В этот момент Йалин пришло в голову еще одно совершенное объяснение, почему из них двоих она предпочла именно Тэма. Может быть, это было правдивое объяснение, а может, она просто искала себе оправдание. На самом деле Хассо был достаточно опытным в житейских вопросах, и перспектива играть вторую скрипку была бы для него не так болезненна, тогда как Тэм, окажись он в такой ситуации, страдал бы очень глубоко.
Черт возьми, почему она должна выбирать между ними?
Но нет, иначе быть не могло, если она хотела услышать симфонию большой любви, испытать сполна все ее наваждение и душевную муку (чего никогда не было в дружеской влюбленности).
Тэм завладел рукой Йалин. Он держал ее, поглаживая пальцы.
— О, что это?
— Мое кольцо?
— А я сразу заметил его, — оживился Хассо. — Оч-чень симпатичное. Подарок поклонника?
— Можно и так сказать.
— Какого поклонника? — с тревогой в голосе спросил Тэм, отпуская ее руку; Хассо безмятежно улыбнулся.
— А, долгая история! Я вам все расскажу потом. А сейчас — разве я не заслуживаю выпивки? Пересохло в горле!
Хассо выкинул большой палец в сторону меньшего из двух внушительных ангаров:
— У меня есть бутылка приличного марочного вина местного разлива.
— По мне, лучше эль, если есть. — Чтобы не обидеть Хассо, Йалин подождала мгновение и повернулась к Тэму.
— Я сейчас сбегаю и принесу целый кувшин, — предложил Тэм. — Тут недалеко.
— Да, в полчаса он уложится, — подтвердил Хассо.
— О, Тэм, не надо беспокоиться! Оно того не стоит. Может, лучше тогда кофе? Или лимонад?
Тэм просиял:
— Лимонад есть!
Друзья втроем направились к ангару.
Большую часть ангара занимал склад с провизией, консервами, одеялами, оплетенными флягами для воды и прочими нужными вещами. Йалин обратила внимание на неубранную постель.
— Здесь, что, кто-то спит?
— Должен же кто-то охранять воздушный шар и корзину, — сказал Хассо.
— Гондолу, — поправил его Тэм. — Она намного больше, чем корзина.
— Это как маленькое судно, — согласилась Йалин.
Тэм сходил за большой бутылкой лимонада и поставил ее прямо на стол, заваленный чертежами. Почти все чертежи были незаконченными. Здесь же стояли два горшка работы Тэма, на них сквозь глазурь рдели ветки цветущей «Розовой Парфэ». Тэм наполнил два стакана, потом посмотрел на Хассо и наполнил третий.
— Мы придумали имя, — сказал он.
— Имя?
— Да, имя для воздушного шара! У судов есть имена. Воздушное судно тоже заслуживает того, чтобы носить имя, — мы хотим назвать его «Роза ветров».
— В надежде на то, что его подхватит ветер, — пошутил Хассо. — Что до меня, я предложил назвать его «Испытатель». Но меня не поддержали.
— Ого! — сказал Тэм. — Я собираюсь нарисовать на шаре огромные гибридные чайные розы «Гавот» или «Стелла», еще не решил.
Йалин погладила цветы, нарисованные на одном из горшков:
— Роза. Мне нравится. Хороший выбор. Это эмблема Пекавара, да? Я сама ее предлагала.
Это было более дипломатично, подумала она, назвать розу символом Пекавара, а не подчеркивать лишний раз, что с некоторых пор это лейтмотив всех работ Тэма. Он начал расписывать розами свои горшки еще в Аладалии, вскоре после того как узнал Йалин, после их первой ночи. До этого на его горшках обычно красовались флер-адью различных оттенков — от голубого до темно-пурпурного, в зависимости от настроения мастера.
Они пили лимонад, они разговаривали. Они осмотрели второй ангар, где Йалин с восхищением любовалась вощеными шелковистыми мешками, аккуратно уложенными в три белых холма — это была «вторая ступень» воздушного шара.
Чтобы подняться достаточно высоко и поймать восточный ветер, воздушный шар должен иметь две ступени. Без дополнительной помощи он не мог бы подняться на такую высоту. Поддерживаемый сильным потоком горячего воздуха, который нагнетается через трубу от факела, закрепленного в гондоле, шар может поднять груз, самое большее, на восемь тысяч спанов, сжигая при этом очень большое количество масла за короткое время. Чтобы войти в нужный слой атмосферы, необходимо подняться на высоту вдвое большую. Для этого над самим шаром поднималась гроздь из трех больших мешков, наполненных газом, рядом с которыми шар казался совсем маленьким. Мешки надувались легчайшим водяным газом. Запасы бутилированного водяного газа доставили из Гинимоя, где его добывали разложением каменного угля, нагревая тот с водяным паром и кислородом воздуха в закрытых металлических ретортах. Выделяемая смесь получила название «каменноугольный газ», из него впоследствии удаляли рудничный газ. Шар поднимал гондолу. Газовые мешки в свою очередь поднимали шар, и горячий воздух усиливал естественную подъемную силу водяного газа.
При этом значительное количество водяного газа перекачивалось обратно в бутыли через конденсаторные клапаны, короной укрепленные на макушке воздушного шара. Снижаясь в конце путешествия, можно было просто спустить все мешки, вместо того чтобы протыкать их и тратить невозместимый водяной газ. (Водяной газ очень легкий, и за время полета его и так достаточно уходило в атмосферу через оболочку мешков.) Таким образом, воздушный шар сможет набрать высоту во второй раз, а возможно, даже и в третий.
Здесь очень пригодились знания Тэма в области газовых печей и разновидностей глины; Тэм лепил легкие и прочные керамические горшки, бутыли для хранения газа, помпы и все, что использовалось для производства горячего воздуха, решая таким образом проблему, которая поставила в тупик фабрики Гинимоя с их предубеждением в пользу тяжелых металлических конструкций.
Что же до рулевого управления, у воздушного шара его не было. До сих пор управление осуществлялось посредством лопастей, вращаемых сжатым воздухом — но этот способ был неэффективен, и механизм был лишь дополнительным грузом. От него пришлось отказаться ради увеличения высоты и грузоподъемности. Оставалось лишь отдаться на милость ветров в высоких слоях атмосферы и надеяться на то, что удастся благополучно спуститься и выбрать место для безопасной посадки. (Однако когда-нибудь гончарное искусство Тэма, вероятно, приведет к производству мощных легких «двигателей», которые смогут удерживать курс воздушного шара независимо от направления ветра.)
Потом друзья осмотрели гондолу и забрались внутрь. Тэм и Хассо наперебой демонстрировали Йалин внутреннее устройство: холщовые гамаки, крошечную кухню, уборную (с большой дыркой внизу). Йалин представила, как она парит в небе и писает дождиком в маленький люк уборной, а ее голый зад тут же высыхает на ветру.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
