– Клэр, мне нужно что-то тебе сказать, – шепчет он.
– Мне тоже, – говорю я, потому что пришло время для правды. Сейчас, пока счастье не обернулось болью.
– Я первый.
– Только не говори, что ты не настоящий, – предупреждаю я. – Пожалуйста…
– Клэр, я тебя люблю, – говорит он, уткнувшись мне в волосы. – Я очень тебя люблю.
Я смотрю ему в глаза.
– Ты не можешь меня любить, – мягко возражаю я. – И не должен. Меня здесь нет. Или скоро не будет. Я больна, я исчезаю. Кроме того, у меня семья. Муж и две дочки. Не знаю, как скоро они исчезнут из моей памяти. Пойми, я не могу их бросить. Ни девочек, ни Грэга. Я должна быть с ними до конца. Потому что они тоже любят меня, и полюбили первыми.
Слезы наполняют его глаза и катятся по щекам. Ладонями я вытираю ему лицо.
– Я не хочу забирать тебя у семьи, – говорит Райан. – Просто хотел, чтобы ты знала о моих чувствах. Без тебя мое сердце будет разбито. Я останусь один, без всякой надежды. Вот и все.
Я целую его в порыве внезапной страсти, которую не испытывала много месяцев, пока была в плену сомнений и потерь. Сейчас мое тело берет верх, и я хочу слиться с любимым в одно целое; хочу, чтобы он меня поглотил. Первые лучи солнца согревают мое лицо, и я знаю, что есть только этот миг, эти последние минуты перед тем, как мир проснется и разлучит нас.
– Я знаю, – говорю я, держа в руках его лицо. – Я все знаю, и это для меня очень важно! Я тоже тебя люблю – не знаю почему, но люблю. Жаль, что мы встретились в такое неподходящее время.
– Нет, – возражает Райан, – в самое подходящее.
Мы смыкаем объятья. Небо над нами становится из лилового голубым, и призрачные тени голых деревьев отпечатываются на траве, еще хранящей остатки ночного инея.
– Мне нужно идти. Скоро все проснутся и решат, что я опять убежала. – Я по-прежнему стою на его ботинках и ужасно не хочу с них сходить. Может, мне уже никогда не почувствовать себя такой живой. – Я не знаю, откуда и почему ты пришел, но я рада, что мы друг друга нашли, пусть даже ненадолго. – Я касаюсь пальцами его губ. – А если ты мне приснился, то это был самый прекрасный сон. Прощай, любимый.
Я отступаю к дому, не сводя глаз с Райана, чтобы он не исчез в тумане, не испарился вместе с росой.
– Наверное, мы больше не увидимся, – говорю я. – А если и увидимся, то я тебя не узнаю. У меня болезнь Альцгеймера. Она съедает меня по кусочку, забирает все, что я люблю. Даже тебя.
– Побудь со мной еще.
Я качаю головой.
– Знаю, ты меня любишь. Но ты не должен, не должен меня любить. Я причиню тебе боль и ничего не смогу с этим поделать. Ты… ты все еще любишь свою жену. Ты не из тех, кто способен разлюбить. Так что иди, покори ее снова и забудь обо мне. Потому что… я о тебе забуду.
– Клэр, пожалуйста… Я не готов. – Райан протягивает мне руку, такую сильную и надежную.
– Я тоже, – качаю я головой. Слова застревают в горле.
– Мы еще увидимся, – обещает он. – И даже если ты меня не узнаешь, то почувствуешь.
Я поворачиваюсь к нему спиной и вхожу в кухню, где от потока тепла тут же начинает покалывать щеки и пальцы. Когда я закрываю дверь, Райана уже нет.
– Что ты делаешь? – В кухню входит мама в плотно запахнутом домашнем халате. При виде меня усталость на ее лице сменяется страхом. – Зачем ты надела плащ? Хотела куда-то пойти?
Я трясу головой и протягиваю маме руки.
– Просто гуляла в саду. Посмотри сама. – Она подходит к окну, но следов на инее уже нет – все растаяло. – Небо наконец прояснилось. Сегодня будет отличный день.
18
Кэйтлин
Я резко просыпаюсь и сажусь в постели. Мутный утренний свет сочится сквозь плотные занавески. Постепенно понимание возвращается: я все еще в Манчестере. И я не одна.
Очень тихо, очень медленно я поворачиваю голову и вижу, как рядом, лежа на животе и приоткрыв рот, посапывает Зак. Светлые волосы спутались – не знаю, как он это переживет. Я осторожно вылезаю из постели и запираюсь в ванной.
Когда Пол Самнер вежливо послал меня к черту, моя реакция удивила меня саму. Я-то была уверена, что зальюсь слезами и испытаю всю гамму чувств, которые терзали меня в последние месяцы – одиночество, смятение, отчаяние. А вместо этого ощутила прилив сил и наконец-то вздохнула свободно. Зак шел за мной по пятам и просил рассказать, что случилось, но я ответила не раньше, чем мы покинули здание факультета.
– Он мне не поверил. Сказал, будто мама все выдумала из-за Альцгеймера.
– Вот черт… – искренне расстроился Зак.
– Да нет, все в порядке, – радостно успокоила я его. – Все, что могла, я сделала. Кстати, спасибо за помощь. Теперь я, наверное… поеду домой.
– Не уезжай, – сказал он, коснувшись моей руки. От неожиданности меня будто током ударило.
– Ну… – Я слегка отодвинулась. – Похоже, все-таки придется. Что мне еще здесь делать?
– Ты считаешь, что Пол Самнер – твой отец? – спросил Зак.
– Да. Мама меня не обманывает… Ты его видел? Мы похожи как две капли воды. Даже поверить сложно. Впрочем, какая разница? Он не хочет меня знать, и ладно. Обходилась же я раньше без отца… У меня есть мама, и я ей нужна, поэтому еду домой.
– Дай ему еще один шанс, – сказал Зак, загораживая мне дорогу. – Это слишком важно, нельзя просто взять и уехать.
– Не нужен ему никакой шанс, – возразила я.
– Нет, нужен. Может, он еще не знает об этом, но однажды проснется и поймет, что наделал. Поэтому ты должна остаться. Дай ему последний шанс стать твоим отцом.
– Ты что, Иисус?
– Нет, – рассмеялся Зак. – Иисус не надел бы такую футболку.
– Ну да, у него есть вкус.
– Позвони домой, поговори с мамой. Наверняка она не захочет, чтобы ты сдавалась.
– Ты пьешь спиртное? – спросила я.
– Иногда.
– Тогда идем в паб. Я не пью, но хоть посмотрю, как ты наклюкаешься.
Зак со смехом покачал головой.
– Давай лучше пообедаем. Я знаю одно приятное местечко. А потом позвонишь маме, хорошо?
– Может, ты будешь моим папашей? У тебя лучше получается.
* * *
Вот это в Заке самое удивительное: он такой забавный, добрый и милый, даже с теми, кого едва знает. Интересно, без него я так же легко перенесла бы разговор с Полом? Возможно. Все-таки мама научила меня одной важной вещи: быть матерью – значит никогда не пасовать перед трудностями. Если уж я решила, что люблю своего ребенка, то надо держать планку. Впрочем, без Зака все равно было бы труднее.
Мы приятно провели день – не напрягаясь, не выискивая в словах потайной смысл, как всегда было с Себом. Зак не испытывает потребности доказывать окружающим свою крутизну. После обеда меня стало клонить в сон, поэтому мы пошли в кино – Зак хотел посмотреть какой-то нелепый фильм про грабителей, где все гонялись друг за другом на автомобилях. Я заснула минут через двадцать и проснулась на финальных титрах у него на плече. Зак чмокнул меня в лоб и сказал, что ему пора на работу. Я не хотела расставаться, но просить его пропускать ради меня смену было бы нечестно.
