— Мы больше никогда этого не сделаем.
— Да, да, — согласилась Габриэлла. — Это было невыносимо. Они так пялились на меня.
Питер был с ней абсолютно согласен. Его приятели вели себя в высшей степени неприлично. Они смотрели на Габриэллу словно голодные псы на кусок мяса. А эти заговорщицкие перемигивания и намеки! Нет, нет, будь он проклят, если еще хоть раз повезет Габриэллу в общественное место. Лучше уж провести три часа в компании Розалинды и ее товарок, чем терпеть эту пытку.
До сегодняшнего дня Питер скептически относился к попыткам Габриэллы выбрать себе мужа из числа так называемых работяг. Однако нынешний вечер показал, что аристократы ведут себя подчас хуже пьяных сапожников. Вульгарный мельник из Рэдинга и тот оказался порядочнее джентльменов из высшего класса. Он, по крайней мере, отнесся к Габриэлле с должным уважением и не бросал на нее похотливые взгляды.
В карете было темно, и Питер не мог видеть лица Габриэллы, но он знал, что сейчас оно печально. К сожалению, вечер прошел совсем не так, как они рассчитывали. Сегодня Питер понял, что среди его друзей нет ни одного достойного стать мужем Габриэллы, такой красивой, умной и такой… желанной. Да существует ли вообще человек, способный понять и оценить ее по достоинству?
Мысли Питера все кружили и кружили по этому замкнутому кругу, который, постепенно сужаясь, наконец, сосредоточился в одной точке. Итог оказался пугающим: замужество не для Габриэллы Леко.
Они подъехали к дому номер, 21 и карета остановилась. Питер проводил Габриэллу до порога, и когда дверь за ней захлопнулась, он уже точно знал, как ему следует поступить. Единственный выход из создавшегося положения — это, действительно, сделать ее своей любовницей.
На следующий день Питер заехал за Габриэллой не в карете, как обычно, а верхом. Еще одну лошадь он вел на привязи. Они собирались отправиться на прогулку в Гайд-парк. Стояла чудесная погода, и верховая прогулка была как нельзя кстати.
Питер выглядел очень элегантно: в черном сюртуке, бриджах и высоких сапогах он был просто неотразим. Габриэлла оделась ему под стать. Ее новый костюм для верховой езды еще не был готов, поэтому она втиснулась в прежний, который носила во Франции. Девушка привыкла к этому костюму, к тому же он очень ей шел. Зеленый приталенный жакет из кашемира, черная юбка и черная же шляпка, сделанная на манер мужского цилиндра, выгодно оттеняли ее белокурые волосы и глубокую синеву глаз.
Габриэлла была неплохой наездницей и любила верховую езду. Сидя на лошади, она словно сливалась с этим сильным красивым животным, тягостные мысли уходили прочь, и девушка чувствовала себя поистине счастливой и свободной.
Они выехали на Ротен Роу, которая в это время дня была совершенно пустынна, затем спустились к извилистому озеру, называемому Серпантином. По дороге их дважды останавливали приятели Питера: один — наследник крупного торгового предприятия, а другой — дипломат. Питер привычно представил Габриэллу, как свою кузину, оба джентльмена выразили надежду на продолжение знакомства. И один, и второй были приятными молодыми людьми, любезными и воспитанными, но, вежливо улыбаясь им, Габриэлла чувствовала в своем сердце какую-то странную пустоту. Перспектива прожить с одним из них бок о бок всю жизнь ее совсем не привлекала. Она сама не понимала, что с ней происходит, но эти знакомства почему-то нагнали на нее тоску, верховая прогулка больше не радовала, а настроение было испорчено на весь день.
Питер видел, что Габриэлла подавлена, но его это скорее радовало, нежели огорчало. Если бы она отнеслась к его приятелям более благосклонно, это означало бы, что он ошибся в своих выводах. А так, что ж, значит, все верно, и его планы на сегодняшний вечер остаются прежними.
Прокатившись вдоль озера, они выехали к церкви Святой Маргариты, на территорию Вестминстерского Аббатства. В пустом храме репетировал органист, и Питер, приложив палец к губам, повел Габриэллу вверх на хоры. Там он снял сюртук, расстелил его на одной из скамеек и попросил ее лечь на него. Габриэлла пришла в некоторое замешательство, но подчинилась. Питер растянулся на полу рядом с ней и, откинув голову назад, прикрыл глаза. Они молча слушали божественную музыку, а когда органист проиграл последний пассаж, Габриэлла осторожно спросила:
— Почему ты привел меня сюда?
Он подался вперед и, не глядя на нее, ответил:
— Я всегда прихожу сюда, когда мне нужно подумать или хочется побыть одному. Я решил, что тебе тоже может понравиться эта музыка.
— Значит, сейчас тебе нужно о чем-то подумать? — она печально посмотрела на него. — Это касается меня, да? Что случилось?
— Ничего, все в порядке, — он попытался придать своим словам как можно большую убедительность. — Просто… боюсь, я вынужден просить тебя выполнить свою часть нашей сделки. Гладстон снова вернулся к своей непристойной деятельности, и мне нужны доказательства. Мне неприятно просить тебя об этом, Габриэлла, но я, действительно, нуждаюсь в твоей помощи.
Она опустила глаза, моля Бога, чтобы ее тайна не вышла наружу. Ведь если Питер узнает, что она разговаривала с Глад стоном вчера вечером и ничего не сказала ему об их встрече, то подумает, что она предала его. Но это не так!
— Когда старик выедет на свою очередную «прогулку», тебе нужно будет только попасться ему на глаза. Скорее всего, он снова захочет побеседовать с тобой на нравоучительные темы, и тогда ты привезешь его в ресторан, где я буду вас ждать, — он сжал ее руку. — Верь мне, Габриэлла, я не дам тебя в обиду.
Габриэлла не знала, что ему на это ответить. Питер, похоже, искренне убежден в виновности Гладстона и во что бы то ни стало хочет добыть доказательства его порочности. Как же он глубоко заблуждается! И единственный способ разубедить его — это рассказать правду.
— Хорошо, Питер, я сделаю то, о чем ты просишь, — немного помолчав, сказала она.
Они вернули лошадей в конюшню, и Питер предложил заехать в ресторан «Монмартр», чтобы Габриэлла знала, куда ей следует привести Глад стона. Габриэлла согласно кивнула, они сели в ожидающую их карету и покатили на место предполагаемых боевых действий.
В ресторане Питер провел ее через боковые двери наверх в отдельный кабинет. Габриэлла застыла в дверях: комната была точной копией той} в которую Питер привел ее в ночь их знакомства. Такой же камин и облицовка из краевого дерева, только вместо красного бархата комната была задрапирована спокойным муаром и гобеленами. И, конечно же, там стоял стол, накрытый на двоих. Центр стола украшала изящная ваза со свежими розами. Глядя на розы, девушка почувствовала странное стеснение в груди. Она подошла к окну и выглянула на улицу. Внизу через ограду виднелся парк, окруженный узорчатой оградой. Уже зажглись фонари, и вид за окном был удивительно красив.
