– И что ты намерена делать? – вернулась Дилайла к тому, с чего начала. Она не собиралась призывать Вивьен к здравомыслию. Тем более что это бесполезно.
Вивьен закурила и основательно затянулась.
– Вытяжка жира. Это единственный выход. Все остальное я уже перепробовала, даже промывание толстого кишечника, которое абсолютно ничего не дает, но очень увлекательно само по себе. Я не поверила своим глазам, когда увидела, что оттуда выходит. Удивительно похоже на паштет из гусиной печенки.
Дилайла положила вилку на стол. Крабовый паштет и овощной салат вдруг перестали доставлять ей удовольствие.
– Ты уже записалась к врачу? – Дилайле оставалось только поддакивать.
– На четверг. Процедура занимает всего час.
Зазвонил мобильный телефон Вивьен. До Дилайлы донеслись громкие голоса Хилари, Гермионы и Харриет. Вивьен прорычала в трубку:
– Нет, вы не можете сходить в «Планету Голливуд» на гамбургеры и жареную картошку. Мне еще нужно кое-что утрясти с Марго из декоративных тканей. – На том конце раздался возглас отчаяния, но Вивьен уже дала отбой. – Нахалки, – негодующе буркнула она. – Дорвались до красивой жизни!
Они закончили трапезу, и симпатичный официант принес счет. Вивьен дала ему щедрые чаевые и, думая, что Дилайла не видит, еще и свой номер телефона.
– А как дела у Сэма? Ты с ним общаешься?
Дилайла не могла уйти, не задав этот вопрос. После той ужасной ссоры пятинедельной давности они не виделись, и Дилайла изо всех сил пыталась не думать о нем. Но это оказалось нелегко. Она могла не вспоминать о Сэме, когда они с Чарли веселились в ресторане или клубе и даже когда предавалась новому волнующему занятию – покупала дорогую одежду. Но по ночам, когда шум машин, доносившийся в окно спальни, мешал ей заснуть, Дилайла снова и снова думала о Сэме, вспоминала их поездку в Брайтон и ту кошмарную ссору. Как бы ей хотелось найти в себе силы и позвонить ему, извиниться, и тогда их добрые отношения восстановятся. Но она не могла этого сделать. Их отношения раз и навсегда изменились. И тут уж ничего не исправишь.
– Редко, – соврала Вивьен. Разговоры по три раза на дню никак не назовешь редкими.
– Как у него дела?
– Прекрасно, – снова соврала Вивьен. Она не собиралась рассказывать Дилайле, что Сэм уже месяц в плохом настроении и с ним теперь нелегко общаться.
– Ну и хорошо, – грустно улыбнулась Дилайла. Почему ей кажется, что Вивьен говорит неправду? И почему она чувствует себя страшно виноватой перед Сэмом? Ведь это он затеял ту ссору, это его вина, что она разозлилась и наговорила гадостей, о которых теперь жалеет. – Он сказал тебе, что мы поссорились?
– Кажется, да, – пробормотала Вивьен и съежилась. Три вопроса, три обмана. Она чувствовала себя Иудой. – Знаешь, я лучше пойду, а то эти мерзавки ускользнут прямо в моих платьях.
Дилайла постаралась не показать, что расстроилась.
– Да, конечно. Я позвоню тебе в четверг, расскажешь, как прошла операция. Пока.
Она натужно улыбнулась, взяла на руки Фэтцо, который прятался под юбками Вивьен, и направилась к выходу.
Вивьен помахала рукой. Ей было стыдно за свое вранье, но не хотелось выступать в роли посредника. Сэм строго-настрого запретил ей вмешиваться, а это значит, что, если Дилайла хочет узнать о нем, пусть звонит ему сама. Но возникает вопрос: раз Дилайла влюблена в Чарли, почему она так интересуется Сэмом?
ГЛАВА 29
– Сделай одолжение, приготовь что-нибудь поесть, а я займусь выпивкой, – сказал Чарли и достал из холодильника две бутылки «Дом Периньон».
– Но, Чарли…
Он не слушал ее.
– Спасибо, дорогая.
Чарли рассеянно поцеловал Дилайлу в лоб, взял бокалы для шампанского и ушел в гостиную к друзьям, оставив Дилайлу одну на кухне. Она вздохнула. В последние три недели все стало меняться. За эту неделю Чарли уже в четвертый раз пригласил домой на импровизированную вечеринку компанию будущих актеров и музыкантов. В четвертый раз за неделю Дилайла торчала на кухне, готовила закуски и резала сыры, пока остальные веселились. Она всегда думала, что быть хозяйкой на вечеринке означает порхать по комнате в открытом вечернем платье, предлагать пирожки и болтать с гостями, а вовсе не носиться туда-сюда, вытряхивать пепельницы, наполнять бокалы и ползать на четвереньках, вытирая пролитое на пол вино.
Из гостиной раздались хлопки пробок и звон бокалов – Чарли открыл шампанское.
– За тебя, приятель! – пророкотал Рубен, парень с Ямайки, ростом метр восемьдесят с гаком и под сто килограммов весом. На вечеринках он обычно представлялся перекупщиком с Портобелло, после чего ждал, что новый знакомый придет к ошибочному выводу. И так все и случалось. Тогда он начинал гомерически хохотать и объяснял, что имеет дело с антиквариатом, а не с наркотиками. И единственное, чем он может быть полезен, – это подобрать настоящий викторианский фарфор или напольные часы начала двадцатого века. Заглатывая шампанское большими глотками, он поигрывал ручками настройки стереомагнитофона и кивал головой в такт ударным, а левой рукой крутил воображаемый диск на воображаемом проигрывателе.
– Да, классный парень, – пробормотали два длинноволосых музыканта, развалившиеся на диване рядом с Пиппой и Амелией, пухленькими девицами, занимавшимися связями с общественностью. Девицы нервно улыбались, притулившись на самом краю, посасывали мятные пастилки и следили за тем, чтобы никто не мог заглянуть к ним под юбки. Зэк, солист группы, положил глаз на Амелию и старался обольстить ее, декламируя тексты из своего альбома, который вряд ли когда будет записан. Стихи были на редкость заунывные и не могли произвести впечатления на девушку, во всяком случае, то, на которое рассчитывал Зэк.
Широко раскрыв глаза, Амелия кивала, а он продолжал самозабвенно разглагольствовать.
– Тебе помочь? – спросила Никки, когда Чарли наполнял ее бокал. – У тебя такой вид, словно ты вконец замотался.
Она придвинулась к нему и погладила его по руке. Чарли улыбнулся и озорно ущипнул Никки чуть ниже спины.
– Может быть, попозже.
Никки захихикала. С Чарли гораздо веселее, когда рядом не кружится эта его скучная подружка. К огорчению Никки, именно сейчас она была рядом.
– Кушать подано, – провозгласила Дилайла, водружая на стол блюдо с сыром и крекерами. Это был сигнал, что можно налетать. Ночная закуска после вечерней выпивки.
– Вкуснятина! – пропыхтел Рубен, хватая кусок чеддера.
– Хорошо еще, что это не ананасы на вилочках, – буркнула Никки, наколов на вилочку кусочек бри и рассматривая его так, словно пыталась найти в нем признаки жизни.
