечаю кое-что… признайте, очень странное. Вчера моя палка была не на месте… Третьего дня кто-то рылся в моих бумагах, я в этом уверен. И в то же время – как можно проникнуть сюда? Не понимаю…
– Это невозможно, – сказал Чепман, – все это ваша усталость, мнительность… у вас же нет явных доказательств. Да и потом, сюда нельзя войти иначе как через входную дверь. К тому же в день приезда вы заказали особый замок, ключи от которого есть только у вас и у Эдуарда. Вы ему вполне доверяете?
– Еще бы! Он уже десять лет служит у меня. Но Эдуард завтракает одновременно с нами, и это не дело. С нынешнего дня пусть он уходит лишь после того, как мы вернемся.
Чепман в ответ слегка пожал плечами. Действительно, миллионер становится странным со своей необъяснимой мнительностью. Но какой опасности подвергается он в многолюдном отеле, тем более что при нем нет ни большой суммы денег, ни чего-либо особо ценного.
Они услыхали, что кто-то вошел. Это был Эдуард. Кессельбах спросил:
– Вы в ливрее, Эдуард? Ну хорошо. Я никого не жду сегодня. Впрочем, должен заехать Гурель. Вы оставайтесь в передней и не впускайте никого. Мы с Чепманом заняты.
Кессельбах разобрал полученную за день почту, просмотрел три-четыре письма и сказал, что́ надо ответить. Но вдруг Чепман, сидевший с пером в руке, заметил, что внимание его патрона привлечено чем-то другим. Он держал в руках и внимательно рассматривал черную, согнутую крючком булавку.
– Видите, Чепман, что я нашел на столе? Во всяком случае это значит несколько больше, чем согнутая булавка. Это – то ясное доказательство, о котором вы говорили. И после этого вы будете еще продолжать настаивать на том, что здесь никого не было? Ведь не могла же эта булавка сама прилететь сюда, ко мне на стол?
– Конечно нет, – ответил секретарь, – это я положил ее.
– Когда?
– Вчера. Я прикалываю этой булавкой галстук, и вчера, пока вы читали, я машинально вытащил ее и забыл здесь.
Кессельбах встал. Было заметно, что его что-то мучило, он сделал несколько шагов и сказал:
– Вы, конечно, в душе смеетесь надо мной, Чепман, и вы правы… Я нисколько не отрицаю, что стал мнительным после последней поездки в Капштадт. Но для этого у меня есть причины… Ах, Чепман, вы не можете себе представить. Есть один проект, который… Короче, если все будет так, как я задумал, я стану очень могучим… Да что там моя Капская земля! У меня появятся настоящие королевства. И те, кто сегодня ко мне, сыну медника из Аугсбурга, относятся свысока, будут смотреть снизу вверх… Да-с, Чепман, будьте уверены в этом…
Он вдруг остановился и взглянул на Чепмана, как бы сожалея о том, что слишком много сказал, и все-таки, будучи не в силах преодолеть своего желания высказаться, продолжал:
– Теперь вы понимаете, Чепман, почему я так беспокоюсь. Я почти уверен, что кто-то подозревает о моем проекте и выслеживает меня.
Раздался звонок.
– Телефон, – сказал Чепман.
– А! Быть может, это как раз… – пробормотал Кессельбах, беря трубку. – Алло? Колонель? Хорошо, хорошо… Не беспокойтесь, я дам строгое распоряжение не впускать никого… Приезжайте, не теряя ни минуты. Я жду!
Кессельбах положил трубку и сказал:
– Чепман, сейчас приедут два господина. Эдуард их впустит…
– А как же инспектор Гурель?
– Он приедет позднее, через час. Да не беда, если они и встретятся… Итак, Чепман, распорядитесь, чтобы
