— Вы не обладаете, — заметил Сава. — Мы — обладаем. — Он оперся локтями на стол. Чтобы заглянуть поглубже в душу профессора. — И ваш ученик обладает. Из его «программной» концепции следует однозначный вывод: наша жизнь работает как компьютерная программа, однажды написанная и время от времени редактируемая. Она решает различного рода задачи, а мы, не отдавая себе отчет, действуем, как переменные одной функции, и ваша «иллюзорная память», профессор… Да, явление, открытое вами, является прямым тому доказательством. Просто компьютер, на котором работает наша программа, постоянно делает резервные копии. Создает, уничтожает, редактирует… а человек достаточно глуп, чтобы не видеть то, что происходит вокруг, потому что он должен быть глупым. Иначе ему сложно будет реализовать себя в нашем общем глобальном процессе. Среднестатистический человек. Но иногда находятся исключения. Исключение — это сбой, который влечет за собой вмешательство программиста. Пока резервные копии появляются и исчезают, мы не можем называться самостоятельной цивилизацией. Вот вам еще один аргумент.
— Аргумент в пользу чего? — не понял Натан.
— В пользу необходимости нашего тесного сотрудничества.
— Вы хотите сказать, что в идеальной модели бытия «иллюзорной памяти» быть не может?
— Программа жизни цивилизации пишется один раз, а дальше… она существует сама собой, в соответствии с заложенными в нее возможностями и задачами. В человеческую цивилизацию заложены огромные возможности. Может быть, слишком большие для того, чтобы позволить нам самостоятельно ставить цель и стремиться к ней. Вы не находите?
— Я просто физик. Вы задаете мне вопросы мировоззренческого характера. Конечно, я могу сказать свое мнение, но оно не обязательно будет правильным. Что вы хотите предпринять против тех, кто мешает цивилизации развиваться самостоятельно, и что я лично могу для вас сделать?
— Наша задача делится на три этапа, — объявил Сава. — Первый: выйти из-под контроля любой ценой. Второй — стать недосягаемыми для тех, кто нас контролирует. Третий — иметь возможность отстоять свою независимость, если придется.
— Не знаю, как выйти из под контроля, — ответил Боровский. — Не знаю, возможна ли в природе частота, на которой человека не будет контролировать тот, кто создал его.
— Ваш ученик доказал, что она возможна. Разве он не говорил с вами о «реальном мире»? Он не просто доказал существование такового, а почти что вычислил частоту.
— Проблема не в том, чтобы вычислить, а чтобы понять… Что такое «реальный мир»? Все миры в определенном смысле реальны и иллюзорны.
— «Реальный», согласно концепции господина Шутова, означает первичный, — напомнил Савелий забывчивому Учителю. — Мир первичный, по отношению к нашим иллюзиям. Мир, в котором писалась программа, и в котором она, соответственно, редактируется.
— Вы считаете возможным такой переход?
— Как единственно верный способ выйти из-под контроля. И этот вопрос ваш ученик способен решить. Если рассматривать проблему в комплексе, она называется «ключ дольмена». Задача, в шаге от решения которой остановился господин Шутов.
— «Ключ дольмена» — палка о двух концах, — заметил Боровский.
— Вот! Именно поэтому… когда хозяева мира доберутся до наших душ, наше оружие должно быть сильнее.
— Вы всерьез говорите о хроно-бомбе?
— Когда-то вы отказались делать ее для России — тогда вас можно было понять. Но вы не сможете отказаться, когда речь идет о выживании цивилизации.
— Плохо вы представляете, от чего я могу отказаться, от чего не могу.
— Просто вам нужно время на осмысление, а его очень мало.
— Мы не общались с вами раньше? В одном из кабинетов спецслужб?
— Теория «иллюзорной памяти» допускает такую вероятность, — улыбнулся Савелий, — и даже указывает на нее.
— В прошлый раз я сказал… и повторю опять: оружие такого класса лишено смысла в первую очередь для того, кого призвано защитить.
— В прошлый раз ваш ученик еще не нашел подходы к ключу дольмена. Оружие, о котором мы говорим, опасно для «иллюзорных частот». Если мы сможем выйти из этого порочного круга, ситуация представится совершенно иной. И уж поверьте, я бы не тратил время на уговоры, когда бы не был уверен: есть человек, который может справиться с этой задачей. А с вашей помощью и поддержкой — дело пойдет быстрее.
— Не нравится мне такой разговор. Человек, о котором мы говорим, давно не мой ученик. Он вполне самостоятельный ученый и вправе сам принимать решения.
— Он всегда дорожил вашим мнением.
— Но мое мнение вам не понравится.
— Потому что вы, как всякий нормальный человек, не имеете информации об истинной природе вещей, — возразил оппонент. — Вы, как представитель классической науки, слишком консервативны в своем мировоззрении. Но у меня есть аргументы, которые могут вас убедить. Дайте шанс всем нам, и себе самому. Только в этом случае я приму ваш отказ, как окончательное решение.
Воротившись, Натан Валерьянович застал Юлю в слезах, и мысли о предстоящем спасении мира перестали терзать его душу. Первое, что пришло профессору в голову — раз и навсегда отобрать у Эрнеста рогатку. Отобрать, спрятать и запретить ему мастерить оружие из старых теннисных ракеток, но обиженный мальчик сидел на полу и рвал листы из тетрадки по английскому языку. Весь пол в детской комнате был устлан рваной бумагой, вещи раскиданы, из шкафа вывалена груда хлама. Но девушка плакала у окна, не обращая внимания на бардак. Вторая идея, которая пришла профессору в голову, оказалась гораздо разумнее.
— Опять поссорились с Оскаром?
— Почему опять? Я с ним не помирилась с прошлого раза. Он сказал, что если в Штатах тренера не найдется, он заберет Эрнеста к себе в Монте-Карло. Натан Валерьянович, надо было сразу его отдать и не мучиться. Зря вы его не отдали…
— Еще чего не хватало! — возмутился Натан и стал подбирать вещи с пола. — Только в Монте-Карло этого разбойника посылать.
— Что вы делаете, Натан Валерьянович? Перестаньте! Не хватало только, чтоб вы за ним убирались. Если б вы видели, что он вытворял в полиции… Артур словно провалился сквозь землю. Письмо к Мирославе лежит у меня. У него даже адреса нет, чтобы придти и спросить, кто он такой. А этот малолетний придурок… Вы только полюбуйтесь, во что он комнату свою превратил. — Юля распахнула дверь в детскую, но оттуда вылетел растрепанный учебник английского языка, стукнулся в стенку и шлепнулся на пол. — Полюбуйтесь, что там творится! Думаете, куда он Артура послал? Он послал его на поиски дома Копинского и черт-те что наврал, пользуясь тем, что у человека потеря памяти. Я хотела съездить к дольмену, но разве этого… запрешь одного в квартире? Думаете, зачем он порезал простынь? Чтобы спуститься на нижний балкон, вот зачем. Он хочет, чтобы нас с вами отвезли в тюрьму за жестокое обращение с ребенком, вот он чего добивается.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
