— Нацелились на нас! — удивлённо сообщила девушка, а жрец просто радостно вскрикнул. — Что ты сделал?
— Плиты!.. — пояснил я. — Вот этот ряд плит скрывает яму, где идут трубы.
— Да, я знаю. Я же тебе рассказывала, как мы пытались копать вдоль труб…
— Всё верно. Вот только смотри: скобы, на которых лежит плита, двигаются!.. — согласился я и наглядно всё продемонстрировал. — Именно так они и определяют чужое присутствие. Сигнализация может находиться везде, где есть рукотворное покрытие на земле. И если находить такие места, сильно не топать рядом, не наступать и вообще вести себя осторожно — автоматоны и не узнают, что кто-то ходит в городе!..
— А-а-а-а! — с радостным криком девушка подскочила ко мне и повисла на шее. — Ты нашёл!..
Я и Кесан немного опешили. Да и Араэле сообразила, что при её положении не положено кидаться на шею малознакомым мужчинам, и быстро отстранилась, не переставая при этом сиять, как начищенная монета.
— Ты нашёл! Теперь мы сможем пройти? — спросила она с надеждой.
— Вот завтра и попробуем это сделать… — ухмыльнулся я.
Глава 46
В которой прибывают наши конкуренты и нам приходится свернуть исследования, что вновь провоцирует конфликт, после которого нам приходится срочно вернуться на скалу
Вечером мы решили отпраздновать наше открытие. Может, само открытие и было так себе, зато это был шаг вперёд, вслед за которым можно было сделать второй. Я очень хотел добраться до акрополя и понять, как отключить защиту. Вот не верю я, что те, кто защиту включал, сами же и померли от ударов орудий… Конечно, был ещё вариант, что бедные акрополи и бастионы безответно пытались добиться каких-нибудь кодов доступа от гостей города, но, глядя на автоматоны — я сильно в этом сомневался.
Если же добраться до акрополя и отключить защиту было нельзя, то нам стоило идти до лицея… в смысле, ликея — и искать сокровенные знания там. Во всяком случае, это было единственное учебное заведение, которое находилось во внешнем круге. Впрочем, в тот вечер мы не обсуждали все эти насущные вопросы — мы просто достали бутылку молосы и бутылку вина и праздновали. И только грустный Таби сидел в рубке, потому что ему официально пить нельзя было ещё год.
— Фант! Ты всё-таки очень необычный человек! — сказала Араэле. — Никто и никогда ещё не пытался так глубоко разобраться в местной системе защиты. Даже выходцы из твоих яслей! За тебя! Пусть эта маленькая победа у тебя будет не последней!..
— …Да! — веско согласился с тостом Рубари.
А я был просто счастлив, потому что, наконец, решил задачку, не дававшую мне покоя. Когда у тебя маленький круг общения — а у меня он именно такой был почти всю прошлую жизнь и с годами становился лишь меньше — сразу начинаешь ценить и те необычные победы, когда соревноваться приходится с самим собой. Я почти забыл это ощущение хорошо распутанной головоломки — и очень боялся его завтра потерять, потому что мог чего-то не учесть…
— Там огни! — закричал прибежавший из рубки Таби. — Какие-то дирижабли!
Вечер перестал быть томным. Мы все, конечно же, кинулись смотреть, кого там принесло. Я выскочил на палубу с биноклем и с сожалением разглядел в отсветах фонарей золочёную эмблему в виде шлема, с которой летал дом Бонги. Не надо было быть крутым провидцем, чтобы предсказать, что на дирижаблях и сам Бонги имеется. И главное — этих дирижаблей было целых три штуки. Не зажигая свет, мы завели винты и начали уходить прочь, огибая город по кругу: было ясно, что новоприбывшие корабли с исследователями собирались занять место посадки.
Радость нашей победы, конечно, их несвоевременное прибытие омрачить не могло. Но осадочек был неприятный… Если Бонги засядет тут надолго, все наши планы пойдут псу под хвост. Мы и так уже провозились пять дней… Вряд ли стоит рассчитывать, что отец Араэле слишком надолго задержится с проверкой. Скорее, стоило принять тот факт, что пятая часть отмеренного нам времени прошла.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Ночью спалось мне плохо, и это несмотря на усталость и недосып предыдущих дней… Я сначала долго ворочался, пытаясь уснуть, а потом ещё раз пять за ночь просыпался. В результате с первыми лучами солнца, когда стало понятно, что спать я больше не могу, я наварил себе кофе и пошёл на палубу, где дежурил один из братьев. Как оказалось, дежурил в то утро Дик.
— Доброе утро, кэп! — бодро поприветствовал он меня.
— Доброе… Заметили нас? — спросил я, кивнув на видневшиеся в сумрачном небе три тёмных пятна.
— Похоже, да. Ещё минут двадцать назад, — доложил Дик. — Там кричали, фонарями махали…
— Пока не шевелились? — уточнил я.
— Нет, с места не сдвинулись!
— Молодец! Иди отдыхай! Я постою… — отправил я спать Дика, а сам встал у окна и стал наблюдать.
Солнце неторопливо выскользнуло из-за горизонта и принялось взбираться по небу всё выше и выше. Вот только здесь, в пяти сотнях метров над землёй, уже хорошо ощущалось, что это не солнце ползёт по небу, а сама планета вращается, подставляя под прожарку свои округлые бока.
Первые робкие лучи осветили враждебные дирижабли, занявшие наше место, и я зло выругался сквозь зубы… Случилось именно то, чего я боялся и всеми силами старался избежать, не стреляя по дирижаблям Бонги. И это всё равно не помогло, потому что он-таки притащил с собой вооружённое судно. Оно не было большим, и из всего вооружения на нём были лишь два небольших орудия — на корме и на носу. Однако это были именно что орудия. Без нормальной защиты, которую ставили на боевые эфирные суда, нам с нашей старенькой пушкой могло от них неслабо достаться…
Если бы этого дирижабля не было, я бы мог попробовать вытеснить конкурентов с поляны, но теперь расклад сил изменился. Придётся висеть и ждать, когда этим товарищам надоест сливать людей в Городе Молний, и они полетят собирать новые партии по точкам возрождения…
Чем выше поднималось солнце, тем больше суеты наблюдалось у конкурентов. В какой-то момент на палубу выбрался и сам Бонги с биноклем. Он посмотрел в нашу сторону, навёлся на меня, а потом повернулся, приспустил штаны и показал нам голую задницу. Вот это воспитание у драгоценных отпрысков домов!.. Я никак не реагировал, пока он снова не уставился на меня, а потом ткнул в него пальцем и показал ему «лыжника» — чтобы знал, что теперь за свою задницу стоит переживать. Бонги ожидаемо расстроился, что демонстрация его голых ягодиц не нанесла никакого урона моей чувствительной натуре. Он выставил руку в мою сторону и оттопырил средний палец — эти подробности я рассмотрел в бинокль. Когда же он сам взялся за оптический прибор, я снова показал на него и взаимно выставил средний палец. Но не прямо вверх, а вертикально вниз. Ещё и потряс легонько, чтобы было понятно, что это не какой-то там слоник с хоботом, а просто Бонги — импотент. Бонги, видимо, очень распереживался и ушёл, наорав по пути на матросов, которые копошились на палубе.
Ко мне присоединилась Араэле. Поджав губы, она посмотрела на приготовления конкурентов и тяжело вздохнула.
— Если бы я могла запросить военный дирижабль…
— А почему не можешь? Нет, или тебе не дадут? — поинтересовался я.
— Фант, я всё-таки старшая дочь главы дома Филанг… — она невесело засмеялась. — Если бы такое случилось, когда отец только доверил мне скалу, то здесь через несколько дней был бы весь наш флот. А теперь стоит лишь ожидать прибытия отца и его приближённых с проверкой…
— Вы с ним крупно поссорились? — уточнил я, глядя, как два дирижабля Бонги пошли на посадку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ну… Нет… Просто он на меня сердится. Я, конечно, помогла ему с артефактом… Вот только вместе с ним я должна была отправить и финансовую отчётность Меланги за прошлый год, но не сделала этого… Он точно на меня сердится…
— Так, может, он и папиры не станет вносить в эти самые реестры? — сразу нахмурившись, предположил я.
— А если не внесёт? — с вызовом спросила девушка. — Возьмёшь и отступишь?
