— Значит… мой мир и все, кого я знаю, созданы парой… полубогов? — спросил Кельсер.
— Скорее, частицами Бога, — поправил Наж. — Причем без особых божественных навыков, разве что им хватило коварства прикончить парня, который выполнял эту работу до них.
— Вот проклятье… — выдохнул Кельсер. — Не удивительно, что все у нас наперекосяк.
— На самом деле такова человеческая природа, не важно, кто кого создал, — отметила Крисс. — Если тебя это утешит, первых людей сотворил Адональсиум, а ваши боги воспользовались его образцом.
— То есть мы копии ущербного оригинала, — резюмировал Кельсер. — Не слишком утешительно. — Он посмотрел вверх. — А это существо? Оно было человеком?
— Сила… искажает, — сказала Крисс. — Где-то внутри есть личность, которая ее направляет. Или на этом этапе скорее следует ей.
Кельсер вспомнил марионетку Разрушителя в форме человека — по сути, оболочку, наполненную ужасной силой.
— А что произойдет, если одно из этих существ… умрет?
— Мне и самой очень интересно посмотреть. Я никогда не наблюдала за этим лично, а прошлые смерти проходили иначе. Это были ошеломительные события, каждое единственное в своем роде, когда сила бога расщепляется и рассеивается. Смерть Охранителя больше напоминает удушение, смерти других осколков — обезглавливание. Она должна быть очень поучительной.
— Если только я это не остановлю.
Крисс улыбнулась.
— Давай без снисходительности, — огрызнулся Кельсер, вскочив и опрокинув стульчик. — Я это остановлю.
— Этот мир угасает, Выживший. Очень жаль, но я не знаю, как его спасти. Я надеялась, что смогу помочь, но у меня больше не получается даже попасть в физическую реальность.
— Кто-то разрушил врата, — вставил Наж. — Кто-то невероятно безрассудный, дерзкий, глупый. Не…
— Переигрываешь, — перебил Кельсер. — Бродяга объяснил мне, что я натворил.
— Кто?.. — спросила Крисс.
— Парень с белыми волосами. Долговязый, с острым носом и…
— Проклятье, — выругалась Крисс. — Он добрался до Источника Вознесения?
— Что-то стащил оттуда, — припомнил Кельсер. — Зернышко металла.
— Проклятье. — Крис посмотрела на своего слугу. — Нам пора. Мне жаль, Выживший.
— Но…
— Мы уходим не из-за того, что ты рассказал. — Она встала и махнула Нажу, чтобы тот помог собрать вещи. — Нам в любом случае пора. Эта планета умирает. Как бы я ни желала лицезреть смерть осколка, я не рискну находиться так близко. Мы будем наблюдать издалека.
— Охранитель думал, что ты поможешь, — сказал Кельсер. — Наверняка ты можешь что-то сделать. Или что-то мне рассказать. Это еще не конец.
— Прости, Выживший, — мягко отозвалась Крисс. — Возможно, если бы я знала больше, если бы смогла убедить Айри ответить на мои вопросы… — Она покачала головой. — Это будет происходить медленно, Выживший, в течение нескольких месяцев. Но это неизбежно. Разрушение поглотит мир, а человек, некогда известный как Ати, не сумеет этому помешать. Даже если бы ему было не все равно.
— Всё, — прошептал Кельсер. — Всё, что я знал. Все люди на моей… моей планете?
Наж нагнулся и поднял костер, большое пламя просто сложилось в его ладони. Кельсеру показалось, что он заметил клуб тумана. Одним пальцем он поднял складной стульчик и, прежде чем отдать его Нажу, отвинтил снизу болт и спрятал в кулаке.
Наж вскинул на спину походный мешок, к которому были привязаны тубусы со свитками, и глянул на Крисс.
— Останься, — обратился к ней Кельсер. — Помоги мне.
— Помочь тебе? Да я себе помочь не могу, Выживший. Я в изгнании, но в любом случае у меня нет ресурсов помешать осколку. Наверно, мне вообще не следовало здесь появляться. — Крисс замялась. — И мне жаль, но я не могу пригласить тебя с нами. Твой бог будет следить за тобой, Кельсер. Он узнает, где ты, потому что в тебе его частицы. С тобой даже говорить опасно.
Наж передал ей сумку, и она повесила ее на плечо.
— Я это остановлю, — сказал Кельсер.
Крисс согнула пальцы в незнакомом жесте, видимо, прощаясь, и зашагала прочь с поляны в заросли. Наж последовал за ней.
Кельсер сник. Поскольку стульчики забрали, он уселся прямо на землю, повесив голову. «Ты получил по заслугам, Кельсер, — подумал он. — Хотел сплясать с богами и обворовать их. Нечего теперь удивляться, что это оказалось тебе не по зубам».
Шорох листьев заставил его вскочить на ноги. Из тени возник Наж и остановился у края брошенного лагеря. Тихо выругавшись, шагнул вперед, снял с пояса нож вместе с ножнами и протянул Кельсеру.
Помедлив, Кельсер принял оружие.
— Дела у тебя и твоего народа так себе, но это место мне нравится, — тихо проговорил Наж. — Проклятый туман и все такое прочее. — Он указал на запад. — Они обосновались там.
— Они?
— Айри. Они занимаются этим гораздо дольше нас, Выживший. Если кто и знает, как тебе помочь, это Айри. Ты найдешь их там, где земля снова становится твердой.
— Становится твердой… — повторил Кельсер. — Озеро Тириан?
— Дальше, гораздо дальше, Выживший.
— Океан? Это же сотни миль отсюда. Дальше Фармоста!
Похлопав его по плечу, Наж развернулся и отправился догонять Крисс.
— Есть ли надежда? — окликнул его Кельсер.
— Что, если я скажу «нет»? — бросил Наж через плечо. — Что, если я скажу, что все твои планы, так сказать, разрушены? Разве это изменит твои намерения?
— Нет.
Наж поднес пальцы ко лбу в подобии салюта.
— Прощай, Выживший. Позаботься о моем ноже, он мне по душе.
Он растворился во тьме. Кельсер проводил его взглядом и сделал то единственное, что казалось разумным, — проглотил болт, который выкрутил из складного стульчика.
3Никакого эффекта. Кельсер надеялся, что алломантия заработает, но болт просто осел в желудке странным и неприятным грузом. Несмотря на все попытки, его не удавалось поджечь. Продолжив путь, Кельсер в итоге выкашлял болт и выбросил его.
В том месте, где остров переходил в туманную землю вокруг Лютадели, на Кельсера навалилось новое бремя. Обреченный мир, умирающие боги и целая вселенная, о которой он даже не догадывался. И его единственная надежда — путешествие к океану?..
Так далеко он не забирался ни разу, даже во время поездок с Джеммелом. Чтобы дойти туда пешком, уйдут месяцы. Есть ли у него эти месяцы?
Он шагнул с острова на мягкую землю туманного побережья. Неподалеку зыбкой стеной клубящегося тумана высилась Лютадель.
— Мутный? — позвал Кельсер. — Ты здесь?
— Я везде. — Охранитель появился рядом.
— Значит, ты слушал?
Тот рассеянно кивнул. Его очертания расплылись, лицо стало нечетким.
— Мне кажется… Конечно, я…
— Они упомянули каких-то Эйри.
— Да, Ай-ри, — произнес по слогам Охранитель. — Четыре буквы: А-Й-Р-И. Они что-то обозначают на языке этого народа из других краев. Тех, кто умер, но не мертв. Я видел, что они собирались на границе моего поля зрения, как духи в ночи.
— Мертвые, но живые, — сказал Кельсер. — Как я?
— Нет.
— А как тогда?
— Умершие, но не мертвые.
«Чудесно», — подумал Кельсер и повернулся к западу.
— Вроде они живут рядом с океаном.
— Айри построили город, — тихо сказал Охранитель. — В месте между мирами…
— Что ж. — Кельсер глубоко вздохнул. — Туда и отправлюсь.
— Туда и отправишься? — переспросил Охранитель. — Ты меня бросишь?
Отчаяние, прозвучавшее в его словах, поразило Кельсера.
— Если эти люди могут нам помочь, мне нужно с ними поговорить.
— Они не могут нам помочь, — возразил Охранитель. — Они… бессердечны. Плетут интриги над моим телом, ждут последнего удара сердца, как насекомые-падальщики. Не уходи. Не бросай меня.
— Ты везде. Я не могу тебя бросить.
— Нет. Они за пределами моей досягаемости. Я… я не могу покинуть эту землю. Я слишком сильно вложен в нее, в каждый камень и листик. — Охранитель подернулся рябью, его и без того нечеткие очертания расплылись еще больше. — Мы… легко привязываемся, и нужно очень сильно захотеть, чтобы уйти.
