что ему не хватало нашего общения все эти годы. А мне как иногда хотелось позвонить ему, знал бы он. Всё гордость наша. Засунуть бы её в одно место.
Я так рад, что сегодня увидел его наконец и поговорил. Рад, что возможно в будущем мы будем общаться чаще, или хотя бы созваниваться.
Олеся показала фото их детишек. Такие рыженькие звёздочки девчонки.
Да, дети…Будут ли они у меня когда-нибудь?
Не хочу грустить сегодня, но больно немного от этих мыслей.
Я сейчас ощущаю себя по настоящему счастливым. Рядом на сиденье сидит Лина. Притягиваю её к себе на плечо и обнимаю. Целую в висок и вдыхаю её родной аромат.
Как же ты меня напугала сегодня своим побегом. Я же не дурак понял, что убежала. Наверняка накрутила себя на счёт Олеси. Мне всё равно на неё, малыш, не понимает, что кроме неё мне никто не нужен, дурочка.
Она прикрывает глаза и засыпает на моём плече, немного приоткрывает губки, которые зацеловать хочу больше всего на свете. Прижимаю к себе сильнее, такая маленькая и хрупкая девочка моя.
Сегодня какой-то необычный день сначала профессор в центре, ощущения в ногах, прогресс, а теперь ещё и Олег вернулся в мою жизнь. Надеюсь больше за сегодня сюрпризов не будет и моё настроение больше ничего не испортит.
Подъезжаем к дому. Бужу Лину быстрым поцелуем в губы. Удивлённо распаивает глаза, вызывая улыбку.
— Приехали солнышко — говорю ей.
— Я, что уснула? — немного растеряно.
— Ага — улыбаюсь ей.
Она поднимается с моего плеча и тихонько выходит.
Подвозит кресло к моей двери, и я перебираюсь в него. Пора уже привыкнуть к этому, но мне до сих пор стыдно от своей беспомощности и от того, что это всё видит Лина.
— Поехали домой — Лина, помогает перебраться через бортик и завозит на лестницу у подъезда.
— Прости, что тебе приходиться возиться со мною — уже не выдерживаю, когда она останавливает меня у лифта.
— Дим, мне не сложно и даже приятно делать хоть что-то для тебя — тепло улыбнулась.
— Ага приятно тягать мужика на себе, Лин.
— Дим, если бы мне было сложно или тяжело я бы этого не делала!
Ага кого обманывает?
— И перестань так думать о себе иначе я обижусь! — говорит строго.
— Этого мне хочется меньше всего, солнышко.
— Тогда даже не смей думать об этом, понял — такая строгая, что непроизвольно начинаю улыбаться.
— Хорошо — соглашаюсь с ней.
Двери лифта раскрываются, и мы проходим внутрь.
— Сегодня какой-то необычный день не находишь?
— Тоже заметила?
— Да и боюсь спугнуть хорошее впечатление.
— Ничего не бойся я же с тобою — беру её за руку.
Двери лифта раскрываются и моё сердце падает куда-то вниз. Вот и спугнули…
На лестничной клетке рядом моей дверью стоит мать.
Заметив нас оскаливается.
Глава 62
Лина.
От открывшейся перед нами с Димой картины столбенею. Заметила, как вздрогнула рука Димы в моей.
У Диминой квартиры стоит его мать и держит в руке букет красных роз.
— Шляетесь, а я должна передавать подачки от твоего любовничка! — кидает в меря букет цветов.
Ловлю его по инерции и оцарапываю руку о шипы.
— О чём Вы? — не понимаю ничего.
— Я же тебе говорила, что она тебе изменяет! — обращается к Диме.
— Мам прекрати нести чушь — вскипает Дима — и почему не позвонила?
— А ты берёшь трубки?
— После всего, что ты сделала? Я не могу сейчас с тобою разговаривать! — кричит Дима.
— Не можешь? А терпеть измены своей пассии можешь, да?
— Да о чём вы говорите? — не понимаю ничего.
— Да ты вообще молчи! — шипит на меня — водишь за нос моего сына, бессовестная!
— Ничего подобного, я и понятия не имею от кого могут быть цветы!
— А ты почитай, раз тебе память отшибло — указывает на букет.
Рассматриваю его и нахожу крохотную открытку.
Открываю.
«Прости меня солнышко. Я без тебя не могу.
Люблю Женя»
— Это Женя — говорю Диме — но я не давала ему даже намёка на то, что-что-то может быть.
— Не верь ей. Он стучался как к себе домой, когда я пришла — кричит она.
— Ты виделась с ним? — глухо спрашивает Дима.
— Когда ты приехал с котёнком — вспоминаю нашу последнюю встречу с Женей — тогда я всё ему сказала. Я не понимаю с чего он вообще пришёл и написал такую открытку.
Дима тянет руку и читает, что написано.
— Я же говорю она тебе изменяет, ты не ужен ей — подливает масло в огонь.
Дима сжимает открытку в руке.
— Зачем ты приехала? — холодно спрашивает мать.
— Хотела поговорить, а тут картина маслом.
— Мам, прекрати! Зачем ты приехала? — говори более жёстче.
Она тяжело выдыхает.
— Хотела попросить тебя не подавать в суд — говорит тихо.
— Не подавать? Я не могу, прости — Дима проезжает вперед к моей двери.
Я опережаю его и достаю ключи. От волнения руки трясутся чуть не роняю связку на пол.
— Не можешь? Ты пойдёшь против собственной матери? Дим, ты, что? — начинает давить на жалость.
Уже не выдерживаю.
— А чем руководствовались Вы, когда пошли против своего сына, отбирая у него, то что ему дорого. И не постарались вернуть и как-то оправдаться. Всё сделали для того, чтобы его лишить сервиса за его спиной. Вы хоть раз задавались вопросом каково ему будет от ваших действий? Ответьте хоть на один вопрос, а потом задайте вопрос себе какая вы мать? — меня аж потряхивает.
Она ошарашено смотрит на меня. Потом снова нацепляет маску безразличия.
— Те тебе меня судить тварь, а зато, что обманываешь моего сына ты ещё ответишь.
— Не надо мне угрожать.
— А я не угрожаю, я предупреждаю.
— А тебе сынок УДАЧИ — процедила она зло — не думала, что у меня сын лох, раз веришь ей.
Развернулась и пошла к лифту.
Дима ошарашено смотрит на меня.
Открываю дверь кое-как попадая в скважину.
— Проходи — говорю ему и открываю дверь шире.
Я услышала, как лифт приехал.
Дима тяжело выдохнул и поехал в мою квартиру. Даже не представляю, что делается сейчас в его душе.
— Я его выброшу, только не переживай, ладно — говорю ему и закрываю дверь и кладу букет на тумбу.
— Не надо, цветы ведь ни в чём не виноваты — говорит хрипло и расстёгивает куртку.
Снимаю куртку и скидываю ботинки.
— Дим, я правда не знаю, что на него нашло. Я не давала ему
