— Ну да, украл. Или ты ожидал чего-то другого от вора?
— И то верно, дурья моя голова.
Искандер окинул меня цепким взглядом, удостоверяясь, что я в трезвом уме и невредимом здравии, лёг на плиту и растянулся в полный рост, заложив руки за голову.
— Укладывайся рядом, Лена, — предложил он. — Мы тут надолго.
— Не, — я замотала головой. — Так посижу.
— Как знаешь. Только постарайся не задремать, а то можешь упасть вниз.
Он закрыл глаза и расслабился.
Я глянула на Эзру. Лохматый хурр немного успокоился, но адреналин всё ещё бурлил в его крови, вынуждая хозяина расхаживать по плите взад-вперёд. Ни на мгновение не ослабляя бдительности, он внимательно наблюдал за своими дальними соплеменниками внизу. Они рычали и дрались между собой за сочные куски мяса и изредка поднимали головы, чтобы убедиться в нашей недостижимости. Да, ни капли сходства между ними и Эзрой.
Не став попусту капризничать, я осторожно улеглась на спину, стараясь не касаться Искандера, но из-за узости каменной платформы мы всё равно оказались слишком близко.
— Не цапну, — шепнул ар-Хан, ухмыльнувшись над моими попытками соблюсти дистанцию.
— Тебе нечем, — вернула шпильку.
От его одежды исходил знакомый аромат, внушающий противоречивое желание придвинуться ближе и бежать подальше. Роза, пряный дым и мужской, свойственный только Искандеру запах. Рядом с ним воспоминания об Алексе растворялись миражом в пустыне… Нет, не сила Шахди тянет меня к нему. За последние дни я научилась отличать зов иремского волшебства от желаний собственного тела. Они похожи, но совершенно разные.
Надо же было так вляпаться!
После всего пережитого в Мирхаане я не смогу вернуться к прежней жизни, будто ничего не было. Махира женщина чёрствая, равнодушная и эгоистичная, но она умудрилась очень точно подметить — мне предстоит сделать выбор между домом и сердцем.
Лёжа на каменной плите древнего кромлеха перед лицом самой запутанной дилеммы в своей жизни, я вдруг очень чётко поняла, что Эзра стал моей семьёй, а Искандер… моим сердцем. Будущее без него будет серым и тоскливым, а я несчастной. Вот только в Мирхаане этого будущего у меня тоже нет.
Почему всё именно так?! Шахди буквально ни за что исковеркала мою жизнь одним своим существованием.
Глубоко вздохнув, постаралась выкинуть непрошенные мысли из головы и сосредоточилась на миллионах звёзд на небе, подмигивающих нам из глубины бесконечности. Если забыть о кровавом пиршестве внизу, здесь на удивление уютно. И комаров нет. Для них местный климат слишком жаркий и сухой.
— Надеюсь, древние боги не покарают нас за святотатство, — негромко заметил Искандер.
— Почему нас? Если кого-то карать, то одного тебя, — ответил Эзра.
— Хотел бы на это посмотреть.
Выждав, когда шум возни почти прекратился, я осторожно посмотрела вниз. Жаль, но твари всё ещё здесь. Сидят и ждут.
— Они точно уйдут утром?
— Точно. Солнечный свет причиняет боль их тонкой коже.
Рукой, искрящейся рунами, Искандер притянул меня обратно, подальше от края, поближе к себе. Я не стала возражать, не та ситуация, чтобы строить гордую королевну. А ещё рядом с ним теплее. Воздух начал стремительно остывать и свежеть.
Поддавшись любопытству, я прикоснулась к руническому узору кончиками пальцев. Они совершенно не походили на отметины гулей; их не вырезали на коже, а будто бы нарисовали тёплой краской.
— Ты чувствуешь их?
— Как ожог, — Искандер накрыл мои пальцы своими. Я ощутила лёгкую дрожь и, чтобы скрыть от него неуместную реакцию на столь безобидное прикосновение, выдернула руку чуть резче, чем следовало. — Почему ты не хочешь остаться в Мирхаане, Лена?
— Потому что не хочу.
Уходя от опасной темы, отвернулась от него, закрыла глаза и пожелала друзьям спокойных снов. Так будет лучше, да.
Сегодняшнюю ночь я запомнила на всю свою оставшуюся жизнь, ведь ещё долго её минуты — каждая из них! — являлись мне в кошмарных снах, по сравнению с которыми Шахерезада казалась ангелом. Некоторую долю комичности этим сновидениям придавало то, что гули-староверы были одеты в шаровары, расшитые бисером безрукавки и роскошные тюрбаны.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ближе к утру, когда большая часть гулей уползла на поиски более покладистого ужина, я задремала. Честно говорю, не хотела, но некоторые физические вещи сильнее желаний разума. Я боялась увидеть Шахди, хоть и понимала, что нашей встречи не избежать в любом случае.
Она меня ждала.
<Горделивая пери с идеальным ликом оскорблённой невинности стояла по центру зеркальной комнаты. Руки упёрты в бока, носок туфли нервно постукивает по полу.
— Довольна ответами, о, сомневающаяся дева?
Она-то точно довольна, аж сияет от гнева.
— Раз ты временно прописалась в моих снах, я должна была их получить. Почему из всех людей всех миров ты выбрала именно меня?
Шахди надула алые губы, будто это самый скучный вопрос из всех существующих.
— Выбери я другого, он бы спросил то же самое. Ты была первым человеком, которого я увидела после перехода между мирами. Не мой типаж и возможностей маловато, но тут не до выбора, я умирала. Вы, люди, слишком много сил тратите на вопросы «почему», а мы, джинны, принимаем свершившиеся факты, как должное, и движемся вперёд. Ещё раз повторяю: я тебе не враг.
Но и не друг однозначно.
Я недоверчиво хмыкнула:
— Значит, ты не собираешься заполучить моё тело в своё полное владение?
— А зачем? Твой век недолог.
— Махира сказала…
— Что она может знать? — весело хохотнула Шахди. — Её сто девяносто один год против моих четырёх тысяч лет — домыслы полоумной старухи-отшельницы, не больше. — Ифритка взяла мою руку и проникновенно заглянула в глаза. — Мы на одной стороне, Лена. Я живу только благодаря тебе, и поверь, ценю это и действительно желаю тебе добра. Отбрось сомнения. Да, мы не всегда будем вместе. Сразу, как только наберусь сил, я пойду своей дорогой. Без тебя. Тебе вообще не нужно было ничего знать, — она покачала головой, намекая на свои предупреждения об иремском хрустале. — Я бы осталась лишь мимолётным видением в ночи.
Гладко стелет, искусительница! Но поверить ей? Я высвободила свою руку. Шахди злодейка, коварное порождение Иблиса, одна из тех, кто напал на царя Сулеймана. Что ей до простой смертной? Оставлю всё как есть сейчас, и через пару-тройку лет будет слишком поздно винить кого-то, кроме себя.
— Не считай меня чудовищем, только потому, что я ифрит, — заметив сомнения, сказала она. — У каждого своя правда.
Уже не знаю, кому верить. Чувствую себя разменной монетой, тем парнем из фильма, у которого герой забирает мотоцикл, а потом разбивает его и даже не извиняется. Герой становится любимцем публики, а про несчастного парня все забывают.
Шахди тепло улыбнулась. Теперь она избрала роль моей лучшей подруги.
— Всё будет хорошо, обещаю… А вот и утро. Некоторое время мы с тобой не увидимся, я устала. Но без совета я тебя не отпущу. Не верь светлой женщине…>
Глава 26
— Вэй из мир! Уставшая дочь Валерия, как можно так крепко спать?
Эзра мягкой лапой хурра похлопал меня по щеке. Шерсть чумазая, внушительные клыки сверкают в клыкастой улыбке, в жёлтых глазах огоньки жизни. Он счастлив просто потому, что мы выжили.
От неожиданности я чуть не свалилась с четырёхметровой высоты. Тело болело не столько от неудобной каменной «постели», сколько от схватки с гулями-староверами. Плечо ноет, одежду можно выкидывать.
— Ну и ночка, — простонала, принимая сидячее положение. Кажется, только-только закрыла глаза, а уже утро.
Хурр легко спрыгнул с платформы на землю. При дневном свете облюбованный нами кромлех производил угнетающее впечатление. Со старых мегалитов, отполированных ветрами и дождями, стёрлись почти все руны, трава внутри круга пожухла, а на ней… на ней валялись кровавые останки двух осликов и в лоскутья порванная поклажа.
— Всё погрызли. Всё! — бушевал Искандер, разглядывая поле боя. — Ай, моя сумка! Натуральная кожа северных рептилий, ручная работа, единичный экземпляр. Настоятель ар-Зафар подарил мне её на тридцатилетие! — Вложив в удар всё недовольство, он пнул бесполезные ошмётки подальше от себя.
