Джессика мрачно кивнула, Ян вздохнул. Мартин и с ним обсудил все детали, но эта чертовка не задала ни одного из предполагаемых вопросов. Кто знает, что она спросит у Джесси.
– Все понятно?
– Да. – Джессика мягко улыбнулась, и они расстались с Мартином у здания муниципалитета Ему нужно было заехать в свой офис, а они решили отправиться домой, чтобы немного успокоиться. Джессика хотела помочь Яну прийти в себя. После такого утра ему необходимо расслабиться, кроме того, это отвлечет ее от мыслей о предстоящем выступлении в суде.
Когда они оказались дома, она заставила Яна лечь на диван, сняла с него туфли, ослабила галстук, ласково погладила по волосам. Он лежал так несколько минут, просто смотря на нее.
– Джесс… – Он даже не знал, как это сказать, знала она.
– Нет. Лежи и отдыхай. Я приготовлю ленч.
На этот раз он не спорил: он слишком устал. Когда Джессика вернулась с закрытой миской горячего супа и тарелкой, доверху заполненной сандвичами, Ян уже спал. На его изможденном лице застыла трагическая маска. Джессика постояла, посмотрела на мужа, и в ней поднялась волна жалости к нему. Почему она так защищала его? Почему она думала, что он не сможет со всем справиться? Почему не сердилась на него? Почему? Она рассердилась, когда Ян попал в тюрьму, но сейчас он был рядом. Остальное не имело значения. Испытания ужасны, но не продлятся долго. Суд принесет боль, выбьет Яна из привычной колеи и унизит, как и все остальные неприятности, но не убьет его. И не заберет его. Пока Джессика тихо сидела рядом, держа руку мужа на коленях, она знала, что никто и ничто никогда не разлучит его с ней. Ни Маргарет Бертон, ни окружной прокурор, ни суд, ни даже тюрьма. Маргарет Бертон поблекнет, Матильда Ховард-Спенсер возьмется за другое дело, так же как Мартин и судья, и все останется позади. Нужно только продержаться на плаву до тех пор, пока не пройдет шторм. Она не даст волю своим чувствам.
Взглянув на залив, Джессика почувствовала привкус горечи, когда вспомнила об отце. Он не сделал бы ничего подобного и не заставил бы мать пройти через подобное унижение.
Он защитил бы ее больше, чем это делал Ян. Но то был отец.
Сравнения не имели смысла. У нее был Ян. Этим все сказано.
Она многого требовала от него и должна была расплачиваться за это. Сейчас подошел ее черед отдавать.
Спящий Ян был похож на уставшего маленького мальчика. Джессика расправила ему волосы на лбу и тяжело вздохнула, вспомнив о второй половине дня. Она не проиграет. Она решила это после разгромного утра. Дело будет выиграно. Вот так-то. Ужасно, что оно зашло так далеко. Но дальше это не пойдет. Джесси была уже сыта по горло судебным разбирательством.
Ян проснулся около двух и посмотрел с удивлением:
– Я заснул?
– Нет. Я стукнула тебя по голове туфлей, и ты потерял сознание.
Он улыбнулся жене и зевнул.
– Ты замечательно пахнешь. Каждая твоя вещь хранит запах твоих духов.
– Хочешь супа? – Она улыбалась, польщенная комплиментом.
– Господи, какой у тебя решительный вид. Что собираешься сделать?
– Ничего. Хочешь супа? – Она кокетливо взглянула на него, держа фарфоровую миску в одной руке и лучший половник ее матери – в другой.
– Заманчиво. – Ян сел и поцеловал жену, посмотрев на поднос. – Знаешь, Джессика, ты – самая замечательная женщина, которую я знаю. И самая лучшая.
Ей хотелось спросить, лучше ли она, чем Фифи Истабрук, но не отважилась. Она подозревала, что утренние раны еще кровоточили.
– Для вас, милорд, только самое лучшее. – Джессика заботливо налила ему супа со спаржей и положила два аккуратных маленьких сандвича с ростбифом на тарелку. Был еще и свежий салат.
– У тебя единственной самый обыкновенный ленч может выглядеть как званый обед.
– Я просто люблю тебя. – Она обвила его шею руками и укусила за ухо, потом потянулась и встала.
– Ты не собираешься есть?
– Уже. – Джесси солгала, она не могла притронуться к еде. Посмотрев на часы, она направилась в ванную. – Я подкрашусь. Нам нужно выйти через десять минут.
Ян радостно помахал ей рукой.
– Готова? – Он вошел в спальню пять минут спустя, завязал галстук и посмотрел в зеркало на свои взъерошенные волосы. – Бог ты мой, я выгляжу так, словно спал весь день.
– Честно говоря, дорогой, так оно и есть.
Сон пошел ему на пользу. Время, проведенное дома, взбодрило их обоих. Джесси ощущала себя сильнее, чем когда-либо.
Маргарет Бертон не заденет их за живое. Да ей это и не удается.
Джесси твердо решила не обращать на нее внимания, лишить Бертон ее власти. А Ян, похоже, почувствовал у жены второе дыхание.
– Знаешь что? Я чувствую себя лучше. Меня действительно раздавили сегодня утром.
Ян со страхом думал о том, что через это придется пройти и Джессике, но она, казалось, была готова к испытанию.
– Решила переодеться. Так будет лучше.
На ней было замечательное платье из мягкого серого шелка с длинными рукавами и поясом из того же материала. Такое можно надеть к чаю. Строгое, без затей, оно говорило о классе.
– Поскольку они считают нас представителями среднего класса, у нас есть шанс выглядеть пристойно. Я так устала от этих паршивых твидовых юбок, что собираюсь все их сжечь на парадном крыльце в тот день, когда наши мучения закончатся.
– Ты выглядишь роскошно.
– Оделся?
– Полностью.
– Отлично. – Джессика выбрала черные туфли-лодочки, надела жемчужные сережки и, взяв сумочку, отправилась за черным пальто. Ян с восхищением любовался женой и гордился ею. Он гордился тем, как она принимала случившееся.
Когда они вошли в зал суда, Мартин не разделял его восторгов. Он заметил черное пальто Джессики и краешек серого шелка. Именно то, чему он противился. Все в ней кричало о богатстве.
Словно она собиралась доказать всем то, что предполагала Матильда Ховард-Спенсер. Господи! О чем они думали? Сумасшедшие подростки, они не понимали, что происходит. С непоколебимой уверенностью, словно все было распланировано и волноваться не о чем, супруги заняли свои места. Неподходящий случай демонстрировать силу. Утром они выглядели разбитыми.
Новый уверенный взгляд подчеркнул связь между ними.
Перед присяжными предстали не просто Ян и Джессика, а супружеская пара. Страшно было подумать, что будет, если кто-то попытается их разлучить. Если они проиграют.
Джессика выглядела необыкновенно спокойной, когда взошла на трибуну для дачи свидетельских показаний. Серое платье грациозно двигалось в такт ее движениям. Она приняла присягу и на мгновение посмотрела на Яна, прежде чем перевести взгляд на Мартина.
Его вопросы создали образ преданной жены, которая слишком уважала своего мужа, чтобы сомневаться в правдивости его слов. Ему понравилось спокойствие Джессики и ее благородные манеры и, передавая своего свидетеля прокурору, Мартин скрыл довольную улыбку.
