выживаемость сейчас – это проклятье, а не дар.
В этом он убедился очень скоро, когда она сломала древко стрелы, и беспардонно принялась вырезать наконечник. Это был не болт, а специальная стрела, с широкими крыльями, чтобы причинить как можно больше мучений. А незнакомка кромсала его плоть как настоящий мясник, или охотник. Кромсала его мясо и с силой тянула, заливая бедро и влажную траву вокруг тёмной бардовой кровью.
Шэн потерял очень много драгоценной красной жидкости в последние дни, и эти капли, что сейчас очень быстро вытекали из его разделанного бедра, были ему очень нужны. Может поэтому, а может просто от сильной усталости, глаза его зарделись какой-то непонятной чёрно красной дымкой. Дышать стало тяжело. Это напоминало конец, но концом не являлось. Чужая сила по-прежнему обильно протекала в его печати, чужая сила бодрила его, не позволяла отрубиться и сдохнуть.
Очень быстро он перестал её ненавидеть. Не потому, что исчез повод, а потому что он вновь перестал чувствовать что-либо.
И кажется раной на бедре всё не закончилось. Он отчётливо ощущал, как его тело взрезается кинжалом, но не глубоко, плоть тут же затягивается. И снова новый разрез. А она тихо смеётся, и порезы вночь спускаются от его шеи куда-то вниз…
Он пришёл в себя, когда её грубые пальцы обхватили головку его обмякшего члена, и принялись тянуть во все стороны и сдавливать. Это заставило его проснуться, и тут же замереть с широко раскрытыми глазами. Он пялился на то, как эта мразь сидит на его ногах, и склонив голову набок продолжает изучать его член. Дёргает его во все стороны, грубо, очень больно и сухо. Удивительное дело, но его прибор стал наливаться кровь, и такое чувство, что не от возбуждения вовсе, а так, словно к покалеченной от удара конечности обычно приливает кровь.
За время его мучений прошло достаточно много времени. Туман рассеялся. Где-то вдалеке забрезжили яркие жёлтые солнечные лучи. Наступал новый день. Запели птицы. Мимо пролетела стрекоза. А где-то позади, за спиной Шэна, раздался гневный женский голос:
— Фая, бешенная ты девчонка! Что ты творишь?!
Мучительница Шэна, что последние часы вытворяла с ним страшные вещи, со смущением и удивлением воззрилась куда-то за голову своей жертвы, и смущённо так пробормотала:
— П-прости, ма… я немного увлеклась…
При этом его член из очень жёсткой хватки она так и не выпустила.
***
У Бахруша охота не задалась. Хотя сначала всё было неплохо. Рыцарь уверенно шёл по следу, гончая сука почти не сбивалась с пути. Удивительно было только то, что беглец оказался таким выносливым, с такой-то раной как у него. Не было сомнений теперь уже, что преследуемый наёмник обладает даром. Впрочем, это не такая уж и большая редкость, почти в каждой деревушке порой рождаются одарённые, причём это ни от чего не зависит, дар не передаётся по наследству, невозможно предсказать будет ли он у новорождённого, и всё же это не редкость. Случается. Как и магические растения, и твари, и некоторые расы, где все поголовно обладают даром. Те же эльфы все маги, но… дар их несколько слабее человеческого, да и самих эльфов по легендам куда как меньше людей. Живут они очень обособленно, из своих древних лесов выбираются редко, почти никогда. С людьми стараются вести себя вежливо, но грубости не выдерживают, реагируют жёстко, предпочитая отправлять провинившихся людишек на корм растениям в качестве многократно перегнившей массы, из мяса, волос и дерьма…
Бахрушь передёрнулся. Сейчас он пытался уснуть, и мысли в голову лезли не хорошие. Лес удивительным образом затихал в ночной мгле, становилось влажно, и к тому же поднялся весьма сильный туман. Люди устали. Собака глубоко дышала, и очень сильно вспотела, того и гляди сдохнет. Решили устроить привал, сухо перекусили, поставили первым караульным конюха Акатоша, как самого бдительного, и вот… Бахрушь лежал и пытался отогнать от себя мысли о перегнившей людской массе, которой эльфы удобряют свои любимые растения. Получалось с переменным успехом, в голову продолжала лезть всякая жуть. Бахрушь редко бывал в лесу, а если и бывал, то большим отрядом, чем сейчас и потому неспокойно было на его душе.
Несколько часов назад, когда солнце ещё не зашло, они наткнулись на дохлую лошадь со сломанной ногой. Бедняга угодила в лисью нору копытом, сломала кость, и после осталась лежать, не в силах передвигаться дальше. Здесь всё понятно на первый взгляд, однако… шея у животного свёрнута набок, а это, между прочим, очень и очень крепкий хребет и связка мяса с сухожилиями, шею вообще очень сложно перерубить даже у человека, палачу на это требуется в среднем два-три, а то иной раз и с десяток, ударов. Свернуть шею тоже не легко, обычно это требует определённого навыка и не дюжей силы, в случае с лошадью же… сила должна быть безумной. Вопрос в том, за кем они гонятся определился сам собой, сомнений больше не было, это одарённый. Возможно, не уступающий в силе Виконту Сантерра… и опять же мимо, если бы наёмник не уступал в силе, то разве бы он так легко подставился под копьё? Виконт говорил, что наёмник совсем молод… может нехватка опыта и позволила вогнать в его рёбра рыцарское копьё?
В любом случае, он сильно ранен, очень сильно. И каким бы великим даром он бы не обладал, протянуть долго с такими ранами без целителя высокой категории просто невозможно. Очень скоро наконечник копья вызовет в его организме реакцию отторжения, начнётся гангрена… а это – верная смерть, при которой единственная возможность выжить – немедленно вырезать из его тела наконечник копья, выдавить гной и наложить сильные чары лечебной магии. Это невозможно сделать в лесу будучи при смерти! Бахрушь хорошо это знал, не раз и ни два он сталкивался с гнойными ранами, пару раз получал их сам, на его ногах не хватало несколько пальцев, а всё оттого, что рыцарь хоть и юный, но всё же рыцарь, и у него есть обязанности перед сеньором, в первую очередь – защита территории от бандитов и прочих шаек лихого люда.
И вроде на первый взгляд домен Сантерра не такой уж и большой, всего три деревеньки, одно большое село, и родовой замок чуть в стороне… да только вот, если судить по территории, а не по численности населения, то земли у Виконта обширные. Несколько крупных лесов пересекаются на домене Сантерра, протекает две крупных реки, и множество озёр, мелких проток, и самая главная проблема –
