— А Разрушитель? — Кельсер развернулся к западу. — Если он все уничтожит, то сумеет вырваться?
— Да, — очень тихо ответил Охранитель. — Тогда он сможет уйти. Но, Кельсер, ты не можешь меня бросить. Мы… мы же команда?
Кельсер положил руку на плечо существа, такого уверенного раньше, а теперь — просто размытого пятна.
— Я вернусь как можно быстрее. Чтобы остановить Разрушителя, мне нужна помощь.
— Ты жалеешь меня.
— Я жалею всех, кроме себя, Мутный. Опасно быть таким человеком, как я. Но ты справишься. Не спускай глаз с Разрушителя и попытайся связаться с Вин и ее аристократом.
— Жалеешь, — повторил Охранитель. — Так вот… вот каким я стал, жалким? Да… да, это так.
Он поднял едва видную ладонь и ухватил руку Кельсера снизу. Тот, ахнув, попытался вырваться, но Охранитель другой рукой прижал его за загривок и заставил посмотреть в глаза. Взгляд Охранителя сфокусировался, размытость внезапно исчезла, Кельсера затопило и ослепило серебристо-белое сияние.
Все вокруг растворилось, ничто не могло устоять перед этим ужасным, чудесным светом. Кельсер утратил форму, мысли, саму свою суть. Он вышел за пределы собственного «я» и оказался посреди текучего света. Из него вырвались сияющие ленты, и он попытался закричать, но голоса не было.
Это место находилось вне пространства и времени, здесь эти понятия утратили смысл. Важна была лишь связь — личности с личностью, человека с миром, Кельсера с богом.
И этот бог был всем сразу. Существо, которое жалел Кельсер, было самой землей, по которой он ходил, воздухом, металлами — его собственной душой. Охранитель — везде. По сравнению с ним Кельсер — ничто, пустое место.
Видение истаяло. Кельсер отшатнулся от Охранителя. Тот безмятежно замер размытым пятном, хотя представлял собой нечто гораздо большее. Кельсер дотронулся до груди и с необъяснимым удовольствием обнаружил, что сердце бьется. Его душа училась подражать телу, и почему-то сердцебиение успокаивало.
— Полагаю, я это заслужил, — сказал Кельсер. — Будь осторожнее с такими видениями, Мутный. Познать реальность — губительно для человеческого эго.
— А я бы сказал, что, напротив, полезно, — возразил Охранитель.
— Я увидел всё. Всё и всех, — пробормотал Кельсер. — Мою связь с ними и… и…
«И будущее, — подумал он, ухватив смысл. — Вероятности, столько вероятностей… как с атиумом».
— Да. — Голос Охранителя прозвучал устало. — Осознать свое истинное место в мире бывает мучительно. Мало кто может выдержать…
— Давай еще раз. — Кельсер подскочил к Охранителю и схватил его за руки.
— Что?
— Давай еще раз. Мне нужно снова это увидеть.
— Твой разум слишком хрупкий. Сломается.
— Я давным-давно сломал свой проклятый разум, Мутный. Давай. Пожалуйста.
Охранитель нерешительно ухватил его, и на этот раз понадобилось больше времени, чтобы глаза бога засияли и вспыхнули. Его очертания задрожали, и Кельсер на мгновение решил, что Охранитель рассеется полностью.
Потом хлынул свет и в один миг поглотил Кельсера. На этот раз он заставил себя отвернуться от Охранителя, хотя дело было не в том, куда он смотрит, а скорее насколько удачно пытается разобраться в гигантской массе обрушившихся на него ощущений и информации.
К несчастью, это означало, что его внимание обратилось к другому источнику, такому же притягательному. Здесь находился второй бог, черный и ужасный, существо с шипами и паучьими лапами, которые вырастали из темного тумана и тянулись ко всему живому на земле.
В том числе и к Кельсеру.
По сравнению с сотнями вцепившихся в него черных пальцев этого существа из Запределья, его узы с Охранителем казались несущественными. Кельсер чувствовал небывалое удовлетворение Разрушителя, а также одну его мысль. Не слова, просто неоспоримый факт: «Ты мой, Выживший».
Кельсер воспротивился, но в этом месте, залитом совершенным светом, ему пришлось признать истину.
Надрываясь, чувствуя, как крошится душа перед этой ужасной реальностью, Кельсер повернулся к простирающимся вдаль прядям света. Вероятности накладывались одна на другую — бесконечные, ошеломляющие. Будущее.
Кельсер выпал из видения и на этот раз, задыхаясь, рухнул на колени. Сияние угасло, и он снова оказался на побережье озера Лютадель. Усевшись рядом, Охранитель положил руку на спину Кельсера.
— Я не могу его остановить, — прошептал Кельсер.
— Знаю, — отозвался Охранитель.
— Я видел тысячи вероятностей. И ни в одной мне не удалось победить это существо.
— Обрывки будущего никогда не были особенно полезными. В прошлом я часто их перебирал. Слишком сложно понять, что и правда может произойти, а что просто хрупкое… хрупкое, отдаленное «возможно»…
— Я не могу его остановить. Слишком на него похож. Я служил ему каждым своим действием. — Кельсер с улыбкой посмотрел вверх.
— Он тебя сломил, — произнес Охранитель.
— Нет, Мутный. — Кельсер со смехом поднялся на ноги. — Нет. Я не могу его остановить. Что бы я ни делал, я не могу его остановить. — Он опустил взгляд на Охранителя. — Но она может.
— Он это знает. Ты был прав. Он готовил ее, вливал в нее свой яд.
— Она может его победить.
— Хрупкий шанс, — возразил Охранитель. — Пустое обещание.
— Нет, — тихо произнес Кельсер. — Надежда.
Он протянул руку. Охранитель с его помощью поднялся на ноги и кивнул:
— Надежда. Какой у нас план?
— Я иду дальше на запад. Среди вероятностей я увидел…
— Не доверяй увиденному, — заявил Охранитель гораздо тверже, чем раньше. — Чтобы хотя бы начать отбирать информацию из этих обрывков будущего, нужен бесконечный разум. И даже тогда, скорее всего, ошибешься.
— Путь, который я видел, начинался с того, что я отправляюсь на запад, — сказал Кельсер. — Больше ничего в голову не приходит. Разве что ты предложишь что-нибудь получше.
Охранитель покачал головой.
— Тебе нужно остаться, бороться с ним, сопротивляться — и пытаться достучаться до Вин. Если не до нее, тогда до Сэйзеда.
— C ним… не все хорошо.
Кельсер склонил голову:
— Ранен в сражении?
— Хуже. Его пытается сломить Разрушитель.
Проклятье. Но что еще остается, кроме как придерживаться плана?
— Сделай все, что сможешь, — сказал Кельсер. — А я поищу тех людей на западе.
— Они не помогут.
— Я не собираюсь просить их о помощи. — Кельсер улыбнулся. — Я их обворую.
Часть 4. Путешествие
1Кельсер бежал. Его гнала вперед потребность спешить, расходовать силу, двигаться. У бегущего человека всегда есть цель.
Он покинул окрестности Лютадели, двигаясь вдоль канала, чтобы придерживаться нужного направления. Как и озеро, канал на этой стороне оказался вывернут наизнанку и представлял собой длинную узкую насыпь, а не углубление в земле.
На ходу Кельсер попытался еще раз разобраться в противоречивых образах, впечатлениях и идеях, которые нахлынули на него в том месте, где он воспринимал все сразу. Вин может победить Разрушителя. В этом Кельсер был уверен так же точно, как и в том, что у него самого ничего не выйдет.
Однако дальше ясности в мыслях не было. Эти люди, Айри, работают над чем-то опасным. Это можно использовать против Разрушителя… скорее всего.
На этом все. Охранитель оказался прав: потоки в том месте вне времени и пространства были слишком запутанными, слишком эфемерными, от них оставалось лишь смутное впечатление. Но кое-что Кельсер сделать мог.
Поэтому он бежал. Пешком слишком долго, нет времени. Как жаль, что алломантия не действует: не помешала бы мощь и выносливость, которую даровал пьютер. Он владел этой силой лишь короткое время по сравнению со всей остальной жизнью, но она очень быстро стала его второй натурой.
На эти умения больше полагаться нельзя. К счастью, за неимением тела Кельсер, похоже, не уставал, пока не начинал думать, что пора устать. Эта проблема решилась быстро: если ему что и удавалось в совершенстве, так это лгать самому себе.
