В самом деле – с ветвей баобаба свисали крупные белые цветки, круглые и мохнатые. Я смутно припоминал, что с этими цветками связано что-то не совсем обычное, но что именно? Впрочем, думать о цветках баобаба было некогда, хватало и других забот.
Чтобы не рисковать, и скрыть костер от чужих глаз, огонь решили развести в ямке, благо их возле корней баобаба было несколько. Правда, сухих веток рядом набралось всего ничего.
– Сейчас дрова притащу, – сказал Данилов. – Тут неподалеку видел упавшее деревце. Совсем высохло…
– Автомат возьми, – сказал ему Вейхштейн.
– А-а, – махнул рукой Данилов. – Ни к чему. Здесь два шага всего…
Я как раз сумел разжечь костер – с одной спички, между прочим! – и подложил в огонь первые крупные ветви из той небольшой охапки, которую удалось собрать в рощице, когда из темноты раздался вскрик, а потом звучный удар. И как раз с той стороны, куда ушел Данилов!
Мы с Володькой вскочили, словно подброшенные мощной пружиной. В следующее мгновение мы уже мчались на голос: оба с автоматами, а у меня в левой еще и горящая головня.
Первое, что мы увидели в неверном свете пламени – трясущегося Данилова, держащегося за живот.
– Что случилось? – закричал я.
– Наверное, змея укусила! – воскликнул Вейхштейн. – Говори, куда! Ну же!
Данилов помотал головой, и тут мы поняли, что он… хохочет! Он давился смехом, изо всех сил сдерживая себя, чтобы не расхохотаться.
– Я… ха-ха… я дерево беру… – сдавленно сказал Данилов, тыча пальцем вперед, – а там вот это! Ну я… ха-ха… как шарахнул!
Проследив, куда показывал Данилов, я только покачал головой:
– Ну и тварь…
Вейхштейн поддел палкой чешуйчатый хвост, и скривился от отвращения:
– Фу, гадость…
Создание было небольшим – чуть больше метра длиной. Его тело и хвост сплошь покрывали крупные серые ромбовидные чешуйки, а голову рассмотреть было невозможно: Данилов почти полностью размозжил ее, обрушив удар древесного комля.
– Ничего себе, когти-то какие, – пробормотал Вейхштейн. Короткие лапы существа и впрямь оканчивались устрашающих размеров когтями. – Такими врежет – мало не покажется…
– Это панголин, – наконец сообразил я. Все же не зря читал книжки про Анголу!
– Как?
– Панголин. Вроде бы совершенно неопасен для человека – муравьями всякими питается, и прочей мелюзгой. Точно, когда на него нападают, он в клубок сворачивается, навроде ежа, для того и чешуйчатый. А когтями в земле ковыряется…
– Да-а? – с сомнением протянул Вейхштейн. – Но все равно – пусть лучше держится от нас подальше…
– Этот-то точно больше нам не помешает, – хохотнул Данилов. – А есть его можно? Хотя наверное нет, это же ящерица какая-то…
– Ящериц тоже едят. Только на самом деле это не ящерица, а млекопитающее. И есть его вроде можно, – не совсем уверенно сказал я. – Но рисковать чего-то не хочется…
– Точно, ну его, – сказал Вейхштейн. – А еще лучше подальше оттащить, а то мало ли кого кровь привлечет…
– Вот это правильно, – кивнул посерьезневший Данилов. – Вы тащите бревно к костру, а я этого… мандолина отволоку.
– Автомат возьми, – снова сказал Вейхштейн, и в этот раз матрос не стал артачиться.
– Дерево-то тяжеленное, – оценил я, когда приподнял его верхний конец. – Как же ты им орудовал, а?
Данилов усмехнулся.
– Я знаешь, как перетрухал, когда чуду эту увидел! Не только этим деревцем – баобабом мог бы зашибить…
Забросив на плечо автомат, он взял панголина за хвост, и поволок в саванну. Из разбитой головы существа сочилась кровь, да тянулся из расплющенного рта липкой желтой макарониной длинный, с ладонь, язык. Мы же с Володькой потащили деревце к костру.
Хотя и тяжелое, оно оказалось сухим до звона, и довольно хрупким: минут за двадцать мы голыми руками сумели разломать его на вполне пригодные для костра "поленья".
Вскоре огонь, получив новую порцию топлива, хорошо разгорелся, и мы расселись вокруг костра, чтобы, наконец, поужинать остатками жареной рыбы.
Но не тут-то было! В кронах деревьев неожиданно раздался шум, и какое-то попискивание. С каждой секундой шум нарастал, между ветвей с дикой скоростью метались небольшие тени: в отсветах костра казалось, что крона баобаба окутана мельтешащими угольно-черными хлопьями.
– Это что? – спросил Володька. – Птицы, что ли? Нет, непохоже, уж больно быстрые… А, понял – летучие мыши!
Я едва удержался, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Ну конечно! Вот почему мне не давали покоя цветки баобаба! Их запах привлекает летучих мышей: они для баобабов словно пчелы для цветов – опыляют эти огромные деревья.
– Летучие мыши… Вот уж повезло, вот уж выбрали же местечко…, – пробормотал Степан. – Ни поесть, ни поспать… да еще, поди, нагадят сейчас сверху. Вон их там сколько – не отмоемся.
К счастью, летучие мыши не нагадили, да и баобабом интересовались недолго: помельтешив в его кроне полчаса, они исчезли так же неожиданно, как и появились. И мы, понадеявшись на то, что больше нам сегодня никакие из обитателей африканской саванны не помешают, уселись ужинать.
Ужин не затянулся – во-первых, мы чертовски устали, во-вторых, на человека пришлось всего по две рыбешки, да по несколько глотков воды. Можно было бы поискать какие-то плоды, хотя надежды на них было мало: все же сейчас в Южном полушарии весна, а какие плоды весной? Кроме того, я не мог вспомнить ни одного плодового дерева, которое росло бы в саванне. Хотя, с другой стороны, Африка настолько ассоциируется с изобилием фруктов, разными бананами, ананасами и кокосами, что кажется, будто бы они должны здесь поспевать всюду и круглый год: только собирать успевай. Впрочем, как бы там ни было, а ночь в любом случае время не самое подходящее для сбора даров природы. Завтра будем искать, вдруг и в самом деле чего-нибудь отыщем? Только главное – не забывать об осторожности, и не тащить в рот, что попало: не хватало еще отравиться или заболеть дизентерией…
Было уже за полночь. Мы решили, что постараемся выступить как можно раньше – часов в шесть утра, так что спать нам оставалось совсем недолго. "Сонное время" мы разбили на три вахты – первым "заступил на пост" Данилов. Вейхштейну выпала вторая вахта, мне третья. Привалившись к стволу, я мгновенно заснул.
Казалось, что я едва успел сомкнуть глаза, а Володька уже толкал меня в бок. Стоило мне проснуться, как он буркнул "Твоя очередь", и тут же отключился.
Проклятье, как же быстро пролетели три часа! Поморщившись от боли в спине – все же спать, прислонившись к древесному стволу, не очень удобно – я несколько раз присел, и помахал руками, чтобы разогнать застоявшуюся кровь, а потом примостился около костра.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
