Великие западные державы хором заявляли о поддержке единства Османской Турции, по крайней мере, на словах. Однако все они хотели максимально расширить свое влияние в слабеющей империи. Англию, Францию и Австрию, кроме того, объединяло общее желание воспрепятствовать здесь российским интересам.
Австрийская монархия, как внешне наиболее нейтральная сила, предложила созвать в Вене совещание по делам Востока. Франция и Англия поспешили согласиться, однако Россия отказалась. Даже вице-канцлер Нессельроде в своей депеше русскому посланнику в Вене пояснял, что Англия и Франция беспокоятся не о территориальной целостности Турции, а об уменьшении здесь влияния России.
В 1839 г. Турция сразу лишилась государя, армии и флота в ходе второй египетско-турецкой войны. Премного огорченный султан Махмуд II скончался вскоре после победы египтян над войском Гафиз-паши. Через несколько дней на сторону египетского правителя перешла и турецкая эскадра под флагом адмирала Ахмеда-Февзи-паши.
Новый султан Абдул-Меджид находился полностью под влиянием Англии и не собирался исполнять положений Гункьяр-Скелессийского договора. Париж все более следовал линии Лондона, а Вена была раздражена политикой Петербурга, переставшего, как ей казалось, прислушиваться к ее советам в балканских делах. Градус английского недовольства, повысившийся из-за дела «Виксена» еще более увеличился по причине участия России в делах Персии и Афганистана, где русские представители находили теплый прием. Уайтхоллу уже мерешился поход казачьих войск в компании с персами и афганцами на Индию, хотя, конечно, симпатии Персии и Афганистана к России вызывались страхом перед беспредельным колониальным хищничеством англичан.
Наш посол граф Поццо ди Борго в апреле 1839 г. сообщал из Лондона, что английское общественное мнение «заражено дуновением правительства» и страшно возбуждено против России.
Английское общественное мнение представляло тогда собой мнение крупной и средней английской буржуазии, разгоряченной успешными колониальными захватами, ошалевшей от потока прибылей, который шел со всех концов мира. Во время большой еды приходит большой аппетит; английский лев, он же крокодил, желал разорвать в клочья всякого, кто станет у него на пути. Запах крови и золота вызывал в английских мозгах джингоистский экстаз. А Уркварт и K°. обеспечивали своими разоблачениями русской «тирании» столь ценимое английским обществом чувство морального и цивилизационного превосходства. Наступала долгая викторианская эпоха, время расцвета английского лицемерия, когда британские джентльмены одной рукой надевали дикарям штаны, а другой стреляли им в голову за потраву газона.
Император Николай предпринял ряд дипломатических шагов, с помощью которых снизил накал русофобских страстей и не дал появиться на свет европейской коалиции, направленной против России.
Барон фон Бруннов объявил в Лондоне, что Петербург отказывается от возобновления Гункьяр-Скелессийского договора и о том, что Россия готова участвовать в коллективных гарантиях нового турецко-египетского соглашения. При том Российская империя потребовала закрытия Черноморских проливов для военных судов всех наций и отказа Англии от посылки в Мраморное море кораблей для охраны турецкой столицы.
Англичане предложили вариант, согласно которому флоты западных держав могут появиться в Дарданеллах лишь одновременно с появлением наших военно-морских сил на Босфоре — в рамках коллективных действий.
3 (15) июля 1840 г. вв Лондоне была заключена конвенция между Россией, Австрией, Пруссией, Англией и Турцией. Франция, поддерживающая Мегмеда-Али, участвовать в ней отказалась.
Согласно первой статье конвенции четыре державы приняли на себя обязательство соединить усилия к побуждению египетского правителя согласиться на условия мира, предложенные ему султаном.
Вторая статья определяла действия на случай отказа Мегмеда-Али от предложений договаривающихся держав. Тогда они должны были оказать турецкому султану вооруженную помощь, в первую очередь, приняв меры к прекращению морского сообщения между Египтом и Сирией.
Согласно третьей статье, договаривающиеся державы обязывались принять меры для защиты Константинополя, если ему будут угрожать армия Мегмед-Али. Их военные силы должны находиться в турецкой столице ровно столько, сколько потребует султан.
Четвертая статья определяла, что военным судам всех держав запрещается входить в Дарданелльский и Босфорский проливы.
Летом 1840 г. англо-австрийский флот бомбардировал Бейрут и другие сирийские порты, находящиеся под властью Мегмеда-Али. В сентябре в Сирии с английских кораблей был высажен десант, состоящий из турок, англичан и австрийцев. Английский флот под командованием адмирала Ч. Нейпира встал в виду Александрии и приготовился к ее бомбардировке. Египетский правитель был принужден принять условия лондонской конвенции.
Франция, попробовавшая сыграть самостоятельную игру, вернулась на английский поводок, виновато виляя хвостиком.
По инициативе лорда Пальмерстона была заключена новая конвенция о Проливах, на этот раз с участием Франции…
Она была подписана в Лондоне 1(13) июля 1841 года представителями Австрии, Франции, Великобритании, Пруссии, России и Турции.
Отличалась она от предыдущей конвенции всего одним пунктом, который устанавливала закрытие Черноморских проливов для военных судов, только «пока Порта находится в мире».
Непонятно, почему наш представитель фон Бруннов не забил тревогу, ведь этот пункт позволял Турции во время войны пропускать корабли своих союзников через Проливы.
Всего один пункт, который прозевал наш представитель, фактически вывернул наизнанку смысл соглашение о Проливах. То, что выглядело удачным компромисом, по сути оказалось зияющей дырой в безопасности страны. И за эту дыру мы заплатили сворачиванием контактов с Афганистаном и Персией.
Дипломатические победы англичан и легкое усмирение флотом Нейпира гордого Мегмеда-Али произвели большое впечатление на турок.
Англичане не особо соблюдали те статьи конвенции 1841, которые им были невыгодны.
В 1849 г. Петербург и Вена потребовали от султана выдачи участников венгерского восстания, которые укрылись в Турции. Наши требования опирались при этом на статью 2-ю Кучук-Кайнарджийского договора.
Несмотря на совет английского посла Стрэтфорда Каннинга проигнорировать русские требования, султан отправил в Петербург Фуада-эфенди на переговоры по данному вопросу. Как так, султан осмелился не подчиниться послу Ее Величества? Каннинг немедленно вызвал эскадру адмирала Паркера, которая прошла через Дарданеллы в Мраморное море — турецкие береговые батареи никак не отреагировали, хотя конвенция 1841 года была, конечно, нарушена.
После такой демонстрации силы султан согласился на высылку из Турции лишь поляков, имевших русское подданство, а венгры были удалены вглубь страны. Паркеру с эскадрой было дано указание вернуться в Средиземное море, а лорд Пальмерстон легковесно заявил, что подобные экскурсии английского флота более не повторится.
Балканские ловушки
Как уже упоминалось Дунайские княжества, Молдавия и Валахия, рядом русско-турецких договоров, включая Кучук-Кайнарджийский трактат, отдельный акт Аккерманской конвенции и Адрианопольский мирный договор, были поставлены под покровительство России. Здесь не было турецких войск и практически не было турецкой администрации.
После ввода русских войск в Княжества, состоявшегося в начале русско-турецкой войны 1828–1829 гг., во главе местного управления встал полномочный «председатель диванов» генерал-адъютант П. Киселев.
Составление органических уставов (конституционных актов) для обоих княжеств было возложено на комитет под председательством российского генерального консула Минчаки, который руководствовался инструкцией, выработанной статс-секретарем Дашковым.
В 1831 г. бумажная работа комитета была окончена, уставы одобрены и приняты валахским и молдавским диванами (правительствами).
На основании, заключенной в Петербурге отдельной конвенции, Турция обязывалась утвердить органические уставы и обнародовать это отдельным гатти-шерифом (султанским указом), по издании которого наши войска должны были покинуть Княжества.
В апреле 1834 г., когла Михаил Стурдз стал молдавским господарем, а Александр Гик валахским, русские войска ушли из Княжеств, несмотря на особое мнение графа Киселева, который в своей секретной записке убеждал петербургский кабинет, что «Россия в течение столетия не для того подвигалась вперед, чтобы остановиться на берегах Прута».
В 1844 национал-либералы подняли в Валахии восстание; господарь Бибеско бежал в Австрию, в Бухаресте было создано временное правительство, которое ввело вместо органического устава либеральную конституцию.
