не видела, а все манеры его. И глаза прищуривает, как он, и голову поворачивает, и улыбается, как бы про себя. И губки поджимает — ну точно Серго. А ты посмотри, как она стоит, когда чего-то выжидает. Руки скрестит на груди и голову наклонит к плечу — вылитый Серго. И характер его: по мелочам уступчивая, но если дело идет на принцип, тут она несгибаема.
Ольга вспомнила, как он стоял тогда, на берегу и ждал, когда она подойдет к нему. Совершенно в такой же позе стоит теперь его дочь, поджидая, когда ее приятель соизволит исполнить ее очередное желание.
— Красавицей растет! — восхищенно сказал Отар. — Еще только семь лет, а глаз от нее не оторвать. Что же будет, когда ей семнадцать исполнится? Береги ее, Оля. Красота притягивает не только хороших людей. Я тут попросил своих ребят, чтобы приглядывали за вами. Оставлю тебе несколько телефонов на всякий случай. Если что, звони туда — все сделают. Лучше, конечно, чтобы не понадобилось. Но, знаешь, всякое бывает.
— Спасибо, милый. Но что это мы все обо мне да о дочке? Ты-то как? Жениться не собираешься?
— Все невесту подходящую не найду, — вздохнул он. — Женщин много, а такой, чтоб на тебя или Юлю походила, нет. Как она поживает? Знаю, что замуж вышла.
— Как вышла, так и вернулась. Сейчас дома у родителей живет.
— Что, разошлась? Из-за чего?
— Из-за тебя.
— Как из-за меня? Почему из-за меня? Зачем загадками говоришь?
— Не сердись, но это правда. Не вся, конечно. Просто… ну ты же знаешь Юльку. Все искала себе побогаче да повлиятельней. Нашла, наконец. Запер он ее дома, и чтоб ни шагу без его разрешения. Это Юльку-то! Потом она его пару раз Отарчиком назвала. Муж вначале только зубами поскрипел, но стерпел. А когда она его в третий раз… твоим именем… в постели… он избил ее до полусмерти. И выгнал из дому. Уже развелись. Отарик, честное слово, я ничего не выдумываю — все так и было. Она мне сама звонила, рассказывала.
— Когда это случилось?
— Развод совсем недавно, пару недель назад. У нее еще синяки не прошли.
— Позвонить ей можешь?
— Конечно, хоть сейчас. Набрать?
— Набери. Только ты сама поговори. Спроси, как там она. Привет от меня передай. Что скажет, мне расскажешь.
— Зачем рассказывать? Возьми в комнате трубку и слушай. Там параллельный телефон. Можно втроем разговаривать.
— Давай, Оля, — загорелся он, — звони! Не поздно, как думаешь?
— Да чего там поздно — только половина десятого! Небось телевизор смотрит или читает.
Как Ольга и предполагала, Юлька оказалась дома. Узнав, что Отар гостит у Ольги, она заволновалась:
— Как он? Не женился?
— Нет еще, — засмеялась Ольга, — все тебя дожидается. Приехала бы на пару деньков, пока мы здесь. А то поехали с нами в Батуми — отдохнешь, позагораешь.
— Да мне неудобно как-то. Господи, какая я была дура! Ведь звал меня, а я все — ах, Ленинград, как я его оставлю! Все гонялась за счастьем, а оно рядом было. Теперь-то что ж. Зачем я ему теперь такая, после всего? Ах, как мне было с ним хорошо! Ни с кем так не было.
Ольга с замиранием сердца слушала Юлькин горестный монолог. Она уже не рада была, что затеяла этот разговор. Ведь Отар все слышит. Вдруг подруга рассердится?
— Приезжай, ежевичка сладкая, — прозвучал его голос. — Ты мне всегда желанна. Выходи за меня, Юленька. Сколько можно нам друг по другу тосковать?
— Отарчик! — заплакала Юлька. — Это ты? Неужели ты меня еще любишь? Да я хоть сейчас! Сейчас побегу за билетом. Только… как твои родители? Они согласятся?
— Да они уже согласны, чтоб я хоть на черте женился! Лишь бы женился. Только не надо бежать, на ночь глядя, еще случится чего. Ты завтра купи билет и нам позвони, когда тебя встречать. А мы будем весь день дома ждать твоего звонка. Хорошо, милая?
— Хорошо, Отарчик! Господи, как я рада! Оленька, спасибо, родная! Я знаю — это все ты. Ты придумала.
— Юля, ну что ты. Отар все о тебе спрашивал. Вот мы с ним и решили тебе позвонить. Значит, завтра ждем от тебя известия.
— Да я, может, на самолет возьму, чего трястись в поезде. Тогда из аэропорта и позвоню.
— Вот и отлично! Целуем тебя! До встречи!
— Ну, ты, просто, волшебница, — сказал Отар, когда они положили трубки. — Не верится, что ее завтра увижу. Всю ночь спать не буду. Мечтать буду. Ведь уже и не надеялся свидеться.
— Наоборот, надо спать, чтобы время быстрее прошло, — посоветовала Ольга. — Давай-ка я тебе постелю в гостиной, а сама у Леночки на тахте лягу.
— А тебе что − очень спать хочется?
— Да нет, это я так. С удовольствием посижу с тобой еще. Может, телевизор включить?
— Нет, не надо. Лучше я на тебя погляжу. А знаешь, ведь ты мне тогда больше понравилась. Тогда, на пляже, когда мы к вам в первый раз подошли.
— Больше Юльки?
— Больше. Юлю я потом рассмотрел. А сначала мне ты больше понравилась. Мне всегда беленькие девушки нравились. А ты была светленькая и тихая-тихая. Но ты та-ак смотрела на Серго!
— Как это: та-ак?
— Так… потрясенно. Я тогда сразу подумал: ну все — пропала девочка. День-два, и Серго своего добьется. Но я ошибся. На два дня. Когда вы сбежали в Гагру, я было подумал, что ключи от квартиры придется хозяевам возвращать. Но потом увидел твое лицо. Как ты смотрела на Серго, выходя из автобуса. Мне все стало ясно.
— Что тебе стало ясно? — спросила она, краснея.
— Ну, Оля, что тут неясного? Ясно, что дальше должно произойти. Что и произошло. Теперь у тебя Леночка есть. Разве плохо?
— Ты меня не осуждал тогда? Ведь я с ним знакома была — всего ничего.
— Да ты что! Разве за это можно осуждать? Тут завидовать нужно. Что у вас такая любовь. Ты, конечно, сразу в него влюбилась, с первого взгляда. А у него к тебе любовь по нарастающей шла. Нет, то, что он хотел тебя, это было очевидно. Он мне так и сказал: моя будет. Правда, добавил: если сама захочет. Но ведь итак было ясно, что ты захочешь.
— Неужели это было так заметно?
— Оля, ну что ты, как маленькая! Да не было такой девушки, которой не добился бы Серго, если б захотел. Но с тобой — тут случай особый. Он и сам не ожидал, что так полюбит тебя. Ведь он с самого начала попросил меня объяснить тебе,
