Гуляла с Елисеем, давая возможность молодым родителям отдохнуть, и надеялась, что Кометов вынырнет откуда-нибудь из угла.
Занималась в студии и мечтала увидеть его, развалившегося на подоконнике.
Сидела на парах, но лекций не слушала, листая ленту личного сайта звезды и выискивая последнюю информацию: где его видели, с кем.
Выходила из универа и надеялась увидеть знакомую машину.
Слышала за окном рёв проезжающей мимо машины и каждый раз непроизвольно вскидывала голову.
Даже ночью в баре, дорабатывая последние сцены, невольно искала знакомый взгляд в толпе, но так и не находила.
Её ломало и пугало от собственной зависимости. Особенно когда в какой-то момент сообщения прекратились. День, второй и… ничего. Рука так и тянулась позвонить, но каждый раз она одёргивала себя. Нет. Если бы что-то случилось, об этом бы уже кричала вся пресса. Но та молчала. Значит, Кирилл не звонил по другой причине. А их было две:
1. Ему всё надоело
2. Он ждёт, что она не выдержит и предпримет ответный шаг.
Если второй пункт: то это будет означать её безоговорочную капитуляцию. Этим самым Ульяна даст положительный ответ на незаданный вопрос и подтвердит, что любит его, что готова. Но если первый… то большего унижения и представить сложно. Так что в исконно женской манере она не предпринимала ничего. Просто ждала.
И дождалась. В среду утром её разбудил долгожданный звонок.
― Да, ― сонная, она пока ещё слабо соображала, что к чему. На прикроватных часах горело 5:08. Пять утра. Жесть.
― Прости, время видел, но не подумал, что нормальные люди ещё спят.
― А ты почему не спишь?
― Только приехал. Вошёл в квартиру.
На заднем фоне, смешанного шума шагов и брошенной на стол связки ключей, что-то тихонько скулило.
― Что за писк?
― Котяра жрать хочет. Вадик в последний раз его вчера утром кормил.
Ульяна потёрла слипающиеся глаза.
― Как поездка?
― Утомительная. Но плодотворная. Жаль тебя не было. Нам непременно нужно вместе съездить туда, выпить кофе на набережной. Ты была в Питере?
― Один раз. Ездили с Кристиной на выходные пару лет назад.
― Значит второй раз поедешь со мной. Можем устроить этим летом. В холодную погоду делать там всё равно нечего.
― Строишь совместные планы?
― Кто-то же из нас двоих должен это делать. Ладно. Если честно, я жутко устал. Вся ночь в дороге. Девять часов за рулём вымотают кого угодно.
― Так ложись отдыхать.
― Сейчас лягу. Просто хотел услышать твой голос. И ещё хотел напомнить про сегодня. Типа юмористическое шоу, на которое меня тащат. Ты пойдешь со мной?
― Это свидание?
― Свидание будет после.
Свидание, после которого они примут решение? Да или нет. Вместе или врозь.
― Хорошо. Куда мне подъехать и во сколько?
― Я тебя заберу.
― Нет. Не надо. Я сама приеду.
― Тогда пошлю за тобой машину. Такси не пустят на территорию.
― Хорошо.
― В четыре. Адрес скину.
― Ладно… ― Ульяна лежала на спине и смотрела в потолок, слушая как забилось в предвкушении долгожданной встречи сердце. ― Спокойной ночи? Или уже доброго утра?
― Всего сразу, ― судя по звуку, чиркнула зажигалка. ― До встречи.
― Пока.
На том конце давно отсоединились, а она всё держала трубку возле уха, заворожено уставившись на потолок и полосу света, что тянулась от не до конца задёрнутых штор. Ожила Матвеева только когда телефон, пугая от неожиданности, пиликнул. Новое сообщение с вложенным файлом. Кривозубок, свернувшись калачиком, лежал на подушке.
«Греет твоё место», пришло следом. Зараза. Да он издевается.
Логично предположить, что весь день был проведён, как на иголках. По комнате летали вещи, выуженные из шкафа. И как обычно выходило, гора росла, а надеть было нечего. Хотелось чего-то особенного. Чтобы и поразить, и одновременно наблюдать за тем, как медленно отвисает его челюсть. Правда непонятно от чего: от восторга или шока. Очередная невинная шалость. Надо ведь держать Кирилла Кометова в тонусе, а то ещё чего доброго подумает, что она покорилась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})***
Возле телевизионного центра бесновалась толпа. В воздухе мелькали плакаты с признаниями в любви. Разрывали барабанные перепонки радостные вопли фанатов. Слепили вспышки собравшейся корреспонденции. И поклонников, и журналистов для надёжности сдерживали выставленные барьеры, которые добавочно караулила охрана по периметру, вежливыми подзатыльниками отрезвляющая самых рьяных. Смешно и нелепо. Сумасшедшие люди.
К главному входу с крутящимися стеклянными дверями вёл узкий коридор, возле которого то и дело тормозили дорогие машины, выплевывающие разодетых звёздных гостей. Как только из салона кто-то появлялся, чуть успевший утихнуть народ разразился новой тирадой. В какой-то момент девки радостно завизжали без предупреждения ― это на улицу вышел Кометов.
На фанатов он не взглянул, порция необходимого внимания уже была им предоставлена. Теперь певца заботила другая проблема.
― Где ты? Начало через десять минут, ― закуривая, бурчал он в телефон.
― Водитель говорит, две минуты. Мы где-то рядом, ― провибрировали динамики.
― Я у входа.
― Вот стой и жди. И не бухти.
Язва. Кирилл стоял и ждал. А что оставалось? Одна сигарета прогорела до фильтра, и её тут же сменила другая. Папарацци немного пощёлкали его, но однообразие кадров им быстро наскучило. От разглядывая собственных грязных ботинок прессу отвлёк двигатель приближающегося автомобиля. Отлично. Свежее мясо.
Дёрганный водитель, который мысленно уже попрощался с работой, хоть был и не виноват в опоздании, выскочил из салона, предупредительно открывая дверцу пассажирского сидения. Тлеющая сигарета вывалилась из открытого рта Кирилла.
Журналисты оживились, предвкушая очередную сенсационную статью. Такими темпами Ульяна скоро задаст новый тренд. Правда для этого ей придётся каждый свой выход в свет шокировать местную интеллигенцию.
Глава 19. Да или нет
― Эм… Что-то мне подсказывает, что мы не должны пускать тебя в таком виде на улицу, ― заметил Миша, задумчиво почёсывая двухдневную щетину. Старая бритва давно затупилась, а бог раннего старческого склероза запрещал купить новую. Кажется, подобные заботы в ближайшее время обещались перелечь на хрупкие женские плечи.
― Не должны. Но уж больно интересно, чем дело кончится, ― хмыкнули те самые хрупкие плечи. Саша сидела на краешке гримёрного столика и соблазнительно откусывала от длинной мармеладной верёвки, словно и сейчас позировала для какого-нибудь журнала. А ведь у неё получалось это совершенно неосознанно. Та ещё плутовка.
― Смирительной рубашкой?
― Нет, ну зачем так радикально. В целом, смотрится очень даже.
― Для той, кого схватил лишай? ― хихикнул друг, за что получил двойной неодобрительный взгляд. ― Да ладно, ладно. Но смотрится реально забавно. Дай что ли сфоткаю на память.
― Ты уверена, что… ― Сан Саныч жестом указала на декольте подруги, разглядывающей себя в зеркальном отражении. ― Может, что поскромнее?
― Нет. В самый раз.
Разговор происходил днём, в Мишиной студии, где тот проводил рабочие фотосъёмки. Пока помещение пустовало. Очередные красотки с обложки, которыми в основном он и занимался, запаздывали. Видимо, опять дрались за низкокалорийный салат в столовой. Но это и хорошо. У них было достаточно времени, чтобы поработать над образом Ульяны.
Здесь же, среди многочисленных вешалок со шмотками был найден и прикид, в котором она появилась из машины. Кроваво-алый короткий топ, перекрученный на шее, и длинная юбка в тон с разрезом от бедра ― наряда сексуальнее и придумать нельзя. Всё, что достойно того, чтобы обнажиться ― обнажилось. Всё, что должно было остаться сокрыто ― надёжно спрятано.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
