– Пожалуй, не стоит, – сказала она, продолжая водить щеткой по длинным прядям. – Я останусь на ночь здесь.
– Да, миледи. Если пожелаете, я...
Фрэнни осеклась, не закончив мысль, при виде высокой фигуры Себастьяна, появившейся на пороге. Он шагнул внутрь и прислонился к стене, молча глядя на жену. Несмотря на тепло, исходившее от камина, тело Эви покрылось гусиной кожей, а по спине пробежал сладкий озноб.
Себастьян стоял в непринужденной позе, с расстегнутым воротом и ослабленным галстуком, свободно болтавшимся на шее. Отблески пламени, игравшие на его подтянутой фигуре, бросали золотистый отсвет на черты, которые могли принадлежать античному божеству. Даже сейчас, еще не до конца восстановивший форму, он излучал опасную мужественность, от которой у нее подгибались колени. Этому немало способствовал сверкающий взгляд, скользивший по ней с нервирующей медлительностью, Эви вспыхнула, невольно вспомнив ощущение его атласной кожи и тугих мускулов под ее пальцами.
Фрэнни торопливо собрала разбросанную одежду Эви и выскочила из комнаты.
Эви отложила щетку для волос и поднялась с кресла. Оттолкнувшись от стены, Себастьян подошел к ней и взял ее за плечи, сминая пальцами складки бархата и шелка. Сердце Эви гулко застучало, кожа покрылась мурашками. Закрыв глаза, она чувствовала, как его губы скользят по ее лбу, вискам и скулам. Эта легкая ласка придавала особую остроту возбуждению, накрывшему их обоих горячей волной. Они замерли, наслаждаясь близостью друг друга.
– Эви... – шепнул он, шевеля теплым дыханием легкие завитки у нее на лбу. – Я хочу заняться с тобой любовью.
Кровь Эви превратилась в кипящий мед.
– T-ты никогда не называл это так, – сбивчиво произнесла она после небольшой паузы.
Подняв руку, Себастьян осторожно обвел пальцами контур ее щеки. Эви покорно стояла, наслаждаясь этой невинной лаской и свежим, чуточку пряным запахом его кожи, пьянившим, как вино.
Сунув руку в распахнутый ворот рубашки, он вытащил золотую цепочку с обручальным кольцом и нетерпеливо дернул. Хрупкие звенья лопнули, и цепочка упала на пол. С участившимся дыханием Эви смотрела, как он надел золотое кольцо на ее безымянный палец. Их ладони соприкоснулись, как в тот день, когда их связывала лента на свадебной церемонии. Себастьян склонил голову и прижался лбом к ее лбу.
– Я хочу ощущать каждую твою клеточку... дышать одним воздухом с тобой... стать частичкой твоей души. Я хочу доставить тебе больше наслаждения, чем ты способна вынести. Я хочу заняться с тобой любовью так, как не делал этого никогда и ни с кем.
Его страстный шепот отозвался в ней таким трепетом, что она едва устояла на ногах.
– Но твоя р-рана... ты не можешь...
– Позволь мне самому судить об этом. – Он притянул ее к себе и приник к ее губам в обжигающем поцелуе. Эви так отчаянно желала его, что ей становилось страшно. Привстав на цыпочки, она тянула и дергала его одежду с таким нетерпением, что он тихо рассмеялся. – Не спеши, – прошептал он. – У нас впереди целая ночь.
Эви, едва держась на ногах, еще крепче вцепилась в его одежду.
– Я больше не вытерплю, – жалобно сказала она.
Он усмехнулся, стягивая сюртук, и произнес хриплым от страсти голосом:
– Ложись в постель, любимая.
Эви благодарно подчинилась. Забравшись в постель, она откинулась на подушки, глядя, как он избавляется от остатков одежды. Вид белой повязки на мускулистом животе Себастьяна напомнил ей, как близка она была к тому, чтобы потерять его навеки, и ее лицо напряглось от сдерживаемых эмоций. Он стал так бесконечно дорог ей, что одна мысль о том, чтобы провести с ним ночь, наполняла ее почти болезненным ощущением счастья. Постель прогнулась под его весом, и Эви скатилась в образовавшуюся ложбинку, отделенная от его теплого тела только халатом. Повернувшись к нему лицом, она положила ладонь ему на грудь, зарывшись пальцами в золотистую поросль волос.
Себастьян коснулся губами ее лица.
– Эви, – мягко произнес он, – последние несколько дней мне было нечего делать, кроме как валяться в постели и размышлять о вещах, от которых я шарахался, как черт от ладана, всю свою сознательную жизнь. Я как-то сказал тебе, что не создан для семейной жизни. Что мне все равно, будут ли у меня дети... – Он помедлил, прежде чем продолжить: – Но... правда в том, что я хочу, чтобы у нас был ребенок. Я даже не подозревал, как сильно этого хочу, пока не решил, что мне уже никогда не представится подобная возможность. И я подумал... – Он замолк, скривив губы в самоуничижительной улыбке. – Проклятие, я не знаю, как быть мужем или отцом. Но поскольку у тебя не слишком высокие запросы в том и другом отношении, возможно, у меня есть шанс удовлетворить их. – Он усмехнулся при виде ее иронического выражения, но тут же посерьезнел. – Есть много способов предотвратить зачатие. Но если ты когда-нибудь решишь, что готова, я хочу, чтобы ты знала...
Эви не дала ему закончить, запечатав его губы поцелуем. Ослепительные мгновения, которые последовали за этим, сделали дальнейшие слова излишними. Эви медленно соскальзывала в чувственный омут, где каждый звук, каждое прикосновение доставляли почти мучительное наслаждение.
Халат вдруг стал тесен для ее разгоряченного тела, и Эви попыталась избавиться от него, в нетерпении дергая за складки бархата. Себастьян пришел ей на помощь, высвободив ее руки из рукавов и вытащив просторное одеяние из-под ее спины и бедер. Облегченно вздохнув, она прижалась к нему всем телом, не в состоянии думать и говорить, и только беспомощно откликалась на прикосновения его рук и губ, скользивших по ее коже.
Когда его пальцы проникли между ее бедер, дразня увлажнившуюся плоть, Эви вспыхнула и застонала:
– Себастьян... пожалуйста, я больше не могу... – Она замолкла, почувствовав, что он поворачивает ее.
Уложив ее на бок, Себастьян прижался к ней сзади и раздвинул ее бедра. Эви заерзала в замешательстве, сообразив, что он входит в нее. Ахнув, она попыталась повернуться к нему лицом.
– Успокойся, – прошептал Себастьян, убрав волосы с ее шеи и целуя обнажившуюся кожу. – Позволь мне любить тебя таким способом, дорогая. – Ласково поглаживая ее, он подождал, пока она расслабится, и медленно проник в нее, давая ей возможность освоиться с новыми ощущениями. К тому времени, когда он начал двигаться, она уже громко стонала и выгибалась в лихорадочном стремлении к завершению.
Его тихий смех шевельнул ее растрепанные кудри.
– Ты слишком нетерпелива, дорогая, – прошептал он. – Не сопротивляйся... позволь мне доставить тебе удовольствие. – Доведенная до безумия, Эви напрягала все мышцы, но Себастьян не спешил, подводя ее к краю и снова отступая, пока наконец она не забилась в конвульсиях, заставивших содрогнуться постель.
Себастьян, похожий на языческого бога со спутанными золотистыми волосами и мускулистым торсом, перевернул ее на спину и склонился к ее животу. Эви сонно покачала головой, когда он согнул ее колени.
– Я слишком устала, – произнесла она, еле ворочая языком. – Я...
Не обращая на нее внимания, он приник ртом к солоноватой влажности ее сокровенной плоти, лаская губами и языком, пока ее слабые протесты не смолкли. Казалось, что ее тело существует само по себе, словно созданное для того, чтобы наслаждаться этой изысканной пыткой. «Себастьян», – беззвучно взмолилась она, но он, казалось, услышал и сделал губами что-то такое, что вызвало у нее целый каскад ощущений. Каждый раз, когда она думала, что все кончилось, ее захлестывала новая волна, пока она, вконец обессилевшая, не взмолилась о пощаде.
Себастьян приподнялся, устремив на нее сверкающий взгляд. Эви призывно раздвинула ноги, и он заполнил ее одним мощным толчком. Ее сердце так колотилось, что она едва слышала его шепот.
– Эви, – выдохнул он, прижавшись губами к ее уху. – Я хочу, чтобы ты сделала это еще один раз.
– Нет, – отозвалась она слабым голосом.
– Да. Я хочу чувствовать тебя.
Ее голова бессильно мотнулась на подушке.
